Читаем без скачивания Наследник мухи Цеце - Дмитрий Щеглов

Я опешил от его заявления.

– За что виноват?

– За то, что тебя на рыбалку вытащил.

– А что с ней может случиться, с козой? – спросил бестолковый Вадька Дуст.

– Мастит, что еще! – ответил Данила.

До моего дружка не доходило, что своим ответом он показывает свои познания в той специфической области, которые бывают, известны лишь скотникам и ветеринарам. Я ухмыльнулся:

– И не только мастит может случиться. Сколько раз бывало, коза зайдет глубоко в озеро воды напиться, а щука ей в вымя вцепится. Так с рыбой домой бедная и приходила. Поэтому и мыть ветеринар рекомендуют с мылом, чтобы запаха никакого не оставалось, – лепил я горбатого нашему новому знакомому, с самым серьезным выражением лица. – Вот… А я руки не помыл, каюсь!.. Вымя теперь навозом пахнет. Не дай бог коза в озеро полезет! Щуки, сам видишь, какие большие, а бывают и на два пуда! Тут одна вообще водится, здоровая, как крокодил, на прошлой неделе козленка в озеро утащила.

Вадька Дуст переводил взгляд с Данилы на меня.

– Смеешься? – не поверил он.

Я независимо пожал плечами, предоставляя право отделять зерно правды от плевел лжи самому слушателю.

– Два бомжа, так хозяину, рассказывали.

Наш новый дружок растерялся. Таких чудес он наверно нигде не слышал. А я продолжал сочинять:

– Это еще что! Вот когда чемпионат рыболовный проводили, так мой дед не на удочку, а на козу ловил рыбу и первый приз выиграл. Но, тяжело далось! Козе! Неделю назад, ей вымя в больнице заштопали. Сегодня первый раз ветеринар разрешил ее выгулять. Боюсь вот, бабка ее выгонит, а она, дура сразу в озеро полезет. Как бы катастрофа не случилась. Вымя-то навозом пахнет, Данила правильно сказал, щуки так и бросятся на нее. Эх, бронежилет бы ей!

– Я же не дурак, врешь ты все! – зло сплюнул Вадька Дуст.

В последнее время, естественное человеческое желание казаться лучше, чем ты есть на самом деле, усилиями телевидения было нацелено в одну сторону. Мерой человека – стала толщина его кошелька. А такие качества, как честность, благородство, красота души, были выброшены на свалку. Все это – слабое звено. Я своей байкой тоже, как и Данила открещивался от брыкливой скотины.

В этом отношении дед у меня – молоток. Мне так и кажется, что у него внутри железный стержень, который делает эту породу людей несгибаемыми. Никакие ветры перемен не смогли его сломать, заставить кланяться новым ценностям.

Я помню, как по приезде сюда он начал выметать из-под моей черепной коробки наносной заграничный мусор. Во-первых, меня напрочь отвадили от кока-колы и пепси.

– Если не хочешь в студень превратиться, никогда не пей эту дрянь, а то будешь, как желе. Наши; чай, квас, молоко и прочие натуральные продукты в тысячу раз полезней их искусственной химии. Отрава, она и есть отрава, хоть и в заграничной, красивой упаковке.

– Ох, надоел мне твой квасной патриотизм, – поддела его бабка, – пусть пьет ребенок, что хочет.

Дед и другой урок мне преподал. Я тогда только познакомился с Настей и побывал у нее в гостях. Принимали нас с Данилой, как высоких гостей. Чаепитие было на втором этаже, в большой столовой их двухэтажного особняка. Крахмальная, белая скатерть, перед каждым стоял отдельный прибор, с набором из четырех ножей и вилок. В общем, не чаепитие было, а сплошное мучение.

И вот после всех этих; заварных чайников, сменных тарелок, салфеток, «благодарю», «передай пожалуйста» и прочих причиндалов к единственному куску торта который я съел, Настя зашла ко мне в гости. И надо же было так случиться, что именно в этот день, когда она надумала нанести ответный визит, моему деду привезли навоз. Тракторист опрокинул лафет с естественными удобрениями перед забором, и был таков. В огород его таскай сам, как знаешь. У деда на этот случай имелась тачка. Ее мы и грузили навозом, когда пришла Настя. Из меня – работник, как из свиньи – проповедник. После двух нагруженных тачек я умудрился там и сям залезть в навоз ногой, как туалетной водой кое-где себя обрызгать благовонной жижей и предстать перед нею в таком непривлекательном виде. Я густо покраснел.

Как быть? Гамлетовский вопрос встал передо мною. И в дом ее, в гости, не мешало бы пригласить, оказать ответную любезность, и дело посередине нельзя бросать. А этот старый хитрец, мой дед, сделал вид, что ничего не замечает. Только понимающе лукавая ухмылка спряталась в зарослях седых усов. В тот званный вечер, когда я пришел из гостей, естественно, я похвастался деду с бабушкой, где был, и как нас с Данилой принимали. Вся Настина жизнь мне представлялась сплошь из таких праздничных обедов с тортами. И сейчас, мне почему-то было страшно стыдно перед Настей, что приходиться нагружать тачку с навозом, а не сидеть за столом с камчатой или кружевной скатертью и уплетать пирожные.

А у нас папа сказал, – заявила она, – что никакого огорода перед домом не будет. Только парковый ландшафт и лужайка для игры в бадминтон и теннис. Поэтому нам навоз не нужен.

Дед устроил себе перекур, с интересом ожидая моего ответа.

– Мы тоже что-нибудь вместо огорода устроим! – промямлил я в ответ, готовый провалиться сквозь землю. Мне было несказанно стыдно за то, что пока я вожусь здесь с навозом, другие не знают других забот, кроме тенниса и бадминтона. Вот тут дед и вылез со своей воспитательной дубиной.

– Нет, внучок дорогой, если все из своих огородов сделают лужайки, есть нечего будет, голод наступит. Так что ты не стесняйся, и накладывай навоз в тележку, а гостью, извинись и пригласи прийти часа через два, не раньше, у тебя сейчас дела.

Дед мне долго потом еще вдалбливал, что плодов своего труда нечего стесняться, пусть даже этот труд будет тяжелым и не престижным, правда, тут же добавлял, что от трудов, богат не будешь.

И вот мой дружок теперь тоже поставлен перед выбором, с одной стороны – бабка с козой и нищенской пенсией, с другой – внезапно замаячившие на горизонте, еще призрачные миллионы в лице папаши банкира. Пока, вместо миллионов, осязаемые лодка и дорогой спиннинг, а завтра кто его знает, может что покруче. Данила резко сделал свой выбор не в пользу козы. Так мне показалось! Неожиданно, он потащил меня домой.

– Пошли Макс, у нас дела!

Вадька Дуст был, разочаровал нашим, столь поспешным уходом. Только появились на озере и сразу обратно. Голосом, в котором слышны были просительные нотки, он спросил:

– А когда вас можно будет снова увидеть?

– А когда хочешь!

Он обрадовался.

– Знаете что, приходите оба на щуку. Приглашаю! Наш дом знаете, где?

– А кто его не знает?

Мы разошлись в разные стороны. Так я тоже получил приглашение в дом банкира. Грех было его не принять.

Глава 4. Великосветский прием

Сегодня с утра, когда я пришел к Даниле, у него не было ни забот, ни проблем. Иди куда хочешь, делай что знаешь. А теперь отягощенный, неожиданно доставшимся ему имуществом, двойным приглашением на ужин, и сомнениями в ближайшем родстве с самым богатым человеком нашего города, он оказался в растерянности. Когда мы затащили лодку в сарай, Данила посопел в углу собираясь с духом, и смущенно предложил мне:

– Ты бы Макс помог мне собраться на вечер!

– А чего собираться? – не понял я. – Не на королевский же прием идем? Туфли почисть, да грязь под ногтями выскобли, и можешь двигать вперед. Не они тебе нужны, а ты им!

– Как?

– А так! Вадька сейчас наверно хвастается щукой перед родителями, что сам поймал, а тебя в гости пригласил в качестве свидетеля. Подтверди это и можешь за щуку приниматься. Это раз. Теперь второе, папаше его ты тоже нужен. Если он опять спросит про ведро, значит здесь точно что-то нечисто, или ведро золотое, или эти цифры на нем что-то ему говорят.

Данила встрепенулся.

– А что, а что это может быть, как ты думаешь?

Я сам все это время ломал над этим голову, но никакого разумного объяснения этим цифрам и буквам не находилось. Одно было ясно, что они не заводского происхождения. И буквы и цифры были выцарапаны на днище чем-то острым. Я так Даниле и сказал:

– Здесь, вот что может быть. Ему, нужно было срочно вынести ведро из банка, пока китайцы у него пропуск не отобрали, и не вышвырнули на улицу. Он не ожидал, что они в субботу приедут. А как это незаметно при них сделать? Никак! Не пойдешь ведь мусор выносить! Вот он тебе к ведру в нагрузку дал и палатку, и лодку, и спиннинг, и даже усыновил тебя. И натурально получилось, как будто с сыном он собрался на рыбалку. А ты под шумок, ведро и вынес. И никто ничего и не понял. А на ведре видишь, что оказалось?

Мой дружок аж взвился на месте. Глаза у него округлились, и он возмущенно завопил:

– Да он меня усыновил еще до того, как китайцы появились. Сначала признал за сына, а потом ведро сунул! Ведро – у него получается, так, между делом, а на первом месте я.

А на меня нахлынула упертость. Мне все время хотелось перечить и перечить Даниле.

– Нет, – возразил я ему, – он специально намекнул тебе, что ты его сынок, но не сказал прямо об этом. На первом месте у него ведро, а ты на втором. Почему?