Читаем без скачивания Кровавый корсар - Аарон Дембски-Боуден

Аарон Дембски-Боуден

КРОВАВЫЙ КОРСАР

Винсу Роспонду с искренней благодарностью от Аарона и Кэти.

Сорок первое тысячелетие.

Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириадов планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии и ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.

У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов. И много более опасных врагов.

Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить.

Забудьте о достижениях науки и технологии, ибо многое забыто и никогда не будет открыто заново.

Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, о взаимопонимании, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие, да смех жаждущих богов.

Пролог

РАСПЯТЫЙ АНГЕЛ

Воин перевернул шлем. Закованные в перчатку пальцы скользнули по вмятинам и царапинам, уродовавшим темно-синий керамит. На наличнике художник старательно изобразил белой краской стилизованный череп. Одна алая глазная линза была разбита и покрылась паутиной трещин. Вторая, деактивированная и безжизненная, отражала темнеющее небо наверху.

Он сказал себе, что это ничего не значит. Что его исковерканный шлем не имеет ничего общего с тем ущербом, который нанесли легиону. Едва успев подавить эту мысль, воин задался вопросом: откуда она взялась? Война, по своей давней и скверной привычке, раздувала в нем искры меланхолии, однако всему есть предел.

Воин перевел дыхание. Глаза его были закрыты, но под веками плясали, истекая кровью, нечеловеческие создания. В последнее время в видениях ему являлись эльдары. Видения начались за много месяцев до того, как нога его ступила на землю этого пустынного мира. Тысячи эльдаров: тощие твари с изможденными лицами и ввалившимися глазами на борту горящего корабля из призрачной кости. Корабля с черными парусами.

— Ловец Душ, — окликнул кто-то.

Имя прозвучало как нечто среднее между шуткой и почетным титулом.

Воин снова надел шлем. Одна глазная линза включилась, превратив ландшафт в рубиново-красное поле целеуказателя. Во второй серая сетка помех перемежалась остаточными картинками видеолога, что сильно отвлекало внимание. Даже через несколько секунд после того, как воин отвернулся от заходящего солнца, в ней все еще мерцало бесцветное и зернистое изображение заката.

— Что? — спросил Ловец Душ.

— Ангел начинает сдавать.

Улыбнувшись, воин вытащил гладиус из наголенных ножен. Когда холодный воздух коснулся стали, угасающий луч блеснул на острие клинка.

— Великолепно.

Возможность распять одного из Астартес-лоялистов щекотала тщеславие и неплохо служила конечной цели. Космодесантник мешком висел в своих путах, полумертвый от боли, но с губ его по-прежнему не срывалось ни звука. «Императорский Ангел Смерти, — мысленно ухмыльнулся Ловец Душ. — Стойкий до последнего».

Поскольку железных штырей под рукой не оказалось, пришлось импровизировать. В конце концов предводитель приказал своим людям пригвоздить руки и ноги Ангела к корпусу танка гладиусами.

Кровь все еще стекала на палубу тонкой струйкой, но уже давно не хлестала ручьем. В теле Адептус Астартес, несмотря на генетически запрограммированное бессмертие, было ограниченное количество крови.

Под ногами распятого пленника лежал отключенный шлем. При виде шлема, так похожего на его собственный — если не считать орденской расцветки и кровных уз, которые она подразумевала, — воин отбросил очередные непрошеные мысли. Не испытывая настоящей злобы, он раздавил шлем ногой. В последнее время приступы меланхолии донимали его особенно сильно.

Воин взглянул вверх, всматриваясь в черты изрезанного ножами лица. Керамитовые доспехи пленника, наполовину густо-синие, наполовину снежно-белые, треснули там, где их пронзили клинки коротких мечей. Лицо Астартес, еще недавно суровое и горделивое, сейчас превратилось в мешанину фиолетовых вен и кроваво-красных мышц. Ему отрезали даже веки.

— Здравствуй, брат, — приветствовал воин пленника. — Ты знаешь, кто мы такие?

Теперь, когда Ангел раскололся, допрос не занял много времени. Воин приблизился к пленнику и чуть слышно заговорил. Слова шипением вырывались из динамиков, застывая в воздухе между ними. Щиток шлема Повелителя Ночи почти прижимался к изуродованному лицу Ангела — два черепа, ненавистно глядящие друг на друга в свете заходящего солнца.

— Где находится Ганг?

Пока братья готовились к отлету, воин наблюдал за пылающей на горизонте крепостью, колоссальной, поглотившей все вокруг себя. Лабиринт башен и посадочных платформ — ее темная туша придавила землю, а смрадное дыхание отравило небо. Но, несмотря на это, когда крепость пала, грабить там оказалось практически нечего. Зачем было нападать на мир, единственный источник ресурсов которого уже выжат досуха? Пиратство без добычи не лучше нищенства.

Позор. Позор и посмеяние.

Воин вгляделся в далекие бастионы — убогую крепость на пустынной планетке, цитадель ордена Странствующих Десантников, выродков с разжиженной кровью. Набег, который должен был пополнить их запасы оружия, оборудования и драгоценных боеприпасов… пошел насмарку. Крестовые походы самих Десантников полностью истощили их резервы, оставив рвущемуся к добыче Восьмому легиону жалкие объедки.

Крепость пала за один день, не подарив захватчикам ни развлечения, ни поживы. Сервиторы и обряженные в мантии служители Механикум прошерстили все информационные банки полузаброшенной цитадели, но обнаружили лишь то, что и так знал каждый воин: налет был напрасной тратой их и без того скудных боеприпасов. Резервный арсенал Странствующих Десантников располагался уже не здесь.

— Многое изменилось с тех пор, как мы в последний раз посещали эти края, — прорычал Вознесенный своей команде.

Это признание оказалось для него болезненным, как, впрочем, и для всех них.

— Мы преломили свои последние копья… чтобы захватить безжизненный остов.

Но в этой бездне горечи и разочарования еще тлели угольки надежды. В базах данных разграбленной цитадели Повелители Ночи постоянно натыкались на одно и то же слово. Ганг. Связующее звено между Странствующими Десантниками и Механикус Марса в этом секторе, опорный пункт, расположенный в глубоком космосе и снабжавший сырьем оружейные мастерские ордена. Странствующие Десантники, в своей горделивой броне цвета снега и морской волны, поддерживали порядок в субсекторе, неустанно истребляя пиратов — как людей, так и ксеносов. Защищая интересы Механикус, они заслужили благосклонность Марса. И благодаря этому союзу получили солидную долю в производстве боеприпасов и техники. Симбиоз, основанный на общих интересах.

Воина это восхищало.

Самым важным было определить местоположение мира-фабрики, но это пока никому не удалось. Ответ, скрытый в строках невероятно сложного кода, ускользал от преследователей.

От нескольких пленников, захваченных в опустевшем монастыре, практически ничего не удалось добиться. Смертные служители, лоботомированные сервиторы, рабы ордена… никто из них не знал небесных координат Ганга. Те немногие имперские Астартес, что защищали этот никчемный мирок, пали под огнем болтеров и ударами клинков их братьев-отступников. Они предпочли доблестную смерть плену и скверне.

Лишь единственный из защитников все еще дышал. Воин притащил раненого противника на пепельно-серую равнину и содрал с него кожу под светом закатного солнца.

Даже сейчас Десантник еще был жив, хотя оставалось ему немного. Он рассказал все, что было нужно Восьмому легиону.

Ганг. Этот налет обещал куда более солидную поживу.