Читаем без скачивания Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Гэлбрэйт Серина

Император смотрел на меня равнодушно, не мигая, усиливая сходство со змеёй. Мужчины слева умолкли, справа вовсе не доносилось ни звука. Я подавила порыв оглянуться в поисках поддержки на Тисона за моей спиной и нерешительно ухватилась за юбку.

Что я знала точно?

Чуть-чуть приподнять подол платья. Лодыжки на всякий случай не обнажать, а то мало ли, вдруг здесь голые щиколотки приравнивались к последней стадии стриптиза?

Одну ногу отвести назад… левую или правую? Или без разницы?

Вторую начать сгибать в колене.

Спину прямо, взгляд к полу.

Или стоило просто присесть, всё равно под длинной юбкой не видно, как я там ноги заплела?

Для Асфоделии реверансы наверняка были делом лёгким, обыденным и, возможно, необходимые движения заучены ею до автоматизма, но когда только и думаешь, куда поставить левую ногу, как согнуть при том правую и удержать некое подобие осанки, на память тела рассчитывать не приходилось.

Не надо было отставлять ногу, эх, не надо было…

Умная мысль, как обычно, припозднилась, посетив голову ровно в тот момент, когда крен стал фатальным. В гулкой тишине зала я грохнулась на ковровую дорожку, охнула от боли. Падать на жёсткий холодный пол удовольствие маленькое, всё равно что на асфальт, и дорожка не особо спасала, разве что немного щадила коленки и инстинктивно выставленные ладони. На долю секунды я застыла на четвереньках, волосы густой пеленой упали по обеим сторонам лица, заслоняя обзор. Затем почувствовала, как сильные руки подхватывают меня, бережно поднимают с пола. Сев на пятки, откинула волосы назад и увидела тень неподдельного изумления в тёмных глазах императора. Вероятно, в такую интригующую позу дамы перед ним вставали реже, чем можно предположить. Впрочем, впечатлила я всех присутствующих, пусть и по-разному.

Компания слева удивилась не меньше монарха.

Брендетта смотрела с откровенным, насмешливым презрением.

Нарцисса с испугом.

Взгляд Жизель идентифицировать я не смогла.

Бравых рыцарей, похоже, смутила реакция коллеги по ордену.

Не обращая внимания ни на соратников, ни на властителя, Тисон помог мне встать, заглянул обеспокоенно в лицо, быстро ощупал обе мои ладони, проверяя на наличие повреждений, и лишь после вернулся на исходную позицию. Дрожащими руками я поправила платье, стараясь не смотреть на подол – вряд ли дорожка настолько чистая, чтобы белая ткань выдержала столкновение с ней без последствий, – безуспешно попыталась пригладить волосы.

– Добро пожаловать в сердце Благословенной Франской империи, фрайнэ Асфоделия, дева востока, – наконец заговорил император.

Я не смогу повторить этот адов реверанс на бис, не смогу!

И ещё никто до сих пор не упомянул, как, собственно, зовут правителя.

– Мы надеемся, путешествие было приятным, – продолжил он любезным светским тоном. – Вы же прибыли с Сонны, одной из крупнейших островных твердынь?

К чему этот вопрос? Сомнительно, чтобы император не знал, откуда Асфоделия, тем более с такой-то славой, впереди барышни бегущей… Или это уже собеседование началось?

– Да… Ваше величество… Ваше императорское величество.

– Говоря по чести, нам не часто доводилось бывать на островах, – изумление уступило место расчётливому холодному интересу. – Быть может, фрайнэ Асфоделия, вы поведаете нам о чудесах вашего родного края?

Что подразумевается под чудесами – описание местных красот природы, местных достижений или магия? Та самая, что под запретом и женщинам вообще не позволена?

– А… – я огляделась беспомощно. Только Тисон бросил на меня ободряющий взгляд, остальные смотрели с разной степенью ожидания скучающей публики на реалити-шоу – что ещё выкинет эта странная островитянка? – Я… э-э… Там… красиво. И… острова славны своими воздухоплавателями, – повторила я сказанное Тисоном.

Так хреново не было даже на настоящих экзаменах… Стою, потею отчаянно, слова с трудом выдавливаю, ни одной толковой мысли. Платье, поди, грязное, причёска больше на гнездо воронье похожа, а в глазах Эветьена столько скепсиса, словно он знает наверняка, что я не я, то есть я – не Асфоделия.

– И жители его чтят и почитают как должно Четырёх и нас, поставленных их волею над людьми и благословенными землями этими?

Кажется, вопрос с подвохом.

– Да… – пролепетала я.

– Нам радостно слышать эту добрую весть, – правда, не видно радости-то, ни в голосе суховатом, ни во взоре подозрительном.

Что там Жизель говорила о мятежах на островах в прошлом веке?

Руки императора лежали на деревянных резных подлокотниках трона, и я заметила, как правитель приподнял указательный палец правой, как сверкнул алый камень массивного перстня, поймав скупой луч света. Что движение это обозначало монаршую волю, я поняла, только когда Тисон взял меня за локоть и потянул назад. Я послушно отступила, по следующему знаку другие девушки вышли на дорожку и встали рядом со мной. Синхронно присели в злополучном реверансе, плавном, идеально выверенном, и выдохнули в один голос:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ваше императорское величество.

Я тоже попыталась. Колени тут же отозвались болью, я скривилась и в результате изобразила нечто, больше похожее на нездоровое подёргивание плечом и ногой, нежели на требуемое телодвижение. К чести императора, если он и счёл мою позу недостаточно почтительной, то виду не подал. Девушки выпрямились, отступили на несколько шагов и по одной развернулись и в сопровождении рыцарей покинули зал.

И это всё? А где дополнительные каверзные вопросы, вступительная речь, подробный инструктаж и вдохновляющее напутствие? Пришли, покрутились перед императором и ушли?

Признаться, на выходе из зала очень хотелось обернуться, поймать выражение монаршего чела, когда никто из претенденток на него не смотрит, и, быть может, увидеть проблеск настоящих чувств, истинное мнение по поводу невест вообще и Асфоделии в частности.

Вышли мы опять последними, пересекли зал ожидания. Человек в чёрном выскользнул за нами, обогнал и возглавил процессию прекрасных дев и благородных рыцарей. Я приотстала и ко всему прочему начала прихрамывать – правая нога болела всё сильнее, левое колено саднило. Двери зала ожидания закрылись и в следующем, длинном, гулком и пустынном, Тисон мягко подхватил меня под локоть и увлёк к ближайшей оконной нише. Я присела на край подоконника и обозрела полученный ущерб. Белую ткань украсили тёмные разводы, ладошки грязные, как у ребёнка… а я ими ещё всё приглаживала. На правом колене наливался синяк, на левом немного содрана кожа. Тонкое полотно левого чулка порвалось и окрасилось в алый, правый выдержал не иначе как чудом, но узелок узкой ленты, подвязывающей его выше колена, почти распустился.

– От зараза… – пробормотала я, исследуя собственные ноги.

– Сильно ударились? – Тисон, стоически игнорируя задранный подол, опустился на одно колено передо мной.

– Да так… буду теперь как дитё малое, чумазая и с разбитыми коленками. Перекиси, полагаю, здесь нет?

– Что, простите? – непонимающе глянул на меня мужчина.

– Перекиси водорода… ладно, забудь… те, – отмахнулась я.

Какие ещё могут быть варианты в мире, где летают корабли, но медицина вряд ли находится на высоком уровне?

Листик подорожника?

– Вам следует вернуться в ваши покои, лечь и пригласить целителя.

– Зачем? Синяк и пара царапин… само пройдёт. Конечно, обработать в любом случае не помешало бы, но вызывать врача… то есть целителя?

В замке Делени и без врачей обошлись распрекрасно, а тут ради ободранной коленки приглашать надо?

Девушки и рыцари скрылись за дверями следующего зала, однако наедине мы с Тисоном всё равно не остались – почти сразу же стукнула створка на противоположной стороне, пропуская Шевери-старшего. Окинув помещение быстрым взглядом, он направился к нам и замер подле коленопреклонённого брата. Посмотрел на мои ноги, затем мне в лицо.