Читаем без скачивания Любимец Израиля. Повести веселеньких лет - Аркадий Лапидус

Однажды вечером, незадолго до отбоя, чёрные рыцари притащили ко мне на воспитание невзрачного такого и тишайшего пацана. Весь сезон в лагере кто-то совершал всякие пакости, и никто не мог его поймать. Причём пакости были не осмысленные и целенаправленные, а лишь бы нагадить. Создавалось такое впечатление, что кому-то это само по себе доставляло наслаждение.

В общем, – патология!

Рыцари божились, что это не они, и я им верил. Они сами сбились с ног, ища извращенца.

И вот – привели!

– На нашем чердаке заловили гада! Гадил уже поближе к окошку. Весь чердак засрал падлюга! Он и по лагерю гадит! Нагадит и наблюдает, как кто реагирует. Помните, клей кто-то разлил у столовой? Целое ведро, да в траве, чтобы незаметно было! Он это! Кайф ловит, сучара! На нас тень бросает, сраль поганый!.. – наперебой выпалили рыцари, сопровождая свою речь тычками.

– Да не я это, не я!.. – гнусавил тихушник.

– А я-то думаю, что это такое – в последнее время как пахнёт на веранде «фиалками», так хоть выбегай! – ощерился я и, щёлкнув пальцами, отвернулся.

– Бум-бум-бум-бум!..

Я опять щёлкнул пальцами и повернулся.

– Ну?

Ты или не ты?

– Не я…

Щёлкаю пальцами и отворачиваюсь.

– Бум-бум-бум-бум-бум!..

Щёлкаю и поворачиваюсь.

– Ну?

– Не я-а!..

Отворачиваюсь и щёлкаю.

– Бум-бум-бум-бум-бум-бум!..

– А-а! Падлы! Я вам ещё в постели насру!..

Я повернулся и от неожиданности даже забыл щёлкнуть пальцами. Морда у тихушника шла красными пятнами, он весь дёргался, а тумаки сыпались и сыпались.

– Всё ясно! – сказал я. – Пусть выскоблит всё, и отмоет до блеска! И учти, – обратился я к извращенцу, – если ещё что-то заметим, то и после смены будем тебя пасти…

И я ушёл под благодатные в данном случае звуки тумаков и криков.

– Логично! – прокомментировал случившееся Витька. – В тихом болоте черти водятся! Вот только руками убирать я бы его не стал заставлять. Это уже слишком…

– Да не говорил я этого! Это они сами придумали! И пусть! Кто с мечом придёт – от меча и погибнет!..

Гибнуть начали мы!

После этого "тихушного фекалия" что-то сдвинулось в желудочно-кишечную сторону.

И раньше небольшие расстройства то у одного (или одной), то у другого были, но теперь пол-отряда начало без конца бегать в туалеты. Пацаны даже придумали игру такую – как только кто-то хотел пускать газы, он кричал: "Спичку! Спичку!" и, после грохота и вспышки, несколько человек запевали:

– "Я Земля! Я своих провожаю питомцев! Сыновей, дочерей! Долетайте до самого солнца, и домой возвращайтесь скорей!"

Виновник торжества, как встречаемый землянами космонавт, вытягивался во фрунт и, отдав честь, маршировал по кругу (а за ним все!), выпевая:

– "Долетим мы до самого солнца, и домой возвратимся скорей!".

Ура-а! – орали все и ждали следующего старта.

Я вначале грешил на извращенца, но нет – тут он был ни причём. Яблоки! Зелёные яблоки, урюк и всё остальное, которое пацаны в изобилии таскали в палату и себе и девочкам – были причиной. Я, конечно, сразу провёл беседу, но тут же понял, что это ерунда. Надо было придумать что-то поэффективней. И я придумал!

– Фрукты все хотят кушать? – спросил я как-то вечером, когда расстройства пошли на убыль.

– Все-е! – заорали все.

– Помните, когда мы шли купаться на озеро, то по левую сторону, прямо под седловиной (это такая огромная последняя гора перед долиной с двумя горбами) были молодые сады. Это не простые сады, а мичуринские. И там некоторые ранние летние сорта уже созрели. Завтра девочки дают пацанам наволочки – ну куда будем собирать урожай – и организованно "Идём по ягоды!". Так будет называться мероприятие.

– Ура-а! – снова заорали все.

Утром, опять же сразу после завтрака, спрятав наволочки за пазуху, девять самых отборных и надёжных пацанов, и авангардная тройка построились попарно и, неожиданно заревев, "Наверх вы, товарищи, все по местам! Последний парад наступаает!.." затопали из лагеря.

Я с биноклем одной из девочек шёл сзади. Пол-лагеря высыпало поглазеть на это очередное слишком организованное шествие. Зинаида только спросила: "Куда?" и, услышав громовое коллективное: "По ягоды!", удовлетворённо махнула головой и даже помахала нам рукой.

Машины не было, и до седловины нам пришлось идти быстрым шагом, периодически переходящим в бег. Все перестроились в одну шеренгу и довольно весело продвигались к цели. По пути сплошь да рядом попадались дички, но я строго настрого запретил их трогать. Иногда пацаны не выдерживали и тогда (тоже строго по моему разрешению) кто-то один срывал яблоко и, надкусив, тут же выплёвывал.

Наконец, мы пробежали мимо дорожных рабочих и их техники и остановились у подножья седловины или как её ещё называли – "Верблюда".

– Мне светиться нельзя! Поэтому я буду с горы наблюдать за вами в бинокль, а вы идите в сад и не трясите все деревья подряд! Пробуйте, а потом трясите! И следите, чтобы объездчик вас не заметил! – сказал я и полез на гору.

Сад был, как я уже говорил, молодой и сверху очень хорошо просматривался. Особенно в бинокль. Конечно, пацаны не строго следовали моим наставлениям, так как и сами были с усами. Набив наволочки первыми попавшимися съедобными яблоками и грушами, они обнаруживали, что на следующих деревьях растут гораздо более спелые и вкусные и вытряхивали первые и набивали наволочки вторыми. Ну, прямо как в сказке "Огниво"!

Чем дальше в лес, тем больше дров!

Жадность и азарт делали своё дело и через какое-то время грабители не видели ничего, кроме всё более и более обильной добычи. Я понял, что влип. Ситуация вышла из под контроля и развязка была неизбежна. И когда я увидел скачущего к ним на коне одноглазого объездчика с деревянной ногой и в чапане (это такая огромная казахская шапка-ушанка), то почувствовал слабость в своих тоже деревенеющих ногах.

Подскочив, объездчик начал стегать пацанов нагайкой и в первые секунды все бросились врассыпную.

Но вдруг всё переменилось!

Я этот момент не успел захватить, и увидел уже лежащего на земле объездчика и усатого, стегающего его, его же нагайкой. Второй орёл держал в руках дробовик, а третий поймал лошадь и снимал с неё свёрнутую в кольца верёвку.

Бедный аксакал (а это был пожилой инвалид – ветеран войны) орал что-то неслышное мне, но явно не джентльменское и катался по траве. Он пытался вскочить, но деревянная нога была не на его стороне.

Наконец, так же профессионально, как и раньше, мои бандиты связали ветерана и, воткнув ему в рот ухо от чапана, начали собирать разбросанные высшего сорта фрукты и пацанов.

Ко мне все прибежали счастливые и возбуждённые донельзя с полными наволочками.

– Чего радуетесь, уголовнички? – охладил я их восторг. – Мало того, что мы крали селекционные яблоки и груши, так вы ещё и совершили нападение на представителя власти находящегося при исполнении своих обязанностей!

Плохо было наше дело, а моё тем более! Из традиционного невинного ребяческого набега на сады оно приняло совершенно криминальную форму.

Но если бы я знал, как действительно всё обстоит, то тут же сам бы побежал развязывать аксакала. Чёрные рыцари по своей диверсионной привычке хоть и воткнули ветерану в рот чапан, но в горячке не обратили внимания на то, что нос у него почти что не дышит. То ли там аденоиды были, то ли травма какая-то военная, но когда на наше счастье его обнаружил кто-то из очередных грабителей урожая, он был уже синий и без сознания.

Но это мы узнали потом, а сейчас я сразу понял, что будет дальше и тут же выработал план дальнейших действий.

– Свидетелей кроме меня не было, но без милиции теперь не обойдётся! Поэтому что? – сказал я.

– Ни колоться, ни в коем случае! – рявкнули рыцари.

– Правильно! Вас не было! Мы были совсем в другом месте – рядом с лагерем. А то, что похожи на бандитов, так это показалось в горячке, – сказал я. – И в любом случае я вас выгораживать не буду, а совсем наоборот. Буду вас ругать, но это понарошку.

Чтобы видели, что я на стороне аксакала. Это такая тактика. Чтобы всё спустить на тормозах. Так что не хорохорьтесь! Спектакль играем все вместе. Плечи согнули, головы опустили, слезу кающуюся пустили! Так и стойте пока всё не закончится. Повинную голову меч не сечёт! А сейчас бегом к машине! Будем подвозку клянчить! Это хоть и дохлое, но алиби по времени. Пешком туда и обратно мы бы никогда не успели к обеду!

– Ну, ты – голова! Авторитет из авторитетов! – сказали мои пионеры.

Я только сморщился, хотя честно скажу – приятно! Я хотел ещё, чтобы они выбросили фрукты как улику, но пацаны наотрез отказались. Цена трофея была слишком велика, и они уверили меня, что припрячут всё, а потом незаметно по частям пронесут в лагерь.

И мы побежали…

– Хорошо погуляли? – спрашивали рабочие, глядя на наши осунувшиеся лица.

– Ага! – дурашливо отвечали мы и нервно подхихикивали на ухабах.