Читаем без скачивания Рожденный Светом - Сергей Фрумкин

Сергей Фрумкин

Рожденный Светом

ГЛАВА 1

– Повторяю суть задания, – громыхал в шлемах солдат суровый голос лейтенанта. – С орбиты заметили «слепую» зону – импульсы радаров отражаются от поверхности, расположенной на пару десятков метров выше, чем отмеченный ранее на картах уровень суши. Аналитики предполагают, что противник проник на нашу территорию и накрыл квадрат сто на сто метров маскирующими полями, скрывая некую деятельность от наших зондов-шпионов. Судя по небольшим размерам квадрата, под силовыми щитами может обнаружиться вход в глубинный бункер или что-то в этом роде. Посланные под маскирующие щиты роботы-разведчики типа «крот» не вернулись. Последовавшая за «кротами» разведгруппа спецназа обнаружила вход в зону, но встретила сопротивление, почему и вызвали нас. Наши действия: высаживаемся, проникаем под щиты, уничтожаем излучатели силового поля и отступаем, открывая территорию для удара с воздуха... Вопросы будут?

– Спецназ заказал роту пушечного мяса, – криво усмехаясь, сказал 104-й на ухо сержанту. – Какой кошмар – «встретили сопротивление»!

– Отставить! – огрызнулся сержант. – Прибереги свои замечания до возвращения на базу!

104-й сидел в противоперегрузочном кресле бота за спиною сержанта, но шлем – латы повышенной защиты с круговым обзором давал возможность увидеть лицо говорившего. Темнокожий рядовой улыбался и пытался шутить, но в его глазах вполне заметно дрожал огонек набирающего силу страха...

«Латы повышенной защиты»... Это круговой обзор, система биолокации, энергонепроницаемая броня, набор всевозможных приспособлений, как-то: ножи, кусачки, плазменный резак, лебедка, аптечка, еще климат-контроль, вентиляция, электронные навигатор и логистик... и усилители мускульной силы, чтобы тягать на себе всю эту груду металлолома. Десантники ненавидели эти металлические одноместные фобы, как прозвали в частях интеллектуальные латы – не столько даже из-за того, что те ценились выше человеческой жизни и волновали командование больше, чем судьбы людей, которых должны были защищать, а скорее потому, что приказ «надеть латы!» неизменно означал: «вернутся немногие!».

Сержант, как и все те, кто рисковал жизнью в войне на Клероне, был «безымянным». Его двадцатизначный личный номер начинался указанием звездной системы, где находился Эмбриональный центр, место зарождения и взращивания миллионов безымянных младенцев, продолжался номером самого Центра в списке генетических лабораторий галактики и завершался индивидуальным кодом, определяющим файл данных в международной картотеке и полностью характеризующим гражданина для всех действующих в космосе систем идентификации.

Последние три цифры номера-имени сержанта были 947-й. Как правило, и этого хватало. Если бы поблизости объявился еще один 947-й, «краткое имя» солдата удлинили бы на одну-две цифры – тогда оно выглядело бы как 56947...

947-му едва исполнилось двадцать пять лет. Для Ларнита, планеты, где прошли детство и юность солдата, – возраст незначительный, незрелый, подростковый. Для десантной дивизии вооруженных сил Ростера – почтенный: здесь редко доживали до тридцати. Настоящей удачей здесь считалось не уцелеть, а сменить место службы или подняться в должности, избавившись от стали боевых лат и сменив их на легкий китель штабного офицера...

Очередное задание не обещало стать ни более интересным, ни более героическим, ни более важным, чем все предыдущие. Бот рушился вниз со скоростью семьсот километров в час, не ускоряясь и не притормаживая – лишь перед самой посадкой на поверхность планеты перегрузка даст о себе знать, на какое-то мгновение попытавшись вырвать тела солдат и одного офицера из цепких, надежных захватов массивных кресел. А до того момента десантники не ощущали ничего – только стук сердца, томимого предощущением очередного бессмысленного риска, да в системах звуковой связи шлемов тяжелое, нервное дыхание, со свистом вырывающееся сквозь сжатые зубы из сотни глоток.

У этого задания была только одна особенность – оно должно было стать последним в сезоне. Рота 947-го отработала свое и могла уйти на очередной месячный отдых, перекочевав из зоны военных действий на орбиту дислокации кораблей резерва. Поэтому все мечты и мысли солдат связывались с предстоящим отдыхом. В мыслях кто-то уже гонял по залу мяч, кто-то просиживал сутками в видеозале, кто-то болтал с далекими подругами по глобальной информационной сети, кто-то повышал уровень образования и сдавал экзамены на курсы младшего офицерского состава... О смерти не думал никто, как никто не хотел возвращаться мыслями к неприглядной действительности – к полумраку бота, к покрытым энергоотражающими чешуйками стальным латам на спинах сидящих впереди товарищей, к закрепленным на голенях в специальных чехлах тяжелым импульсным излучателям, кажущимся одушевленными из-за нагоняемого ими страха – во всяком случае, пока машина не распахнет люки и не раздастся пробирающий до костей рев лейтенанта: «прибыли!!!».

Шлемы приглушили грохот выпадающих наружу бортов-трапов, одновременно усилив надрывный крик командира: «Вперед! Вперед! Вперед!» Кресла выпрямились, подбросив сидевших на ноги.

Снаружи чернела безлунная ночь Клерона. Бот стоял на скалистом плато, лишенном растительности, усыпанном большими и малыми осколками гранитной породы. Насколько хватало глаз, виднелись лишь резкие грани, глубокие тени да непролазные завалы. Отвратительное местечко!

– Объект в трех километрах южнее, – сообщил из динамиков шлема голос лейтенанта. – Приготовиться к марш-броску!

Выстроившись цепочкой, они побежали по «тропе» – узенькой полоске ровной поверхности между завалами каменных глыб.

947-й прислушивался к каждому шороху, приказав компьютеру лат по максимуму «навострить уши». Внутреннее беспокойство предшествовало любой операции, но на этот раз оно как будто будоражило больше обычного.

– Сэр, на месте врага я бы устроил засаду между камнями. Почему бы нам не послать вперед разведчиков? – обратился сержант к командиру.

– Мы у себя в тылу, 947-й! А разведчики ждут у объекта.

Дорога уходила в большую воронку. Естественного она была или искусственного происхождения – об этом оставалось лишь гадать. Война так перекопала поверхность злосчастной планеты, что следы человеческой деятельности отпечатались едва ли не на каждом пятачке ее суши и океанского дна. Идти стало труднее – глыбы гранита увеличились в размерах и то и дело перегораживали тропу, вынуждая карабкаться по откосам с помощью магнитных присосок на перчатках и ботинках.