Читаем без скачивания Ханна Хенсен - Надин Ривз

Ханна Хенсен

Надин Ривз

© Надин Ривз, 2016

© Александр Маяков, дизайн обложки, 2016

© Алессио Альби, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4474-9737-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Она сидит в полумраке, и слушает «Pennyroyal Tea». Чуть глуховатый тягучий голос Курта растворяет весь мир, оставляет висеть в пустоте на волнах звука. Ей нравится это ощущение. Существование на нитях музыки, она как электрический ток проходит сквозь тело, оживляя его, душу, чувства.

А именно эта песня, то, что нужно ей сейчас, она как отражение. Песни-друзья – это то, что рядом всегда, несмотря на погоду за окном и твое общее состояние, музыка даст то, что ты хочешь, то, что ты любишь.

«Sit and drink Pennyroyal TeaDistill the life that’s inside of meSit and drink Pennyroyal teaI’m anemic royalty»1

Ханна тихо подпевает, раскачивается в такт музыке. В мире больше ничего нет, кроме нее и микроволн, способных взрывать сознание, взрывать мир. Очищение. Ее внутреннее каждодневное очищение от самой себя.

Мир резко становится прежним – осязаемым, ощущаемым, с четкими контурами. Вязкие волны исчезают. Что-то внешнее проникло в пелену блаженства. Телефон. Звонок – другая музыка.

– Привет, мам! – отвечает Ханна.

– Привет, – голос Эрики звучит спокойно и мягко. – Чем занимаешься?

– Растворяюсь в музыке, вернее, растворялась.

– Я помешала?

– Немного. Как ты?

– Все нормально. Провела две операции на одном человеке.

– Что так?

– Женщину сбила машина, – отвечает Эрика. Ханна слышит легкий щелчок зажигалки.

– Она будет жить?

– Думаю, что да, хотя состояние тяжелое. Она немолодая и толстая.

– Кто она?

– Вроде бы она работает секретарем в какой-то фирме, обычный человек.

– Сидячая работа, все понятно, не привыкла быстро переходить улицу, – заключила Ханна.

– Она пошла на красный свет.

– Значит еще и дура. Толстая старая дура. Может, стоило дать ей умереть? – Ханна листает плейлист, отмечая, что половину из скачанного не слушает.

– Ханна! – строго оборвала Эрика.

– Ладно, извини.

– Я скоро приду домой.

– Как скоро? – Ханна смотрит на часы, уже почти девять.

– Выкурю сигаретку, надену пальто и еду домой. А еще заеду в магазин.

– Чтобы почувствовать себя хозяюшкой?

– Все время пытаюсь понять Бригитту, – улыбается Эрика. – И кстати, интересно, я также очаровательно-трогательная с кучей пакетов наперевес?

– Мам, просто божественна! Еще к пакетам вязаную шапочку и дешевый пуховик и ты будешь еще неотразимей.

Эрика рассмеялась.

– Ладно, Ханна, жди меня. Помой посуду и вынеси мусор, и сделай вид, что дома прибирались меньше месяца назад.

– Ок. Сегодня я добрая.

– Это хорошо. Пока!

– Пока!

Эрика позвонила в дверь, Ханна сразу же открыла.

– Я видела, как ты подъехала, – сказала она, принимая пакеты с продуктами.

Эрика скинула обувь и пальто, и прошла за дочерью на кухню. Сев на стул, она попросила кофе.

– На работе противная жижа из автомата. Иногда растворимый из банки.

– Знаю, пробовала, – ответила Ханна, включая кофеварку.

– Через неделю я уезжаю, – тихо сказала Эрика, избегая смотреть на дочь.

Ханна усмехнулась. Она уже привыкла к этому. Эрика Хенсен уезжает с организацией «Врачи без границ» в страны четвертого мира, спасть людей. Благородно и глупо, но Эрика совсем не глупая, она гениальный хирург и она хочет помогать людям. Но Ханна не считает тех людей представителями человеческой расы, для нее они промежуточное звено между человеком и обезьяной. Ханна боится, что мама может не вернутся из такой «командировки». Ей наплевать на тех людей, и где-то в глубине сознания она соглашается с тем, что может среди них есть те, кто достоин жизни, но не в те моменты, когда жизнь ее мамы в опасности.

– Надолго? – равнодушно спрашивает она.

– На три месяца, – она задумчиво смотрит на кофе в чашке, будто пытается там что-то увидеть.

Ханна присвистнула. На показ и с вызовом.

– Я боюсь за тебя, – сказала она после.

– Все будет хорошо, – ответила Эрика. – Ты знаешь это, и я знаю. Ханна, мир не ограничивается Швецией, и твоим личным миром с его проблемами.

– Доброе, чистое, вечное.

– Мне нужно это, мне нужны эти попытки сделать мир лучше.

Эрика замолчала. Ханна тоже. Кофеварка фыркнула последний раз и выключилась.

Все как всегда. Разговор как на повторе. Зачем? Для порядка нужно повторить, чтобы не забыть.

– Я не альтруист, не понимаю тебя, – Ханна разлила кофе по чашкам.

– Просто прими.

– Я стараюсь.

Ханна поставила кофе на стол.

– Спасибо.

– Из еды у нас вчерашняя картошка с грибами.

– Я не хочу есть.

Ханна села рядом. Эрика закурила.

– Подай пепельницу.

Ханна подвинула к матери стеклянную пепельницу с чуть сколотым краем.

– Можешь пользоваться моей машиной, – Эрика аккуратно стряхивает пепел.

– Я ее продам, пока тебя нет, и куплю себе байк, – отвечает Ханна, с чуть заметным вызовом.

– А я вернусь, продам твой байк, и куплю машину, – улыбается Эрика.

***

Жизнь Ханны – это работа в баре, стихи свои и чужие, рок-музыка, ожидание возвращения матери, друзья – Свен и Ингрид. И еще есть Хольгер. Он занимает особое место в жизни Ханны. О его существовании знает только Эрика. Свен и Ингрид в принципе тоже знают, что в жизни Ханны есть Хольгер, но считают, что он всего лишь фантазия Ханны Хенсен. Ибо Хольгер очень совершенен для Ханны, чтобы быть реальным мужчиной. Она и сама называет его своей фантазией. Он словно вышел из воображаемого мира Ханны, сотворился из ее сумасшествия, стихов, любимых книг и музыки. Он не похож на друзей Ханны, он не похож и на саму Ханну, он другой и он ее друг. Притянувшаяся противоположность.

***

Самолет взлетел, плавно набирая высоту. Ханна стояла у здания аэропорта, не зная, что делать. Идти домой? Или погулять по городу? Каждый раз, когда мама улетала, Ханна чувствовала некую опустошенность. Сильная связь. Ханна не маленькая девочка, не подросток, но сам факт того, что мама где-то рядом делал ее увереннее и сильнее.

Ханна посмотрела на небо – самолет улетел. Редкие облака медленно плывут, расползаются и собираются в мягкий облачный узор. Небесная сладкая вата.

«Все в порядке», – говорит она сама себе.

Не стоит никому объяснять, что чувствуешь, и что происходит. Беспокойство – удобное чувство. Оно многое оправдывает и скрывает. Завтра Ингрид или Свен спросят: «Что с тобой?» А Ханна ответит: «Мама улетела с „Врачами без границ“ в какую-то глушь. Беспокоюсь за нее». И это всех устроит.

В конечном итоге Ханна идет домой.

Дома еще витает запах духов Эрики. Пахнет кофе и сигаретами. Ханна улыбается. Все это составляющие ее уюта. Но духи скоро выветрятся. Останется кофе.

Она проходит на кухню, выбрасывает окурки в мусорницу, садится на стул. Что-то нужно сделать. Просто так. Чтобы не сидеть тупо на кухне, думая ни о чем.

Впереди еще один выходной.

Музыка.

Всего лишь телефон в кармане куртки.

«Хольгер».

Она улыбается.

– Привет!

– Привет, Ханна! Все нормально? – его голос всегда спокойный, но его нельзя назвать бесцветным, он приглушенных мягких цветов.

– Нет, не все. Мама уехала с «Врачами без границ». Я тебе говорила…, – она замолкает.

– Помню. Ты где сейчас?

– Дома. Где я еще могу быть?

– Ты можешь быть где угодно, – смеется он.

– И ты тоже, иначе бы мы не познакомились никогда.

– Я нашел тебя, Ханна.

– Это твое заблуждение.

– Не буду с тобой спорить, фрёкен Хенсен. Собирайся, через полчаса заеду за тобой.

– Куда мы едем?

– Выедем за город, и на бешеной скорости вперед – не важно куда. Ты же этого хочешь?

– Да. И ты тоже.

– Иначе бы не предложил. Ну, так, что? Собирайся и выходи. И оденься на всякий случай теплее, вдруг я увезу тебя в Кируну.

– Я завтра работаю.

– Хорошо, тогда обойдемся без Кируны.

***

Два года назад.

Ночь подходит к концу. Посетители рок-бара разошлись по домам, за исключением нескольких человек, так сказать завсегдатаев. Ханна уже не обращает на них никакого внимания. Они для нее как часть интерьера, в них нет ничего необычно ни во внешности, ни в поведении. И то, что они сидят до закрытия не делает их уникальными.

Ханна стоит спиной к стойке. Смотрит на стеклянную стену из различных бутылок и ждет когда пройдет еще час и можно уйти с работы домой. Она пойдет пешком до Бельмансгатан. Войдет в свой дом, поднимется на этаж, зайдет в квартиру, примет душ и провалится в сон….

Хольгер предрассветный посетитель рок-бара. Дорогой классический костюм не говорит о нем ничего и в тоже время все – зашел от безысходности. Может и любит рок, но не настолько, чтобы заходить в рок-бар.