Читаем без скачивания Кровь и память - Фиона Макинтош

— Убийца снял с него браслет, — заметила она сквозь слезы. Она не стыдилась, что плачет в присутствии Финча.

— Да, ваше величество, я уже это заметил. Но, с другой стороны, цена ему невелика. Корелди рассказывал, что браслет сплела сестра из старого бисера, который был у нее еще с детства.

— Да-да, дешевая безделушка, но для Ромена она значила многое. Кто знает, может, и для убийцы тоже.

— Что вы хотите этим сказать, моя королева?

Валентина пожала плечами.

— Думаю, как еще одно доказательство того, что он мертв. Любой, кто знал Ромена, заметил бы, что он никогда не снимал с руки браслет.

Финч кивнул, но промолчал.

— Какой у него умиротворенный вид, — заметила Валентина. Взгляд ее был прикован к руке, от которой неизвестный убийца отрезал палец.

Финч заметил, что королева успела вновь застегнуть пуговицы на рубашке, чтобы скрыть кровавую рану.

— Можно подумать, он просто спит, — добавил он.

— Верно, с той лишь разницей, что Ромен не любил бездельничать. Энергия била в нем ключом. Боже, нам никогда больше не услышать его смех, его шутки. Ты помнишь, он любил пошутить, но то были добрые шутки.

Финч собрался с мужеством и произнес:

— Скажи я, что это просто мертвое тело, а вовсе не тот Ромен Корелди, которого вы так любили, что бы вы на это ответили?

Валентина недоуменно посмотрела на него и вытерла слезы.

— Я бы сказала, что ты жесток. Как ты смеешь говорить подобное, если тебе известны мои чувства… чувства но отношению к Ромену.

Продолжать разговор на эту тему было бесполезно, но Финч решил рискнуть еще раз. По крайней мере не придется потом корить себя за то, что промолчал.

— Согласен, сейчас перед нами лежит мертвое тело Корелди, — продолжил он. — Но я не верю, что человек, которого вы знали — человек, которого вы любили, ваше величество, — мертв.

Валентина в ужасе посмотрела на него.

— Финч, ты понимаешь, что говоришь? Прекрати! Ты делаешь мне больно!

Финч вздохнул и поник головой.

— Простите, ваше величество.

Ей так хотелось сохранить его дружбу, но сейчас она отталкивала его от себя. Валентина подошла к мальчику и, встав рядом, заглянула в большие серьезные глаза.

— Нет, это моя вина. Он мертв, потому что я прогнала его. Это мой крест, и мне его нести. Ты здесь ни при чем. Ты бы никогда не поступил так с другом, но я… о, мой дорогой Финч, я не свободна — я должна блюсти придворный этикет и исполнять королевские обязанности.

— Понимаю. Можете не объяснять. Я знаю, что заставило вас пойти на такой шаг.

— Прости меня. Я не хочу терять тебя, Финч. Ты и твой странный пес — единственные близкие мне существа в этом мире.

Ее слова растрогали мальчика.

— В таком случае вы должны мне доверять.

— А я доверяю.

— И понять то, что я должен сделать.

Он говорил необыкновенно серьезно.

— А что ты должен сделать? — спросила она с тревогой в голосе.

— Я покидаю вас, ваше величество.

От неожиданности у нее высохли слезы.

— Нет! Только не это! Почему?

— Я должен сделать одно дело.

— Финч, не уходи от ответа, говори начистоту, — приказала Валентина, пристально вглядываясь в бесхитростное лицо, словно искала в нем ответ на свой вопрос.

— Вам не понять.

— Сделай так, чтобы я поняла.

Он улыбнулся, что случалось с ним нечасто, участливо и по-доброму.

— Не могу, ваше величество. Я уже пытался это сделать, но не получилось.

Валентина глубоко вздохнула и положила руки ему на плечи.

— Как я понимаю, ты имеешь в виду Уила Тирска… Я верно говорю? То, что Ромен взял на себя его долг… его желания? Ты тогда сказал, что чувствуешь его присутствие?

Финч кивнул. Выражение его лица было предельно серьезным.

— Даже более того, только это я пока объяснить не могу.

— Колдовство. Чары, — произнесла Валентина так, будто ощутила во рту вкус яда.

— Прошу вас, поверьте мне, — повторил Финч.

— Но куда ты пойдешь? — со слезами в голосе спросила она.

— Я пойду искать убийцу Ромена Корелди.

Валентина провела ладонью по лицу. Финч не мог сказать, что стоит за этим жестом — ощущение собственного бессилия, раздражение, гнев, отчаяние или все вместе взятое.

— Ты еще малое дитя, — сказала она, ненавидя себя за собственные слова, но стараясь говорить ровным тоном.

— Тем более это поможет мне не привлекать к себе чужого внимания, ваше величество. Кому есть дело до бездомного ребенка?

— Да, но с какой целью? — вырвалось у нее, и вместе с вопросом все ее чувства — раздражение, неверие, даже сарказм.

Впрочем, если Финч и заметил что-то, то ничем не выдал себя.

— Я хочу собственными глазами взглянуть на убийцу, — произнес мальчик спокойно. Ему было неприятно увиливать от ответа, потому что он не умел лгать.

— И что дальше?

Финч не ответил. Валентина ждала, зная, что он тщательно размышляет над каждым словом. Мальчик никогда не говорил необдуманно.

— Там видно будет, — наконец произнес он.

Его уклончивый ответ еще больше раздосадовал королеву. Она выпрямилась и отвернулась.

— Что ж, это твое решение, поступай как знаешь, — сказала она, и в голосе ее прозвучали жесткие нотки. — Мне будет тебя не хватать. Скажи, ты останешься хотя бы на погребение?

— Какой смысл? — тихо произнес Финч. — Если позволите, я бы хотел отправиться в путь немедленно.

— Не позволю. Мы обязаны воздать Ромену последние почести.

— Но ведь это не он, ваше величество!

— Прекрати, слышишь! Немедленно прекрати! Умоляю тебя! — воскликнула она с болью, словно каждое его слово было ударом кинжала.

Финч продолжал смотреть на нее все тем же честным, открытым взглядом.

— Прошу вас поверить мне. Уверяю, ваше величество, я не подведу. Да и он тоже, — добавил мальчик и кивком указал на покойника.

Валентине хотелось закричать на него, схватить за худые плечи, встряхнуть так, чтобы он наконец образумился. Но она сдержалась.

— Оставь меня, я хочу какое-то время побыть с ним наедине. Ты будешь присутствовать при погребении. Такова моя воля.

Финч покорно кивнул, но королева уже отвернулась.

Погребение прошло быстро. Вокруг тела поставили свечи, которым дали догореть дотла. Несколько прощальных слов, заупокойная молитва, после чего отец Парин попросил присутствующих положить рядом с телом погребальные дары. Дух Корелди отлетел к небесам, но тело его останется в окружении вещей, поднесенных теми, кого он любил при жизни.

Лайрик положил нож. Он все еще корил себя за то, что не снабдил им Корелди при жизни — возможно, оружие помогло бы ему спастись. Крелль оставил рядом с телом гусиное перо как символ долга перед Бриавелем. Ничего лучше канцлер придумать не мог: хотя он и относился к покойному с уважением, но близок к нему никогда не был. Финч срезал прядь волос и клок шерсти Нейва и положил Корелди на грудь. Самый интимный подарок из тех, что будут сопровождать Ромена в загробную жизнь.