Читаем без скачивания Глаз Бога - Джеймс Роллинс

– Все готово? – спросил Грей, отправляя напоследок в рот несколько ягод черники.

– Машины заправлены, – ответил Ковальски. – Можем ехать в любой момент.

Тут в зал спустилась Сейхан. Проходя мимо Вигора, она тронула монсеньора за плечо, без слов выражая понимание. Этот жест показался очень интимным – выражающим не столько сочувствие, сколько молчаливую поддержку, – словно Сейхан хотела показать нечто такое, что было известно ей одной.

Грей вопросительно посмотрел на нее. Женщина лишь покачала головой, показывая, что это дело личное.

Наконец Грей встал, и Вигор последовал его примеру.

– Мы оставляем вас охранять форт, – обратился он к Сейхан и Рейчел. – Монк со своей группой будет здесь часов около девяти, так что ждите их. У нас будет мало времени на координацию своих действий. Если верить доктору Шоу, похоже, временные сроки снова сжались еще больше.

Грей рассказал об уточненной оценке, о намерении объединить крест и гироскоп.

– И все это должно произойти до десяти часов утра? – ошеломленно произнес Вигор. – Солнце встает в восемь. Останется всего два часа на то, чтобы свести вместе крест и «Глаз»!

– В таком случае нам нужно побыстрее разговорить этого колдуна-знахаря, – проворчал Ковальски.

– Он прав, – согласился Грей. – Но остров не такой уж и большой. Если только могила Чингисхана не находится в каком-нибудь самом отдаленном уголке, наша задача осуществима.

07 часов 44 минуты

Укутавшись в теплую куртку, чтобы защититься от пронизывающего холода, Вигор ехал на квадроцикле по песчаной дороге, петляющей среди растущих вдоль берега лиственниц. Земля была усыпана опавшими бурыми иголками, и сквозь голые ветви проглядывало светлеющее небо. Хотя солнце еще не поднялось над горизонтом, на востоке алела заря.

Дорога привела к берегу, припорошенному снегом. Лед, затянувший бухту, местами был взломан волнами, превратившими его в груды голубого стекла высотой по колено.

В первом свете дня вода окрасилась в темно-синий цвет. Она была такой чистой, что ее можно было пить сырой, не опасаясь за желудок. Больше того, местные поверья утверждали, что купание в ней прибавляет пять лет жизни.

«Если бы это была правда, – подумал Вигор, – я бы прямо сейчас нырнул не раздумывая, несмотря на мороз».

И все же он был рад тому, что наконец рассказал Рейчел о своей болезни. Это нужно было высказать, и он был рад, что успел поделиться с самым близким человеком. Вигор сожалел не столько о том, что ему придется умереть, сколько о том, что он не увидит, как Рейчел выйдет замуж, родит детей, будет их воспитывать.

Он пропустит так много…

Но, по крайней мере, он сказал племяннице, как много она для него значит.

«Спасибо, Господи, за это маленькое благословение».

Ехавший впереди Ковальски резко выкрутил руль, пуская квадроцикл юзом, судя по всему, решив проверить его устойчивость к опрокидыванию. Только молодые убеждены в своем бессмертии и готовы так безрассудно бросать вызов смерти. Возраст постепенно подтачивает эту уверенность, но лучшие из нас все равно продолжают сражаться с ветряными мельницами, даже несмотря на то, что понимают это, – а может быть, как раз поэтому вкушая сполна каждый день, живя полной жизнью, сознавая, что настанет час, когда всего этого больше не будет.

Выехав на берег, Грей сбавил скорость и поравнялся с Вигором, отвлекая его от невеселых раздумий. Он указал на высокую скалу, которая выступала впереди прямо над ледяным полем, устремленная в небо.

– Это мыс Бурхан? – спросил Грей.

Это место также называлось Скалой Шаманов, обителью бурятских богов, известных под именем «тенгри». Оно входило в десятку самых почитаемых святилищ Азии.

Кивнув, Вигор крикнул, перекрывая рев дующего с озера ветра:

– Ритуальный грот находится с противоположной стороны, входом к воде. Шаман встретит нас там. У самого кончика мыса должен быть узкий перешеек, по которому мы сможем попасть на скалу.

Кивнув, Грей прибавил скорость и догнал Ковальски. Вдвоем они выехали на узкую полоску земли, протянувшуюся от берега к остроконечным белым скалам, покрытым пятнами рыжего мха.

В конце перешейка стояла маленькая фигура, охраняя дорогу к святилищу. Это был худой юноша в длинном овчинном тулупе, накинутом поверх синего халата, перетянутого поясом. Через плечо у него был перекинут кожаный бубен. Махнув рукой, юноша приказал остановиться и заглушить двигатели. Похоже, он был недоволен громким шумом. Вигор вспомнил, что в прошлом гости обматывали копыта лошадей кожей, чтобы не потревожить обитающих на скале богов.

– Мое имя Темур, – слегка поклонившись, старательно произнес по-английски юноша. – Я должен проводить вас к старейшине Баяну. Он вас ожидает.

Ковальски взял с багажника квадроцикла Вигора рюкзак, и все трое направились следом за юношей по узкой тропе среди скал к обледеневшим ступеням, высеченным в камне. Вверху открывался просторный вход в пещеру, смотрящую на озеро.

Запыхавшись, Вигор поднялся по крутому склону и вошел в пещеру. По обе стороны от входа возвышались каменные пирамиды, обвитые разноцветными лентами и вымпелами, трепетавшими на свежем ветру. Между ними стоял на коленях сморщенный старик неопределенного возраста. Ему могло быть шестьдесят лет, а могло быть и сто. Одет он был так же, как и юноша, но только голову его венчала высокая остроконечная шапка. Коленопреклоненный, старик поддерживал костер, подбрасывая в него сухие ветки можжевельника, от которых шел дым, ленивыми кольцами расплывающийся по пещере.

Чуть дальше начинался проход, ведущий в глубь скалы, но Вигор сомневался, что даже полученные из Ватикана рекомендации откроют им дорогу туда.

– Старейшина Баян желает, чтобы вы преклонили колени рядом с ним и повернулись лицом к озеру.

Грей жестом предложил своим спутникам подчиниться.

Вигор занял место по одну сторону от шамана, его товарищи – по другую. От дыма у монсеньора щипало в носу и резало в глазах, однако аромат, как ни странно, был приятным. Темур начал размеренно бить в бубен, а шаман принялся бормотать заклинания, размахивая горящей можжевеловой веткой.

Видневшаяся в отверстие входа в пещеру темная гладь озера постепенно светлела, вода меняла цвет от темно-синей до небесно-голубой. Лед засверкал тысячами оттенков кобальта и сапфира. Наконец по воде и льду стремительно разлилось пламя, зажженное первым лучом взошедшего солнца, растекаясь подобно расплавленному золоту.

Вигор тихо ахнул, посчитав за благодать возможность насладиться таким зрелищем. Даже ветер на какое-то мгновение затих, словно завороженный неземной красотой.