Читаем без скачивания Стиль модерн - Ирэн Фрэн

Глаза Мэй заблестели. Она взяла нефритовый футляр для хранения сигарет и вынула оттуда адреса студий, где снималась Лили.

— Рассчитывайте на меня! — сказала она, протягивая ему визитные карточки.

К ней снова вернулась ее прежняя веселость.

Они пообедали. Перед тем как уйти, Стив договорился вновь встретиться с Мэй через два часа перед домом Стеллио.

Он уже направился к мосту через Сену, как его озарила новая идея. Развернувшись, он сделал полукруг и поехал в квартал, где располагалась редакция «Мон Синэ».

По правде говоря, Стив уже предвидел, что его там ждет. Ревность, горечь, вся эта прошлая неизбежная безумная любовь, не погасшая с исчезновением Файи, сегодня давала свои плоды. Именно это раздражало Мэй. Обвиняя Стива в фатальности, она, конечно, шутила. В то же время она смутно чувствовала, что все эти смерти, громоздившиеся одна на другую, были предначертаны давними проклятиями Файи, разбуженными после восьмилетнего сна. Он сам, Стив, был только пешкой в этой игре замедленного действия; может быть, как и Лили. Но, даже не зная механизмов, управлявших судьбой, он уже угадывал, кто будет новой жертвой. Поэтому он, как ему казалось, был готов к тому, что узнает в «Мон Синэ».

Редакция журнала находилась на первом этаже здания конца девятнадцатого века, со стеклянными витражами в цветах, немного в стиле виллы «Нарциссов». Стив представился, желая задать свой вопрос, но служащий, тучный, хорошо одетый мужчина, его опередил:

— Вы пришли из-за Сильвио Пелликуло?

Стив утвердительно кивнул. Служащий широко улыбнулся:

— За день вас проходят человек по десять, желающих получить о нем известия. Я уже не говорю о телефоне и почте. — И указал на кипу писем. — Я не могу его заменить. Для этой рубрики необходим был такой человек, как Пелликуло. Он все читал, все знал. В действительности это был русский.

Он сделал паузу, надулся от важности, как бы для того, чтобы как можно эффектнее преподнести свой рассказ:

— …Где-то две недели назад Пелликуло попросил отпуск, чтобы съездить в Венецию. Сильно сказано — свидание в Венеции — для холостяка и калеки, который никогда никуда не ездил! Я был немного этим удивлен. Дирекция согласилась, но с одним условием: что он сдаст все свои статьи вовремя. Это было легко: он не предполагал задерживаться там больше чем на пять или шесть дней. Мы его уже ждали, когда нам позвонили из Италии. Пелликуло умер, месье, умер по-венециански. Сначала его накачали алкоголем, потом задушили, обвив шею шнурком, затем бросили в небольшой канал, не слишком глубокий, поэтому его быстро нашли. Но было слишком поздно. Мщение дожей, месье, смерть, предназначенная предателям, побежденным адмиралам…

Стив не дослушал его — он уже выбегал из здания.

Венеция, Лобанов, Стеллио. И Мэй, которую он только что отправил в когти к ясновидящему. Как сумасшедший, он мчался к дому Стеллио. Они назначили с Мэй встречу на два часа, но он приехал раньше — дрожащий, весь в поту. Он пытался успокоиться, когда рука в шелковой перчатке легла на его руку:

— А, в этот раз вы появились раньше. Я тоже. Тем лучше. Ну что ж, давайте теперь исчезнем.

Он облегченно вздохнул и усадил Мэй в машину, не осмеливаясь сообщить ей, что узнал о Лобанове. Да она и не оставила ему времени для рассказа.

— О, этот прорицатель! — начала она. — Думаю, это настоящий маг. Он носит тюрбан, эгретку, перстни с крупными камнями, у него даже есть астрологические карты. Он очень точно предсказал мне все.

— То есть?

— Только не надо такого испуганного выражения! Я представилась покинутой женщиной — вы сами подсказали мне эту идею. Оказывается, мой муж скоро ко мне вернется. Видимо, это вопрос нескольких дней. Он одарит меня платьями и драгоценностями. Особенно платьями. Маг нашел меня очень элегантной. Что касается ребенка, которого я жду, он будет счастливым. И я верю этому ясновидящему!

Стив бросил на нее беспокойный взгляд.

— Но как он грустен, — продолжала Мэй, — как несчастен, ваш Стеллио! Его большие синие глаза, которые вас буравят… И он неспокоен. Постоянно дрожит. Рядом с его кабинетом, в самом конце коридора, находится библиотека.

— Его библиотека?

— Да, Стив. До меня он принимал другого клиента. Я воспользовалась этим, чтобы разглядеть его апартаменты. Я бы сказала, что он живет один. Один с манекеном. Да, с манекеном, вылепленным из воска, таким, какие стоят в витринах магазинов. Он поместил его посреди своих книг и всего этого восточного хлама. Вы не поверите, но это в точности портрет Файи.

— Файи или Лили?

— Одной или другой, как хотите. Белокурые волосы, коротко остриженные, — я бы решила, что настоящие, — зеленые миндалевидные глаза, потрясающая кожа, накрашенные губы, длинные, очень тонкие руки, ногти, выточенные как будто вчера, и надушена, сверх того, духами, каких теперь не делают, с очень сладким запахом! Естественно, на ней было очень красивое платье. Вышедшее из моды, но необыкновенно красивое.

Машина остановилась перед домом Мэй.

— Вы рисковали, dear, — упрекнул ее Стив.

Она состроила удовлетворенную мину:

— Думаю, да. А сейчас я иду спать. Кстати, теперь ваша очередь бояться! Ведь вы отправляетесь на поиски Лили?

— Да, — сказал он беззвучно. — Я буду ждать ее на выходе из студии. Позвоню вам завтра. Не беспокойтесь.

— Теперь, после встречи с этим магом… мое будущее видится мне в радужном свете!

Она вышла из машины — усталая, но довольная. Когда Стив уже готов был тронуться с места, она наклонилась и обронила:

— Хотите знать мое мнение? Я его полностью изменила, с тех пор как встретилась со Стеллио. Мне уже кажется, что это история мужчин… Успехов!

Глава двадцать четвертая

Лили Шарми была современной женщиной — по крайней мере, претендовала на то, чтобы так называться. В те редкие дни, когда ей удавалось уехать на Белую виллу после съемок на студии «Эксельсиор», она чувствовала неизъяснимое наслаждение в том, чтобы за рулем своей машины пронестись по улицам Пасси и исчезнуть вдали на глазах у своих поклонников.

В то же время ей необходимо было проехать через Булонский лес, и это все портило. Тогда она забывала о принятом восемь лет назад решении: отбросить прошлое, стереть его из памяти, думать только о своем терпеливом созидании выдуманного образа с помощью хитроумных комбинаций и тайных игр.

Каждый раз проезжая по Булонскому лесу, она одновременно с болью испытывала и удовольствие; когда она вновь видела озеро, высокий строевой лес, дорожки, вытоптанные лошадьми, то погружалась в воспоминания: ей виделись утренние прогулки, прогулки после полудня, д’Эспрэ, посматривающий на нижние юбки Файи, сообщническая рука ее подруги, опиравшаяся на ее собственную, примерки у Пуаре, походы к «Максиму», кафе-танго. В памяти стерлись все неприятные моменты — ревность, молчание, капризы, хлопающие двери, — она вспоминала только радостные минуты: как поздним утром просыпалась, чтобы вновь погрузиться в постель подруги, почувствовать под кружевами ее нежную кожу.