Читаем без скачивания Загадка неоконченной рукописи - Барбара Делински

Кэйси не хотела пугаться. Она все еще не потеряла надежду. Но все упрямые тихие внутренние голоса на свете сейчас не могли успокоить ее. И свежее воспоминание о гибели Дардена не способствовало этому.

Джордан вел машину. Кэйси сидела рядом с ним на пассажирском месте. Мег пробралась на заднее сиденье прежде, чем они успели предложить ей остаться в доме, хотя Кэйси на самом деле и не стала бы ей этого предлагать. Ей было жутко, но это было не то ощущение пустоты, с которым она жила эти три года. Ей было легче, когда кто-то был рядом.

Они ехали молча и скоро добрались до Фенвей. На третьем этаже Кэйси встретил дежурный врач. Он был мрачен.

– Я вообще удивляюсь, что она еще с нами, – тихо проговорил он, пока они торопливо пересекали холл. – На этот раз судороги были сильнее, чем когда-либо раньше. У нас есть распоряжение о невмешательстве, поэтому мы не проводили никаких процедур, только дали ей успокоительное. Приступ кончился, но для этого понадобилась значительно большая доза, чем обычно. Это создает дополнительную опасность.

Кэйси знала достаточно о лекарствах и их действии, чтобы понять это самой. Однако все равно спросила:

– Какую опасность?

– Ее жизнедеятельность и так замедлена. Если мы еще больше замедлим ее препаратами, она может умереть.

– Но если бы вы не справились с приступом, она бы все равно умерла?

– Да. И с большими мучениями. Мы называем это «плохой» смертью. Лучше, чтобы все происходило спокойно. Тогда это будет «хорошая» смерть.

– Поэтому вы и даете успокоительное.

– Да.

В палате у Кэролайн была Энн Холмс, что немного успокоило Кэйси. Из всех сиделок ей Кэйси доверяла больше всех. Когда они вошли в комнату, она поправляла одну из трубок, свисающих со стойки. Кислородная трубка была на месте. Монитор сердечных сокращений попискивал.

Кэролайн дышала шумно и хрипло, но выглядела практически так же, как обычно по вечерам – лежала на спине с закрытыми глазами, чуть приоткрытыми губами и руками поверх простыни. Только спутанные волосы и смятая постель свидетельствовали о происшедшем.

Обойдя кровать, Кэйси пригладила завитки все еще красивых серебристых волос. Она взяла ее руку и прижала к сердцу, не говоря ни слова.

– Ей трудновато пришлось, – мягко сказала Энн. Кэйси кивнула. – Мы, сиделки, все чувствуем, – продолжала Энн таким же тихим, спокойным голосом. – Мы не можем сказать, как и почему, но, даже не обращая внимания на физические перемены, мы знаем, когда такие пациенты, как Кэролайн, принимают решение. Ты должна помочь ей, Кэйси. Ты должна дать ей понять, что все правильно.

У Кэйси сдавило сердце.

– Она готова, – прошептала Энн.

– Но я – нет, – так же шепотом ответила Кэйси. Ее предупреждали, что такой момент настанет. Она знала, как пациенты приближаются к смерти, что происходит с ними при этом, что нужно им для этого – и она была готова ко всему этому, случись такое в течение первых месяца-двух после аварии. Но когда Кэролайн не умерла, она постепенно успокоилась. Она говорила себе, что для восстановления просто нужно время. Она научилась жить надеясь.

А теперь Энн говорит, что ей настало время уходить. Ситуация определенно изменилась. Но как с этим смириться?

– Она спит? – прошептала за плечом Кэйси Мег. Кэйси откашлялась и тихо ответила:

– По-своему.

– Она знает, что ты здесь?

– М-м-м… – замешкалась Кэйси, а потом, взглянув на Энн, призналась: – Я не уверена. Наверное, нет.

– Почему она так шумно дышит? Ей больно?

– Нет.

– Это хорошо. – Несколько минут Мег молчала, а потом добавила: – Она очень красивая.

Кэйси улыбнулась. Снова чувствуя комок, подступивший к горлу, она согласно кивнула. Кэролайн действительно была очень красива. Сколько Кэйси помнила себя, она всегда была такой.

Снова взяв мать за руку, Кэйси один за другим разжала ее худые пальцы. Сплетя их со своими, она перевернула руку Кэролайн ладонью вверх, посмотрев на внутреннюю сторону кисти. Она была темнее, чем наружная.

Кэйси испуганно взглянула на Энн, а та сказала:

– Это кровообращение. – Она только не сказала, что это недобрый знак, но все было ясно по выражению сожаления на ее лице, да и самой Кэйси уже было известно, что это значит. Помимо того, что объяснили ей врачи с самого начала, она прочитала много материалов об осложнениях, признаках и прогнозах для людей, находящихся в таком состоянии.

Все указывало на одно и то же. И понимание этого тяжким грузом ложилось на сердце Кэйси. Она растерла запястье Кэролайн, думая, а вдруг это поможет кровообращению, и, хотя знала, что это не так, все равно ощущала необходимость это делать.

– Она очнется? – спросила Мег.

Кэйси очень хотелось ответить утвердительно. Отчаянно хотелось. Но она не могла выдавить из себя ни слова. Присутствие Мег не мешало ей. Так же, как Джордан, Мег напоминала ей о жизни за пределами клиники. И это напоминание помогало ей не терять связь с реальностью. Вероятно, именно это было необходимо ей сейчас больше всего.

– Я надеюсь, что она очнется, – наконец ответила она Мег, – но похоже, что дела плохи.

Через два часа ничего не изменилось к лучшему. Дыхание Кэролайн стало даже еще более шумным. Не успевал врач откачать жидкость, как она заменялась новой. Ей уже приподняли голову, потом приподняли еще выше, но желаемого эффекта это так и не дало. Точно так же никакого эффекта не давало ни растирание Кэйси запястий Кэролайн, ни легкие прикосновения к лицу, ни тихие слова, которые она говорила матери.

Она еще никогда не чувствовала себя настолько отчаявшейся. За три года она уже привыкла смотреть на Кэролайн и считать месяцы, хоть это и было тяжело, но беспомощно сидеть рядом и смотреть, как та угасает, было просто невыносимо.

Мег задремала в кресле. Джордан стоял рядом с Кэйси, которая сидела на краешке кровати.

– Может, ты лучше отвезешь Мег домой? – тихо предложила она. – Ей надо поспать. И тебе тоже.

– И тебе.

Печально улыбнувшись, Кэйси посмотрела на Кэролайн.

– После аварии все было точно так же. Я сидела здесь часами, ожидая каких-то изменений. Я засыпала и просыпалась на стуле. Теперь я могу делать то же самое. Я не могу оставить ее одну.

– Они позвонят, если что-то изменится.

– Я знаю. Но от дома до клиники десять минут.

Он не ответил, а просто взял ее за руку. Она прислонилась щекой к его плечу, чтобы хоть немного успокоиться. И вдруг ее осенило. Затаив дыхание она подняла голову.

– О! – Она взглянула на Джордана. – Все эти месяцы я думала о том, что если маме станет лучше, я найду возможность забрать ее домой. Но у меня практически не было места. А теперь есть. Я хочу показать ей дом.