Читаем без скачивания Будьте моим мужем (СИ) - Иванова Ксюша

Будьте моим мужем

Ксюша Иванова

1. Эмма.

— Присмотри за ней, пожалуйста! Мне бабушку нужно в больницу отвезти, — я выходила из себя, но это внутри, в глубине души, а внешне пыталась держать себя в руках, потому что недавно вычитала на каком-то сайте, что с детьми, а особенно с подростками, нужно разговаривать максимально спокойно, не выходя из себя, и ни в коем случае не орать.

— Но я с Антохой договорился!

Сын уже держался за ручку входной двери. Но уйти не решался. Знал, если я выйду из себя, ночных посиделок перед экраном компьютера ему не видать. Пароль на компе, вещь, конечно хорошая, жаль только, что современные подростки со временем подбирают и взламывают их… Дважды это было с моими. А один раз у нас на компьютере даже появился второй пользователь. Я долго понять не могла, что за ерунда такая — в момент загрузки появляется не одно окошечко «Мой компьютер», а два. Причем, во втором какая-то абракадабра написана и ухмыляющаяся рожица. Потом поняла, над кем смеялся этот персонаж со странными фиолетовыми волосами — надо мной.

Сыну почти пятнадцать. Он взрослый. Он в этом уверен.

Дочери пять. Она — маленькая. Она это знает и умело пользуется.

Бабушка не так, чтобы стара, но куча болезней присутствует, а еще к тому же комплексы отсутствия внимания к ее персоне и повышенной болтливости.

— Так ты посидишь с Полинкой?

— Нет, — дверь все-таки открывается, чтобы выпустить наглеца на лестничную площадку.

В бессильной злобе я кричу вслед, высунувшись в подъезд, и нисколько не заботясь о соседях:

— Ну, зараза, погоди! Карманных денег у тебя больше нет! Компа тоже! Интернет для тебя закончился, ночевать можешь не возвращаться, а…

— Боже мой, у нас что, конец света наступает?

Со странной смесью ужаса (не слышала, чтобы кто-нибудь спускался с верхнего этажа) и раздражения (нечего лезть в чужие дела!) я медленно поворачиваю голову и… это еще кто такой? В нашем подъезде такие типчики не водятся. Наглый. Это с первого взгляда видно. Весь такой брутальный, в куртке кожаной нараспашку — ой-е-ей! Думал, я засмущаюсь? Ага, щас. Не на ту напал!

— Наш конец света с вашим абсолютно никак не связан! Не стоит их объединять. Вы проходите-проходите, — шепотом уже в спину почему-то расплывшемуся в улыбке мужику, добавляю. — Куда шли!

Захлопываю дверь и забываю тут же об этой встрече.

2. Павел

— Баба должна быть, — пьяный Сашка выставил перед моим лицом ладонь с растопыренными пальцами и начал загибать их отчего-то с помощью второй руки, будто сами по себе пальцы гнуться отказывались. — Во-первых, послушная. Ты приходишь такой с работы, уставший, злой, голодный и кричишь от двери: «Ленка, жрать хочу!» Она тут же суетиться начинает, в глаза тебе подобострастно заглядывает. Сказал: «В койку!» Значит — в койку! Во-вторых, баба должна быть глупенькая.

Безымянный Сашкин палец загнулся вслед за мизинцем. Я выпил и поставил пустую стопку рядом с такой же Сашкиной на стол. Тяжело выдохнул — крепкий у друга напиток получился. С удовольствием закусил маринованным огурцом — хрустящим, крепким, холодненьким. И, не сдержавшись, спросил:

— Зачем же нужна глупая баба? Ни поговорить с ней, ни книжку почитать.

— Я сказал глупенькая, а не глупая! Понимать надо!

— Это разные вещи?

Друг снова наполнял, засунув в рот сигарету и звонко звякнув горлышком запотевшей бутылки о край моей рюмки. Я вообще не понял, почему вдруг он начал этот разговор. С чего бы Александру Ивановичу Рожкову, закоренелому холостяку, ни разу не омрачившему собственную карму браком, рассуждать на тему того, какой должна быть баба? «Потому что пьяный» — успокоил меня чуть захмелевший мозг. Когда я приехал к нему сегодня, он уже был слегка поддатый. Причина пьянства посреди недели ясна — друг не привык сидеть дома, мало того, что работал в горэлектросетях, так еще и в свободное от дежурств время чинил и монтировал электропроводку, устанавливал люстры, всевозможные светильники и электроприборы. Зарабатывал неплохо и спец в этих делах был замечательный. Но сейчас был вынужден сидеть дома в одиночестве.

Рожков сломал ногу. На работе. Позавчера. Вечером нежданно-негаданно началась гроза, ну и, как водится, случился порыв. Когда я приехал забирать его в травму, друг был скорее удивлен, чем расстроен. Клялся и божился, что с ним никогда ничего подобного не случалось. Упал-то он не со столба, и даже не от удара тока, а когда из кабины дежурки выпрыгивал — штаниной за ступеньку зацепился.

Между тем он продолжал:

— Глупая — это то же самое, что тупая! То есть совсем — дуб-дуб, я — береза! Понимаешь? — он для подтверждения своих слов постучал свободной от зажиманий пальцев рукой сначала об собственный лоб, потом об стол. — А глупенькая… это значит — умная, только чуть-чуть, на капельку подурнее своего мужика! Уяснил?

Я кивнул. Как-то не задумывался о подобных вещах. Женщины мне всегда нравились именно умные, спокойные, рассудительные, знающие себе цену. Этакие снежные королевы. Такой и жена была. Да, видно, имелась в Сашкиных словах доля правды — послушная и глупенькая, готовая в рот мужику своему заглядывать, не бросила бы так подло, как моя Ритка. Помотал головой, как цепной пес, отряхнувшись от неприятных воспоминаний о бывшей жене, как от грязи. Напомнил себе известную истину: «Не суди, да не судим будешь!» Мысленно улыбнулся — ага, не про меня это, уже судим был… в прямом смысле. И решил перебить Сашку, который с упоением рассуждал о том, какой, по его авторитетному мнению должна быть настоящая женщина:

— Слышь, а чего это к тебе Мария Григорьевна не переезжает?

Много лет мать и сын Рожковы жили в однокомнатной квартире на окраине города, в том самом дворе, где ребятами мы с Сашкой гоняли в футбол, а потом подтягивались на старом турнике. Мои родители переехали в пригород, в частный сектор, когда умерла бабушка. Мать на пенсии хотела заниматься огородом и садом, что с успехом и делала до сих пор. Родительскую квартиру я продал уже давно и купил себе другую покруче и в центре, благо доходы позволяли не экономить. Рожковы же до сих пор жили все там же. И только пару месяцев назад Александр купил себе квартиру в этом доме, трехкомнатную, для чего немного занял у меня, и даже влез в ипотеку. Квартира была что надо — в старом доме, но хорошо отремонтированном, имела необычную планировку и огромные комнаты. Я даже подумал, что моя проигрывает ей и серьезно.

Мой небольшой бизнес — несколько специализированных магазинчиков по торговле спортинвентарем, принадлежностями для охоты и рыбалки, приносил стабильный доход, который немного уменьшился за время моей отсидки (все-таки из отца плохой бизнесмен), но не зачах. И теперь я изо всех сил наверстывал упущенное за год время.

— Хотела. Особенно, когда узнала, что я ногу сломал.

— Ну? Почему не переехала?

Сашка выпил, не стукнувшись со мной, грохнул об стол рюмкой.

— Понимаешь, Паш… тут такое дело, — Сашка почему-то мялся, что было на него вовсе не похоже. — Хотя, что там говорить… Где моя мобила?

Я покрутил головой, обнаружил искомый предмет на микроволновке, встал, подал «раненому» товарищу. Он посмотрел на экран, и задумчиво протянул:

— Та-ак, сейчас выдвигаемся в спальню, занимаем позицию у окна.

— Зачем?

— Покажу тебе причину, по которой моя мамаша осталась у себя. Не разрешил я ей. У нас еще есть минут пять-десять, но учитывая скорость моего передвижения…

Доковыляв к окну в спальне, мы заняли позиции по обе стороны от окна, чуть отодвинув штору к центру. С высоты третьего этажа хорошо просматривался весь двор, а также вход в подъезд и обе лавки по сторонам от него, занятые по случаю вечера местными блюстительницами порядка и морали. Оглядев обычную вечернюю жизнь любого городского двора, с малышней на площадке, с мамашами, катающими коляски, с людьми, возвращающимися с работы, идущими за покупками, выносящими мусор, я обратил внимание на паренька, крутящегося возле моей тачки и уже потянулся к ручке, чтобы открыть окно и покричать малолетнему хулигану, чтобы свалил подальше, но Сашка ухватил меня за руку и бесцеремонно толкнул в плечо.