Читаем без скачивания Кобелек - Мадина Рахимбаева

Кобелек

Мадина Рахимбаева

Дизайнер обложки Елана Кудинова

Редактор Оксана Тарнецкая

© Мадина Рахимбаева, 2017

© Елана Кудинова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-0148-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выжимать всю мощь из жужжащего электромотора и мчаться в пустыню. Мимо леса ветряков и просторов солнечных панелей. Прочь от прозрачных куполов домов. Подальше от всех, чтобы выскочить из кабины и ринуться навстречу ветру. И пусть песчинки хрустят на зубах, а слёзы рисуют дорожки на пыльных щеках. Боль от ещё одной неудачи от этого только пронзительнее. Силы уходят, и подкашиваются ноги. Осталось лишь одно желание – раствориться под жгучим солнцем и исчезнуть навсегда. Минута, десять, сорок… Храбрость не в том, чтобы броситься в огонь. Самое сложное – встретить новый день, несмотря на ожоги.

Часть I. Крутой поворот

1

– Да подвинься ты!

Базаргуль ощутила острый тычок в бок.

– Подвинься, говорю! Молодая, а такая неповоротливая.

Базаргуль начала с трудом поворачиваться на месте в толпе, чтобы посмотреть назад и не выпустить из немеющих пальцев одной руки поручень, а другой – сумку и увесистый пакет. За ней в вагоне метро стояла полная женщина лет пятидесяти с ярко-морковными губами и рыжими волосами. Её авоськи больно били по ногам Базаргуль чем-то острым. Длинная серая шуба из козлика почти не спасала, но страшно представить, как было бы без неё. Извиняться неизвестно за что не хотелось, да и не было сил. Тем более, можно было бы даже поблагодарить за такой своеобразный комплимент. Базаргуль было уже тридцать, хотя выглядела гораздо моложе. Впрочем, после долгого рабочего дня ноги в сапогах на высоком каблуке сами сгибались в коленях как у старушки.

Завтра начинаются выходные, а потом новогодние праздники. Она улыбнулась мысли о джинсах и ботинках на сплошной подошве. Правда, Айбеку, к которому сейчас ехала через весь город, не нравится её свободный стиль. Ему больше по душе надоевшие ей офисные серые юбки и белые рубашки с острым воротником.

Базаргуль прижала к себе ближе пакет с молоком и батоном. Айбек ел только свежий хлеб. Из огромного количества начатых батонов Базаргуль делала гренки и сухарики, но все равно они вдвоём не могли столько съесть. Когда приходилось выбрасывать еду, у неё всегда странно сжималось сердце. Даже в ресторанах с буфетом она никогда не брала лишнего. Может быть, передалась память от бабушек и дедушек о голодных годах?

«Как же надоело», – думала Базаргуль, переступая уставшими ногами. – «Каждый день одно и то же. Вставать ни свет, ни заря, прорываться на работу, толкаясь среди таких же, потом вечером проталкиваться обратно. Постоянная толпа. Утром и вечером. Уже сколько? Лет пять? Или уже семь? Как время летит…» – она снова переступила и нервно оглядела вагон. Вокруг так же устало стояли мужчины и женщины, держась за поручни. Все сиденья заняты. – «Хотя в метро я только пару лет езжу. Да и когда на машине, всё равно была толпа таких же. Только в авто. И сколько так ещё? Лет через двадцать стану как эта тетка с авоськами», – Базаргуль вздохнула и оглянулась на женщину с морковными губами. Ей, видимо, уступили место. Она сидела довольная, почти незаметная за разнокалиберными сумками. – «Да я уже… Главное, чтобы пакет с молоком не раздавили. Хорошо Айбеку», – при мысли о мужчине, который ожидал её в конце этого долгого пути после рабочего дня, взгляд Базаргуль смягчился. Но тут же её лоб немного нахмурился от воспоминаний последних нескольких недель недомолвок и отведения взглядов. – «Работает возле дома. Неужели ему так трудно самому хлеб купить? Нет. Я должна везти через весь город. Зачем так резко запретили в Алмате весь автотранспорт кроме электрического и газового? Хорошо хоть к моей остановке почти все выходят», – не переставая бурчать про себя, Базаргуль села на освободившееся место, аккуратно сложив на коленях сумку и пакет. – «Вроде бы и сидела весь день, самое то немного размяться, а всё равно стоять трудно. Наверное, и хоронить меня будут в кресле с клавиатурой в руках. Потому что не разогнусь к тому времени. Фу, о чем я думаю. Ладно. Набираем дыхание и вперед. Еще ужин готовить, посуду мыть».

Базаргуль вышла из вагона электрички и поднялась из подземелья метро. Невысокая фигурка брела в полутьме по скользкому обледенелому тротуару, удерживая равновесие и забавно балансируя пакетом. Она зашла в темный двор из трёх пятиэтажек, в одной из которых жила с Айбеком.

Странно. За год, что они вместе жили в так называемом гражданском браке, его квартира так и не стала ей по-настоящему домом. При этом мамину однушку тоже было сложно так назвать. Вот так и шла по двору, иногда поскальзываясь, фигурка в козьей шубке и с пакетом в руке, где-то живущая, но такая бесприютная и бездомная.

Базаргуль зашла в подъезд. Ее мысленное бурчание не смолкало.

«Вот и пятый этаж видно», – думала она, тяжело дыша на третьем. – «Хорошо, когда сверху никто не топчется, не спускает воду, будто ушат на голову, пока сидишь в туалете. Хорошо, что не шумит лифт. Но иногда каждая ступенька кажется лишней».

Как, например, сейчас, когда она будто плыла от берега изо всех сил к катеру, но волны относили её назад. Она снова делала взмах рук, толкалась ногами, но ещё одно движение – и опять она там же, где была. А так ли нужно ей на борт этого судна, где пусто и ветрено? Но почему-то надо плыть. Надо снова и снова бороться с прибоем своих желаний, уводящих прочь, к твёрдой земле, к другим возможностям. А когда-то она взлетала на одном дыханье чуть ли не до самой крыши только от мысли, что за дверью её заключит в свои объятья Айбек. Сейчас же она сделала глубокий вдох, будто перед прыжком в чёрную холодную воду, позвонила в дверь и приготовила улыбку…

За дверью послышались шаги, глазок на несколько секунд потемнел, замок пощёлкал, дверь распахнулась, и в проёме появился Айбек, как всегда в майке, семейниках, носках и тапочках.

– Кошка пришла! Заходи. Я мясо вытащил.

Айбек натянуто улыбался, проговаривая дежурное приветствие, открывая дверь шире и принимая от Базаргуль пакет.

– Привет.

Из идеально чистой прихожей открывался вид в зал, где тоже было практически стерильно, почти до нежилого состояния. Работа Айбека санэпидеминспектором сказывалась во всём и дома. Даже сейчас он не спешил отнести покупки на кухню. Айбек коршуном следил за тем, чтобы Базаргуль в сапогах ни в коем случае не ступила за тряпку, постеленную у входной двери, на сверкающий пол. В первые месяцы их совместной жизни наблюдение сопровождалось ещё и инструкциями. Гости до сих пор это выслушивали, хотя друзьям детства Айбека было не привыкать к его щепетильности. Сколько раз он выговаривал полушутливым тоном, что от Базаргуль как от кошки шерсть по всей квартире! Она не знала, что на это отвечать. Что замена волос – это естественный процесс? Пообещать побрить голову наголо? Она только улыбалась в ответ. Но с каждым месяцем это становилось все труднее.

Базаргуль не смогла сдержать вздох, в котором явно читалось, что сейчас предпочла бы принять душ, переодеться и растянуться на кровати хотя бы на полчаса, а то и вовсе заснуть до утра. Но ей предстояло готовить, ужинать, подавая то приборы, то соль, то салфетки, потом мыть посуду и убирать кухню, пока Айбек будет наслаждаться перед телевизором на диване. Всё по заведенному порядку.

«Он дома уже часа два и сидит голодный. Хотя прекрасно делает и плов, и лагман», – сердито подумала она. – «От чего интересно такое непрекращающееся раздражение?» – тут же одернула себя, снимая шубу. – «Полнолуние? ПМС? Вряд ли», – тут же сама себе ответила, мысленно сверяясь с датами.

Базаргуль быстро помыла руки, преодолевая желание залезть под душ, чтобы смыть с себя и ворчливую тетку из метро, и всех тех, кому она была вынуждена улыбаться днём, мысленно пообещала себе, что не пройдет и пары часов, как она это сделает перед сном, переоделась в домашнее и пошла на кухню.

Там на Базаргуль снова нахлынуло раздражение, едва она потянулась в выдвижной ящик за ножом. Приборы снова изменили свое расположение. Теперь суповые ложки были выложены в столбик возле дальней стенки. Вилки выстроились рядом с чайными ложечками и ножами поперек передней. Полотенце под ними лежало то, которое она собиралась как раз сегодня повесить для рук возле раковины. Базаргуль под приборы обычно подкладывала новую тряпочку, которую при очередной генеральной уборке потом использовала для мытья посуды. Такое самоволие предметов значало только то, что в её отсутствие снова приходила мама Айбека Гульсум и переставила всё так, как нравится. К раздражению этого дня прибавилось давнишнее немое почти озверение к этой невидимой, незнакомой, но такой ощутимой женщине. Другие бы только радовались наличию эдакого домашнего эльфа, но Базаргуль это бесило. Да, квартира юридически принадлежит Гульсум. Но фактически здесь уже год живут Базаргуль с Айбеком.