Читаем без скачивания «Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2 - Олег Лазарев

Олег Лазарев

«Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

От автора

Как-то в один из вечеров по телевизору демонстрировался фильм-спектакль «Мещане» в постановке одного из ленинградских театров. Я, не имея особого желания смотреть давно известную постановку, телевизор все же включил. В одном из действий спектакля услышал приятную мелодию церковного колокольного звона, которого не слышал почти шестьдесят лет. Звуки, исходившие из динамиков, напомнили далекие годы детства. Нахлынули приятные и грустные воспоминания о давно минувших годах.

Один за другим всплывали в памяти прошедшие годы. На долю моего и более старшего поколений выпало немало суровых испытаний, участником которых мне довелось быть. У всех, кто прожил долгую жизнь, есть что вспомнить, есть о чем рассказать. В определенной степени это касается и меня.

Еще мальчиком я с интересом слушал разные истории, которые рассказывал о себе мой отец, Лазарев Василий Петрович. Уйдя из жизни, он как бы остался должником перед своим потомством, не оставив о своей жизни письменных воспоминаний. Как было бы сейчас интересно с ними познакомиться! Кое-что из того, что он рассказывал, я запомнил, но большую часть, конечно, забыл. Думаю, что и в моей жизни были не менее интересные моменты. И если я не оставлю после себя никаких записей, это будет неуважением к своему потомству, и я останусь перед ним таким же должником, каким перед нами является мой отец.

Так появилась эта книга. Начинается она с детства, но большую ее часть я посвятил службе в авиации. Зa двадцатитрехлетний период летной работы мне довелось принять участие во многих интересных, а порой и драматических событиях. И хотя я давно уже от нее оторван, но в душе остался ее патриотом. Таким и останусь до конца дней, отведенных мне судьбой. События, о которых повествуется в этой книге, не вымышлены, а имели место в действительности. Никакими вспомогательными источниками, за исключением отдельных дат и цифровых данных, взятых из справочников и сохранившихся летных книжек, я не пользовался. Записей и дневников никогда не вел. Разумеется, за давностью лет кое-что из памяти стерлось. Некоторые моменты и события, свидетелем которых я был, по разным причинам мною опущены. Фамилии многих однополчан и сослуживцев я за давностью лет, к сожалению, уже забыл. Думаю, на меня не обидятся, если о ком-то будет сказано мало или вовсе не упомянуто, тем более что рассказать в одной книге обо всем и обо всех практически невозможно.

Высоких служебных постов за период службы в авиации я не занимал, поэтому все факты и события описываю с позиции простого летчика и того летного состава, с которым довелось общаться. Замечу, что в печати чаще появляются воспоминания летчиков титулованных, известных всему народу: Героев Советского Союза, испытателей, полярников и т. д. О нас же, рядовых, я книг почти не встречал. Однако надеюсь, что для молодежи, интересующейся авиацией, мои воспоминания все же будут представлять интерес.

Аэроклуб

В 1939 году я проходил обучение в Москве, в Электромеханическом техникуме им. Красина. В конце ноября во время перерыва между занятиями ко мне подошел один из студентов и сказал, что меня хочет видеть какой-то мужчина. Он ждал меня в коридоре у преподавательской комнаты.

Мужчина оказался представителем аэроклуба Ленинградского района Москвы. Он попросил собрать студентов курса, с которыми хотел побеседовать по вопросу набора курсантов в аэроклуб. Я в то время был председателем курсового совета Осоавиахима. Ребят собрал. Они его внимательно выслушали, но желающих учиться на летчика не нашлось. Видя, что дело не идет, он стал меня укорять: «Что же у вас на курсе такая плохая активность? Никто не хочет летать. Записались бы хоть вы, а там, глядишь, вслед за вами и другие пойдут». Я, как и остальные, тоже отказался, но сделал это не потому, что, как говорили мои однокашники, еще жить хочется. Видимо, некоторые из них действительно находились под впечатлением недавних похорон Валерия Чкалова, в которых мы приняли участие. Кроме того, оставался еще в памяти случай пропажи Сигизмунда Леваневского, полетевшего через Северный полюс в Америку. Я же не записался, чтобы не оказаться в одиночестве – решил поступить так, как и все.

Мой отказ крайне не понравился вербовщику. Он стал упрекать меня в плохой организаторской работе, говорить еще что-то неприятное. В конце концов я не вытерпел и согласился. Подумал про себя: «Черт с тобой, запишусь, но летать все равно не буду. Главное, чтобы он отстал от меня. А может, и слетаю разок любопытства ради». Его предположение, что моему примеру последуют другие, не оправдалось. В списке записавшихся оказался я один. Вскоре я об этом забыл. Считал, что основной моей общественной работой является подготовка значкистов ГТО, ПВХО, ГСО, «Ворошиловский стрелок». Сам я уже с гордостью носил на груди эти значки.

Зимние месяцы прошли в учебе и занятиях в кружках. Наступил март. По свежевыпавшему снежку в Краснопресненском парке Москвы техникум проводил свои последние в этом сезоне зимние лыжные соревнования. После прохода дистанции ко мне подошел неизвестный и спросил, тот ли я Лазарев, которого он разыскивает. Убедившись, что нашел меня, передал, чтобы я немедленно шел на медицинскую комиссию. Без медицинского допуска в аэроклубе заниматься будет нельзя.

На комиссию я решил не ходить. Сел в трамвай и поехал в общежитие. Доехав до стадиона Юных пионеров, стал делать пересадку. Нужного трамвая долго не было, и, зная, что недалеко отсюда находится поликлиника им. Лесгафта, решил все же туда сходить. Что такое медкомиссия, я тогда еще не представлял, к врачам ни разу не обращался, поэтому решил ради интереса сходить туда и посмотреть, что и как.

Там было много ребят примерно моего возраста и старше. Все они проходили такую же комиссию. Врачи быстро меня отпускали, делая отметку в листке – здоров, годен к летной работе без ограничений, но когда очередь дошла до терапевта, то он, вернее, она нашла что-то ненормальное в работе сердца, стала подробно расспрашивать меня о самочувствии, а потом обратилась к врачу, полковнику, который, как я понял, был старшим. Он спросил у меня, чем я сегодня занимался, не выполнял ли какой-нибудь физической работы. Как только я сказал, что только что пришел с лыжных соревнований, он сразу пояснил врачу, что с сердцем у меня все нормально.

Примерно через неделю я все-таки пошел в аэроклуб. Там нас ознакомили с порядком обучения, показали учебные классы. В одном из них стоял со снятым перкалем самолет У-2. Посидел в кабине. Рядом на стеллажах лежали детали мотора М-11. Все казалось интересным. Неужели мне доведется управлять таким самолетом? Подумал: «Настоящим авиатором я вряд ли стану, а походить в аэроклуб на занятия можно, посмотрю, что из этого выйдет. Может, и полетаю».

По дороге домой стал почему-то вспоминать, где и когда я впервые увидел самолет. А произошло это в те времена, когда была еще жива моя бабушка по матери. Умерла она летом 1926 года. Хорошо помню, как самолет появился над Каширой. Шел он на небольшой высоте со стороны Москвы. Примерно через год мы с дядей видели разбившийся самолет, обломки которого валялись внутри Городищенской крепости, находившейся в окрестностях Каширы. Летчик того самолета, видимо, погиб. Вспомнилось, как в 1927–1928 годах над Каширой появилось одновременно большое количество самолетов. Их было не менее трех десятков. Самолеты летали на малой высоте, снижаясь чуть ли не до крыш домов. Они подняли такой шум, что взбудоражили не только людей, но и животных, которые попрятались кто куда. Взрослые говорили, что летчики готовятся к боям с авиацией Чан Кайши. Что это были за бои, я узнал много позже.

Мне вспомнились не только те самолеты, которые видел в детстве, но и другая авиатехника тех времен. Это были воздушные шары и дирижабли. Дирижабли тогда довольно часто появлялись над Каширой. А воздушный шар мне довелось даже потрогать руками. Как-то он приземлился на окраине города. Мы с дядей Петей с большим трудом добрались до него по глубокому снегу. С оболочки уже стравили газ, стали ее сворачивать и укладывать в корзину.

Осенью 1934 года, в погожий солнечный день, с северо-восточной окраины города в лучах солнца был хорошо виден стратостат – гордость нашего воздухоплавания. Месяца через два, поставив мировой рекорд высоты, он разбился при спуске вместе с экипажем. В мае 1935 года разбился самолет «Максим Горький». Весь наш народ тяжело переживал гибель гиганта. По всей стране началась кампания сбора средств на постройку нового гиганта. Кто-то бросил клич: «Построим вместо одного самолета несколько». Запланировали что-то около двадцати. Все они должны были носить имена наших вождей. В связи с увеличением количества самолетов больше намеченного сбор проводился в два этапа. В этой акции принял участие и я. В первый раз внес 20 копеек, а во второй уже рубль.