Читаем без скачивания Ханна Хенсен - Надин Ривз

– Девушка, виски, пожалуйста, – обращается он к Ханне.

Ханна молча наливает ему виски, и, подав стакан, отворачивается.

– А как же задушевная беседа посетителя и бармена?

Ханна повернулась, молча поставив на стол табличку с надписью «Излить душу бармену – 5 евро», «Флирт с барменом – 15 евро» (только с Йоке) – идея такого «эксклюзив-прайса» принадлежит Йоке, коллеге Ханны, ценное дополнение о том с кем можно флиртовать – Ханне.

Ханна снова отвернулась. Да, она устала. И еще у нее нет ни желания, ни сил говорить с предрассветным посетителем.

– Девушка, возьмите! – он дотронулся до плеча Ханны.

Ханна оглянулась. Он протягивал ей пять евро, кивая на «эксклюзив-прайс». Девушка полностью развернулась к нему и облокотилась на стойку, внимательно глядя в глаза.

– Хольгер! – он протянул ей руку. Ханна едва дотронулась до его пальцев. Он улыбнулся. Ханна нет. Она изучала его внешность: темно-русые волосы, карие глаза, телосложение – не тощий, но и не качок. Одет в классический костюм, похоже не дешевый. Хотя кто знает? Ханна не слишком разбирается в мужских костюмах и их стоимости. Хольгер выглядит эффектно, красиво. И в рок-бар его занесло от безысходности. Ему не идет атмосфера и интерьер бара. Особенно если учитывать грязный пол и мусор. Хольгер выглядит чужим.

Безысходность – снова проноситься в голове Ханны.

Ханна смотрит на себя со стороны. Бледная кожа, прямые темные волосы, зеленые глаза – тени черные, ресницы тоже; одежда – белая майка-алкоголичка и черные штаны «под кожу», клепаный ремень, на запястьях браслеты из «Rock Zone».

Контраст.

Ханна пытается оценить свой внешний вид глазами Хольгера. Ничего необычного для девушки-бармена из рок-клуба.

Хольгер улыбается ей как старой знакомой. Безысходность. Слишком много безысходности.

– Сегодня необычная ночь, – говорит он.

Девушка слегка пожимает плечами, мол, не знаю – не знаю, кому как.

– Можно узнать твое имя?

– Ханна.

– Красивое имя.

Ханна снова пожимает плечами.

– Можно включить Курта «Smells Like Teen Spirit»? – спрашивает он.

– Не вопрос! – Ханна улыбнулась.

– Наконец-то ты улыбнулась!

– Вам от этого стало лучше?

– Немного.

– Рада за вас.

– Интересно как музыка способна все и всех объединять, – задумчиво произносит он.

– И собирать твое собственное тело из кусков воедино, склеивать осколки…., – Ханна замолчала.

– Что? – он смотрит на нее с интересом.

– Потеряла мысль, – на самом деле просто передумала говорить. Кто этот человек, чтобы говорить ему о своих ощущениях в музыке?

– Для меня сегодня была особенная ночь, потому что я пропустил одну встречу. Долго ждал этой встречи и в итоге забил. Прошел пешком половину города. Как будто погрузился в реку воспоминаний.

Он смотрит прямо перед собой. На стеклянную стену из бутылок.

– Вот оказался здесь, – он посмотрел на Ханну. – Почти случайно. Знаешь, все в моей жизни было не случайно, все результат моего осознанного выбора и целенаправленных действий. Но сюда я пришел случайно, будто меня кто-то вел.

– Дух Курта, – еле слышно говорит Ханна.

– Что?

– Курт Кобейн.

– Может быть.

Ханна вытаскивает из пачки сигарету. Роняет ее на стойку. Сигарета в середине чем-то смочилась, может водой, может, чем покрепче. Щелчок зажигалки. Затяжка. Еле слышный треск табака и прочей дряни. Она выпускает дым в потолок. Хольгер наблюдает за ней с интересом. Снова затяжка – те же звуки, те же действия. Затяжка. Мокрая бумага горит с отчетливо слышимым шипением. Ханна криво улыбается. Она не смотрит сейчас на Хольгера. Она на мгновение забыла о нем и о том, что она на работе. Во внешнем мире играет музыка «Nirvana», в голове Ханны звучит ветер. Вчерашний ветер. Вчера было ветрено. И поток воздуха ударялся в окно и выл от боли.

Она не смогла бы объяснить, отчего в голове зародился голос ветра.

Докурив, Ханна бросила взгляд в зал. Никого. На часы – пора домой. На Хольгера – от него исходит какое-то тепло вперемешку с виски и потухшей безысходностью и его жалко прогонять.

– Пора закрываться?

– Да.

– Спасибо.

– За что?

– За приятное общество.

Он расплатился за виски и пошел к выходу.

– Smells Like Teen Spirit, – сказала зачем-то Ханна.

– Именно, – улыбнулся Хольгер.

Следующая встреча, потом еще одна – они уже болтали как старые знакомые, о музыке, кино, литературе. Ханна рассказывает о том, как чувствует музыку, он – как чувствует людей. Она показывает ему свои стихи, какие-то записи в прозе. Он находит их интересными и просит, чтобы она писала еще.

Эрика уезжает. Хольгер забирает Ханну к себе в домик в Кируну. По дороге она молчат, слушают музыку. Иногда Ханна подпевает иконам рока, за что получает еще и комплимент по поводу голоса. Спрашивает, почему она сама не поет в том клубе. Ханна пожимает плечами.

Ханна говорит, что ей легко с ним, потому что умеет не только говорить умные вещи, но и умно молчать. Молчание тоже музыка, музыка тишины и ее Ханна тоже любит. Как выяснилось и Хольгер тоже.

***

Машина мчится по ночным улицам. Пустые улицы прекрасны. Ханна улыбается.

– Лучше? А то ты грустила.

– Лучше, – отвечает Ханна. – И то, что я немного грустная это нормально.

– С одной стороны да, – соглашается Хольгер. – Но ты же понимаешь, что она все равно бы поехала.

Ханна кивнула:

– Смысл жизни.

Типичное начало разговора после отъезда Эрики.

– Буду присматривать за тобой. Чтобы ты ничего не натворила до возвращения Эрики.

Ханна смеется.

– Согласна. Хотя, что я могу натворить?

– Да, что угодно. Уехать с едва знакомым человеком к черту на рога.

– Этим человеком был ты. Единственный человек, с которым я уехала к черту на рога, – улыбается Ханна, глядя в окно.

– Чувствую себя избранным.

– Может быть. Да, ты избранный и необычный. С тобой можно молчать, и при этом мы понимаем друг друга.

– Сколько мы знакомы?

– Два года, – говорит она, поворачиваясь к Хольгеру.

– Неужели? Мне иногда кажется, что я только вчера пришел в тот бар в первый раз.

– Что-то у нас пошла грустная тема. Еще немного и я заплачу.

– Не надо, а то я выпрыгну из машины.

Ханна смеется.

Ей легко с Хольгером. С ним спокойно, волнительно, иногда страшно на уровне подсознания. С ним можно молчать, читать стихи, слушать музыку, цитировать великих мертвых. С ним можно быть собой, не притворятся что что-то интересно, если это не так.

Хольгеру с Ханной не одиноко. Она наполняет его жизнь светом. Не ярким солнечным светом, а светом луны. Свет луны может быть теплее солнца. С Ханной свободно и интересно. Она умеет слушать и слышать. И принимает его дружбу, не требуя чего-то большего.

Ханна как кошка. Может он приручил ее, может она его. Девушка из рок-бара. Девушка из благополучного района Стокгольма. Девушка со своими взглядами на мир. Девушка с песнями Курта Кобейна в голове.

Хольгер и Ханна не любовники, не парочка, пытающаяся построить любовь на соплях, они – друзья. Это странно и не реально для этого мира. Они общаются, вдвоем ездят в Кируну. Но между ними нет, и не было физической близости. В этот факт никто бы никогда не поверил. И это еще одна из причин, почему друзья Ханны считают Хольгера ее фантазией.

– Зайдем в кафе? – предложил он.

– Я не против.

Они остановились рядом с кафе, в одном из спальных районов. Уютное, малолюдное местечко, пропахшее выпечкой и кофе. Они заказали пиццу и кофе.

Ханна написала сообщение маме. Ответа не пришло.

– Все нормально? – спросил Хольгер, дотронувшись до ее руки.

– Да. Она не ответит. Она позвонит через три дня. Так всегда.

– Так всегда, – кивнул он. – Помнишь прошлое Рождество в Кируне?

– Да. Я прочитала Канта.

– И безбожно ругала Шопенгауэра, – он улыбнулся.

– В некоторых вещах он конкретно не прав. Ты приучил меня к философии.

Хольгер улыбнулся. Ханна на мгновение задумалась, но быстро пришла в себя, решив обдумать улыбку Хольгера и «то самое высказывание» Шопенгауэра потом. Например, по дороге к отцу.

Дальше они молча ели пиццу и пили кофе. В молчании смотрели на улицу сквозь заледеневшее окно.

– Делай что хочешь, но завтра вечером мы едем в Кируну, – нарушил уютное молчание Хольгер. – Хочу тебе кое-что показать.

– Не могу. Работаю, – ответила Ханна с сожалением в глазах.

– Подменись. Завтра мы едем в Кируну. Я заеду за тобой в шесть часов.

Ханна задумчиво уставилась в пол. Она думала, что скажет завтра сменщице.

– Ну что? – он потрепал ее по руке.

– Завтра едем в Кируну, – пробормотала она, жуя пиццу.

– Отлично!

Машина остановилась у дома Ханны.

– Спасибо за все. Пока!

– Спокойной ночи, Ханна!