Читаем без скачивания Сын Человеческий - Руслан Хазарзар

По поводу притчи о талантах Евсевий пишет: «{…} в Евангелии, написанном евреями, которое попало к нам в руки, угроза направлена не против того, кто спрятал талант, а против того, кто жил распутно, ибо он (господин. — Р.Х.) имел трех слуг, того, кто растратил состояние с блудницами и флейтистками, того, кто умножил полученное, и того, кто спрятал талант; и одного господин принял с радостью, другого только укорил, а третьего отправил в темницу» (Eus.Matth.25:14).

Таким образом, в Евангелии Евреев самому суровому наказанию подвергается не тот, кто спрятал деньги, а тот, кто их истратил в мирских удовольствиях. Такой вариант притчи кажется более стройным, нежели канонический, где образ второго раба не несет никакой смысловой нагрузки.

Возможно, в Евангелии Евреев притча о талантах имела следующий вид:

«Некоторый человек, отправляясь в чужую страну, призвал трех рабов своих и поручил им имение свое, дав каждому по одному таланту серебра. Первый раб употребил талант в дело и удвоил полученное; второй раб закопал талант в землю (Мф.25:14–16,18);

третий же раб растратил талант с блудницами и флейтистками.

По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. Пришел первый раб и сказал: “господин! я удвоил твой талант”. И сказал господин ему: “хорошо, добрый и верный раб! верный в малом и во многом будет верен; войди в радость господина твоего”. Пришел второй раб и сказал: “господин! я знал тебя, что ты человек жадный — жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; и посему я не стал пускать талант в оборот, но сохранил его”. И сказал господин: “ленивый раб! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро торгующим, и я, пришед, получил бы прибыль (Мф.25:19–21,24-27; Лк.19:15–17,20-23).

Будьте опытными менялами (γίνεσθε δόκιμοι τραπεζῖται) (Clem.Strom.I.28; Аппеллес у Епифания. — Epiph.Haer.XLIV.2)”.

И приказал взять у него талант и отдать первому рабу; ибо всякому преумножающему дастся, но у непреумножающего отнимется и то, чтó имеет (Мф.25:28–29; Лк.19:24,26).

Пришел и третий раб и сказал: “господин! я знал тебя, что ты человек жестокий; и, убоявшись, что ты отнимешь у меня талант, я его растратил”. Господин же пришел в ярость и приказал третьего раба заключить в темницу;

ибо всякого, кто растрачивает данное ему, надлежит выбросить во тьму внешнюю (Мф.27:30)».

Притча о злых виноградарях (№ 39), находящаяся у всех синоптиков (Мф.21:33–41; Мк.12:1–9; Лк.20:9-16), содержится и в Евангелии от Фомы (Фом.69).

Вообще, в новозаветных притчах большое место занимает образ виноградника. Интересно в этом отношении рассмотреть притчу из апокрифического «Пастыря»[772] Гермы (Herm.Sim.5): «{…} Некто имел поместье и много рабов; в одной части своей земли он насадил виноградник; отправляясь затем в дальнее путешествие, он избрал раба, самого верного и честного, и поручил ему приставить тычины к лозам в винограднике, обещая за исполнение этого поручения дать ему свободу {…}. Раб тщательно исполнил распоряжение господина {…}; {сверх того} он вскопал виноградник и выполол в нем все сорные травы {…}. Через некоторое время возвратился господин {…}. Пригласивши любимого сына, который был его наследником, и друзей, своих советников, он рассказал им, что он велел рабу сделать и что тот выполнил сверх того. Они тотчас приветствовали раба {…}. Господин же говорит им: “я обещал свободу этому рабу, если он исполнит данное ему приказание; он его исполнил и сверх того приложил к винограднику усердный труд {…}. Поэтому {…} я хочу сделать его сонаследником сыну моему” (2) {…}.

И я стал упрашивать его, чтобы он разъяснил мне притчу о поместье и господине, о винограднике и рабе {…}. Он ответил мне: кто раб Божий и в сердце своем имеет Господа, тот просит у Него разума и получает его и научается разрешать всякую притчу {…}. Почему же ты, утвержденный славнейшим ангелом[773] {…}, не просишь разума и не получаешь его от Господа? (4) {…}.

{…} Слушай же, — сказал он, — и разумей. Поместье, о котором говорится в притче, означает мир. Господин поместья — Творец, Который все совершил и установил. Сын есть дух святой. Раб — Сын Божий (5)».

«Сын есть дух святой» — эта фраза имеется только в латинском переводе; в греческом варианте и в другом древнем латинском переводе (Cod. Palatinus) эти слова отсутствуют. Однако эта фраза, вероятно, отражает древнюю традицию, которая противоречит нынешней христианской доктрине: согласно церковному учению, сын должен олицетворять Сына Бога, Мессию, а раб — правоверных христиан, Церковь.

Притчу о двух сыновьях (№ 7) сам Иисус, по словам Примуса (Мф.21:32), истолковывал в смысле намека на «первосвященников» и старейшин, с одной стороны, и мытарей и блудниц — с другой; между тем в сходной притче о блудном сыне у Терциуса (№ 24) содержится очевидный намек на взаимоотношения евреев и гоев.

В приведенной лишь Примусом притче о разбойниках в винограднике (№ 6), очевидно, разумеются евреи и христиане из язычников и говорится о неправомерности притязаний первых, тогда как две другие притчи — о пире, или вечере (№№ 8,21), и о злых виноградарях (№ 39) — явно угрожают совершенным исключением и наказанием жестокому народу Иакова. Замечательно при этом следующее обстоятельство: вышеупомянутая притча о талантах изложена у Примуса в достаточно самобытном виде (первоначальный вариант, вероятно, содержится в Евангелии Евреев), а у Терциуса переработана в антиеврейском духе, но притча о пире изложена обоими евангелистами иначе: у Луки сказано, что некий простой человек сделал вечерю и звал многих и что званые — то есть высокомерные иудейские иерархи (ср. Фом.68) — просто не приняли приглашения, за что и были так же просто отстранены от пира и заменены не только нищими и калеками — вероятно, мытарями и грешниками, — но также людьми, призванными с дорог и изгородей, то есть язычниками; наоборот, у Примуса лицо, устроившее пир, — царь с ясно выраженным сверхъестественным обликом, и он устраивает брачный пир для сына; кроме того, из притчи о злых виноградарях им взята новая, притом довольно странная черта — указание на то, что гости званые не только отвергли приглашение, но даже стали мучить и избивать рабов, явившихся их приглашать, и что за это царь послал свое войско истребить их и сжечь их город (Мф.22:7). Черта эта, очевидно, появилась в притче впоследствии, после разрушения Иерусалима в 70 году.

Многие из этих позднейших притч Примуса, из которых у Секундуса встречается лишь притча о злых виноградарях, а у Терциуса, кроме того, притча о вечере и о минах, и к которым можно еще причислить притчи о благоразумном домоправителе (№ 19) (Лк.12:42; ср. Мф.24:45–51) и о десяти девах (№ 9), — подвергались впоследствии различным переделкам со стороны других авторов, и, вообще, наводят на мысль, что они не подлинные изречения Иисуса, но отражение взглядов первых христианских общин. В притче о десяти девах отразилось ожидание скорого пришествия Христа, которым жило христианство в течение целого столетия после смерти Иисуса и позднее.

Следующую группу составляют притчи о докучливом друге (№ 16), о безумном богаче (№ 17), о неверном управителе (№ 25) и о неправедном судье (№ 28). Здесь преобладают эпитеты неверный, неправедный (ἄδικος) — по отношению к домоправителю (Лк.16:8), богатству (Лк.16:9) и судье (Лк.18:6). Притом обращает на себя внимание та особенность, что поворотным пунктом в рассказах является однообразно сформулированный монолог: «и он рассуждал сам с собою (διελογίζετο ἐν ἑαυτῷ λέγων)» (Лк.12:17; ср. Фом.67), «управитель сказал сам в себе (εἶπεν δὲ ἐν ἑαυτῷ ὁ οἰκονόμος)» (Лк.16:3), «сказал сам в себе (εἶπεν ἐν ἑαυτῷ)» (Лк.18:4). Даже начальные и притом весьма своеобразные слова этих монологов совпадают в притчах о безумном богаче и о неверном управителе: «чтó мне делать? (τί ποιήσω;) {…} вот чтó сделаю (τοῦτο ποιήσω)» (Лк.12:17–18); «чтó мне делать? {…} знаю, чтó сделать (ἔγνων τί ποιήσω)» (Лк.16:3–4). Кроме того, бросается в глаза и общность оборотов речи в монологе неправедного судьи (Лк.18:4–5) и в характеристике друга (Лк.11:5–8). Все эти общие признаки указывают на происхождение от единого иудео-христианского источника. Правда, Иисус сам уважал бедность, но я, однако, не решаюсь эти притчи приписать Иисусу потому, что эти идеи выражены в них слишком односторонне, и, кроме того, потому, что их содержание не всегда соответствует выводимому из них нравоучению, чего не замечается в притчах Иисуса, сообщенных в тринадцатой главе Евангелия от Матфея. Оказывается, что и нерадивый друг, и неправедный судья, который уступает просьбе лишь вследствие назойливости просителя, это — сам Бог, а неправедный управитель получает одобрение за хищение; вообще, трудно допустить, что Иисус сперва говорил: «приобретайте себе друзей богатством неправедным», — а затем: «неверный в малом неверен и во многом» (Лк.16:9-10).