Читаем без скачивания Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв - Георгий Владимирович Вернадский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, Ланская икона, по мнению Грабара, прекрасное художественное произведение.
Особый интерес Ланской иконе придает то обстоятельство, что на ней находится старинная славянская надпись: «Образ Господень на убрусе». Икона была перенесена в Лан из окрестного селения в 1249 году.
Грабар поместил несколько ценных статей в серии Seminarium Kondakovianum. Во втором томе (1928) напечатана его работа «Иконографическая схема Пятидесятницы». Пятидесятница (сошествие Святого Духа на апостолов) описана во второй главе «Деяния Апостолов». В византийской иконографии Двенадцать Апостолов сидят на высокой дуге, внутри которой показываются представители всех народов. Голубь Святого Духа парит над апостолами.
Это одно из отвлеченных построений, характерных для византийского искусства.
Грабар думает, однако, что на историческое развитие этой схемы могли повлиять и эстетические мотивы.
В четвертом и пятом томах Seminarium Kondakovianum вышли две статьи Грабара о «Памятниках греко-восточной миниатюры» (1931–1932).
Во введении к первой статье Грабар ведет речь о малоизвестных миниатюрах греческих рукописаний начала нашей эры. Миниатюры этого типа резко отличаются от огромного большинства византийских миниатюр и носят отпечаток Ближнего Востока – Сирии, Месопотамии, Малой Азии и Персии.
В этой статье Грабар напечатал ряд миниатюр из Ватиканского Четвероевангелия 949 года.
Во второй статье Грабар рассматривает миниатюры в сборнике проповедей Иоанна Златоуста (тоже X века). В своей статье о фресках лестниц Киевского Софийского собора и имперской византийской иконографии (по-французски, Кондаковский институт, VII. Прага, 1935) Грабар идет по стопам Кондакова.
Он считает необходимым изучение этих фресок на фоне именно византийского имперского искусства. Изображения торжественных игр и празднований в присутствии императора в Константинопольском ипподроме входили в программу имперского цикла торжеств.
Фрески Киевского собора могут быть рассматриваемы как выражения благоволения византийских императоров киевскому князю, которого они считали своим вассалом.
В 1936 году появился один из основных трудов Грабара L’Empereur dans l’Art Byzantin («Император в византийском искусстве») (Париж, 1936). Книга разделена на три части: 1) Обзор важнейших памятников искусства и их тем; 2) Обзор развития византийского императорского искусства начиная с IV века; 3) Взаимоотношения имперского и христианского искусства. В книге много иллюстраций.
В предисловии Грабар говорит, что византийское искусство было пропитано влиянием церкви, но что наряду с этим в византийской цивилизации играла существенную роль идея монархии, основанной на божественном праве. Император был представителем Бога на земле.
Хотя Грабар в этой своей книге рассматривает иконографию целого ряда византийских императоров, он утверждает, что не в этом было главное его задание.
Для него не существенны физические черты императоров (хотя он их описывает). Для него основное – Император (с большой буквы) и символика его власти. В этом было его главное задание, и это задание он блестяще выполнил.
В. В. Стасов (1824–1906)
Владимир Васильевич Стасов родился в Петербурге. Отец его был талантливым архитектором (умер в 1848 году). Мать его, Мария Абрамовна Сучкова, умерла в 1831 году от свирепствовавшей тогда холеры.
Весною 1836 года отец отдал Владимира в только что открытое Училище правоведения, о котором у него сохранились лучшие воспоминания. Окончил его в 1843 году. По окончании Училища правоведения Стасов поступил на государственную службу в Сенат, потом в Министерство юстиции. В 1851 году он вышел в отставку и уехал за границу.
Случилось так, что в это время приехал в Петербург Анатолий Николаевич Демидов, сын бывшего русского посла во Флоренции. Унаследовав от отца громадное состояние и любовь к искусству и коллекционерству, Анатолий Николаевич приобрел себе близ Флоренции великолепное имение и дворец Сан-Донато вместе с княжеским титулом. После этого он стал именоваться князем Сан-Донато, но только за границей – в России этот титул его не был признан. Приехал он этот раз в Петербург подыскать себе русского личного секретаря, который бы знал языки и был сведущ в искусстве. Ему указали на Стасова. Демидов сделал Стасову как бы экзамен и предложил поехать с ним на несколько лет в Сан-Донато.
Стасов с радостью согласился. Почти все время Стасов жил во дворце Демидова, но часто предпринимал поездки по всей Италии. Везде он изучал произведения искусства, памятники старины, осматривал музеи и библиотеки.
В мае 1854 года Стасов вернулся в Россию. Одно время он состоял при бароне (с 1872-го – графе) М. А. Корфе, директоре Публичной библиотеки.
Осенью 1872 года Стасов был назначен библиотекарем художественного отдела, и с этого времени Публичная библиотека сделалась средоточием его жизни и научно-литературного творчества. В последние годы жизни Стасова его богатырское здоровье надорвалось. Смерть пришла как избавление.
Научно-литературные труды Стасова
Творчество Стасова было разносторонне и многообразно. Очень большое место в его жизни занимала музыка. Стасов был вдохновителем нового течения в русской музыке – так называемой «Могучей кучки» (Балакирев, Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков, Кюи). Этой стороны его деятельности я касаться не буду.
Научное творчество Стасова охватывало целый ряд областей – археологию, историю искусства, этнографию, народную словесность, русскую живопись, скульптуру и архитектуру.
Ко всему этому Стасов относился со страстью, вживался во все, над чем он работал.
Основной его подход ко всем его трудам, можно сказать, его научное мировоззрение состояло в том, что нельзя искать в Западной Европе ответа на все вопросы истории культуры, а надо смотреть на Восток. Большим удовлетворением было для Стасова, что его точку зрения принял Н. П. Кондаков в письме от 30 марта 1887 года.
«Бывший прежде поборником западничества в археологии, я ныне слагаю оружие и перехожу к восточникам, почитая из них Вас, как всегда стоявшего за идею восточного происхождения варварской средневековой культуры».
В 1873 году по поручению Археологического общества Стасов ездил в Керчь для исследования и описания катакомбы в горе Митридата, только что тогда найденной. Стасов подробно исследовал и описал замечательные, выдающиеся по своему историческому и археологическому значению фрески и обнародовал свое исследование с подробными рисунками и планами.
Ввиду того что грунт, в котором была устроена катакомба, был очень непрочен, Стасов обратился к председателю Археологического общества графу Строганову с докладом, в котором указал на необходимость, укрепив фрески особым составом, перевезти их в Петербург. Но Строганов по непонятному равнодушию и инертности ничего не сделал, катакомбу залило водой, и
