Читаем без скачивания Восточный ларец - Михаил Молюков

Восточный ларец

От издательства

Восток «обосновался» в русской литературе очень давно. Описания его имелись еще в древнерусской литературе. Так, в одном из памятников читаем: «Иса – рух аллах, алейхн салам. Алла акбер». Подпись – Ходжа Игасуф Хор о сан п. Истинное же имя автора этих слов – Афанасий Тверитянии, сын Никитин. «В то же лето 6983-е от сотворения мира (1475 от рождества Христова) обрели мы написания Афанасия, тверского купца, что был в басурманской Индии четыре гада, а ходил, сказывает, с послом великого князя московского Ивана и от великого князя Михаила Борисовича Тверского и от владыки (священника) тверского Геннадия за море. И тот Тверитин Афанасий описал путь хожения своего…», – говорится в средневековой Софийско-Львовской летописи.

«Хожения за три моря» – так назвал свое повествование Афанасий Никитин. Путь русского купца пролегал через столицу татар Казань, по реке Волге, через Золотую Орду и Астрахань и Персшо, а кз Ормузда – Персидским заливом по морю в Маскат, оттуда – морем в Чаул и далее – Джунар и Билар. Подобных «хождений» в заморские земли у россиян было немало – купцы и паломники, военнослужащие, сопровождавшие посольства. Некоторые из них оставили свои дневники и таким образом продолжили традицию описания «хождений». «Хождение в Персидское царство» купца Федота Котова в 1623 голу, путевой дневник монаха-странника Василия Григоровича-Барского «Странствования по святым местам Востока» (первая половина XVIII в.), рассказ о путешествии из Оренбурга в Бухару капитана Егора Мейсндорфа в 1820–1821 годах – эти и другие произведения будили воображение тех, кто по каким-либо причинам не мог покинуть родную землю, занимался творческим прудом и получал вдохновение из книг и событий окружающей жизни, искал ответы на насущные вопросы бытия.

В эпоху Екатерины, присоединившей Крым, на русский язык Был переведен Коран. Стихотворцы Российской империи славили победы над чурками, и первым из них был Гаврила Державин, гордившийся происхождением от золотоордынского мурзы Багрима. Он трогательно писал: «Татарски песни из-под спуда как луч, потомству сообщу…»

Мусульманская культура стала одним из источников вдохновения А, С, Пушкина, Во время южной ссылки (1820–1824) поэт соприкоснулся с жизнью черкесов, крымских татар, арнаутов, с бытом мусульман, населявших окраины, сравнительно недавно присоединенные к империи. «Подражание Корану», «Талисман)), «Из Гафиза» – далеко не единственное обращение Пушкина к восточному миру. Тема Востока звучит в поэмах «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан».

Восточные сюжеты нашли отражение и в творчестве В. Г. Бенедиктова («Калиф и раб», «Письмо Абдель-Кадера»), А. И. Полежаева («Гарем», «Черная коса», «Султан»), М. Ю. Лермонтова, причем герои Ислама органично соседствуют у него с христианским миром.

Следует отметить, что в русской поэзии довольно редко встречается излюбленная европейскими поэтами формула противостояния Запад – Восток. Для отечественных стихотворцев более характерны поиски взаимопонимания и контактов – культурных, бытовых, военных…

За Лермонтовым к Востоку обратили свой взор Л. К. Толстой («Крымские очерки»), Я. П. Полонский и А, А. Фет. Яков Полонский даже написал драматическую поэму «Магомет» и создал цикл стихов на исламские мотивы – «Татарская песня», «Карнавал», а стихотворения «Из Гафиза», «Похищение из гарема» и «Одалиска» стали шедевром поэзии Фета.

Весь золотой век русской литературы пронизан восточными образами, мелодиями татарских и кавказских несен. В 1835 голу Н. В. Гоголь издал сборник «Арабески», в который вошла статья «Ал-Мамун» о багдадском халифе (813–8 33), много способствовавшем развитию науки и просвещен ил в своем государстве. Но, может быть, самое заветное слово об Исламе сказал Л. Н. Толстой в «Хаджи Мурате».

Интерес Толстого к Востоку был, конечно, не этнографический, а духовно-поэтический. Его и в молодости привлекали песни горцев, их пословицы, а также сказки народов Востока, включая «Тысячу и одну ночь». Высоко оценивал писатель и Коран. В его дневниках 1895–1910 годов неоднократно упоминается пророк Мухаммед.

Во второй половине XIX столетия Михаил Михайлов перепел стихи великих суфийских поэтов Руми, Саади, Джуми. И. Л. Бунин постоянно носил с собой сборник стихов Саади. Б таких стихотворениях, как «Ночь аль-Кадр», «Священный прах», «Сатана Boiy», поэт становится пылким исламским мистиком. Странствующему дервишу, умудренному суфию уподобляется в «Персидских мотивах» и Сергей Есенин.

Почти все русские поэты, писавшие о Востоке и Исламе, были глубоко верующими людьми, православными христианами. Они, конечно, помнили о боевых столкновениях в период татаро-монгольского ига, о русско-туредких войнах, кавказских сражениях. Но, воспаряя мыслью над прошлым и не отбрасывая его, они с интересом, вниманием и доброжелательством вглядывались в лицо данных Богом и историей соседей. Они видели в нем много привлекательного для своих соотечественников.

Вниманию читателей предлагается сборник «Восточный ларец», куда вошли стихотворения русских поэтов XIX–XX веков. Поэты – особые люди, наделенные даром складывав слова в красивые, а потому долговечные формы.

Благодаря их таланту мы можем яснее прочувствовать всечеловеческое единство разных мировых культур, Рассмотреть за романтической экзотикой простых людей дальних стран. Полюбить придуманный стихотворцами Восток, и отчасти понять настоящий, реальный. Приятного Вам чтения!

В. А. Жуковский

Лалла Рук

Милый сон, души пленитель,Гость прекрасный с вышины,Благодатный посетительПоднебесной стороны,Я тобою насладилсяНа минуту, но вполне:Добрым вестником явилсяЗдесь небесного ты мне.

Мнил я быть в обетованнойТой земле, где вечный мир;Мнил я зреть благоуханныйБезмятежный Кашемир;Видел я: торжествовалиПраздник розы и весныИ пришелицу встречалиИз далекой стороны.И, блистая и пленяя –Словно ангел неземной,Непорочность молодаяПоявилась предо мной;Светлый завес покрывалаОтенял се черты,И застенчиво склонялаВзор умильный с высоты.

Все – и робкая стыдлив остьПод сиянием венца,И младенческая живость,И величие лица,И в чертах глубокость чувстваС безмятежной тишиной –Все в ней было без искусстваНеописанной красой!

Я смотрел – а призрак мимо(Увлекая душу вслед)Пролетел невозвратимо;Я за ним – его уж нет!Посетил, как упованье;Жизнь минуту озарил;И оставил лишь преданье,Что когда-то в жизни был!

Ах! не с нами обитаетГений чистый красоты;Лишь порой он навещаетНас с небесной высоты;Он поспешен, как мечтанье,Как воздушный угра сон;Но в святом воспоминаньеНеразлучен с сердцем он!

Он лишь в чистые мгновеньяБытия бывает к намИ приносит откровенья,Благотворные сердцам;Чтоб о небе сердце зналоБ темной области земной,Нам чуда сквозь покрывалоОн дает взглянуть порой;

И во всем, что здесь прекрасно,Что наш мир животворит,Убедительно и ясноОн с душою говорит;А когда нас покидает,В дар любви у нас в видуВ нашем небе зажигаетОн прощальную звезду.

Ф. Н. Глинка

Голубице

Из псалмов Давида

Ах, голубица! голубица!Зачем и я – не то, что ты?Зачем мне так тесна темницаИ недоступны высоты?

Как слабы смертного усилья,Коль их бессмертный не скрепил!..Когда б твои златые крыльяИ посребренье между крыл,

Я б полетел к горе Сиону,Где вечно светит благодать,Чтоб, к горнему прильнувши трону.От дольней жизни отдыхать.

Илия – Богу

Мы ждем и не дождемся сроковСей бедственной с нечестьем при:Твоих зарезали пророки»,Твои разбили алтари!..Проснись, Бог сил, заговори!Нет места для твоей святыни,И я теперь, жилец пустыни,Я плачу пред тобой один!..А ты им терпишь, властелинЗемли, морей и облаков!Ты терпишь от своих рабов!!!

Бог – Илие

Не сокрушайся, мой пророк!На всё есть час, на всё есть срок;Пускай, кичась, растет порок:Буль зло добру в святой урок!..Но не грусти! Твой господинЗдесь не совсем еще один:Не все пошли к Ваалу в сети!Есть тайные у Бога дета,Есть тайный фимиам сердец,Который обонять мне сладко!..Они бегут ко мне украдкой,И я являюсь втайне к ним;И их лелею, просветляюВысоким, истинным, святым!

Псалом 136

Б стране изгнанья – в Вавилоне,При дальних, неродных реках,Мы по родном своем СионеГрустили молча и в слезах.

На серебристых ветках ивыПовесил каждый свой орган,И с струн их отзывы плаксивыСрывала буря чуждых стран.

«Зачем для песен ИеговыВы жизнь не взбудитс в струне?Играйте!» – говорят нам. «Что вы?Как нам играть в чужой стране?..

Забудь меня, моя десница.Когда тебя забуду я,Иерусалим – царей столица, –Святая родина моя!

Припомни, Бог, как сын ЭломаНаш град неистово громил:И меч и пламень б лом из дома,Как лютый вихорь, разносил!..

О, б ком дух мести Бог возбудитНа злую Вавилона дщерь,И от кого терпеть ей будетЗа то, что терпим мы теперь?

Блажен, кто стоны преселенцевПослышав, на тебя пойдетИ плачущих твоих младенцев,Взмахнув, о камень расшибет!..»

К. Н. Батюшков