Читаем без скачивания Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв. - Иван Упоров

В Программе РКП(б), в частности, говорилось: «В области наказания… суды уже привели к коренному изменению характера наказания, осуществляя в широких размерах условное осуждение, введя как меру наказания общественное порицание, заменяя лишение свободы обязательным трудом с сохранением свободы, заменяя тюрьмы воспитательными учреждениями и давая возможность применять практику товарищеских судов».[110] Поскольку большевистские лидеры полагали, что в «государстве трудящихся» сами трудящиеся не будут совершать преступлений и соответственно потребность в местах лишения свободы постепенно отпадет, такой подход представляется вполне оправданным.

Вместе с тем условия революции вносили сюда определенную корректировку. Другое доктринальное положение большевизма заключалось в том, что для классовых врагов должны были определяться условия содержания в местах лишения свободы, отличные от тех, в которых должны были отбывать наказания лица «трудового происхождения». В числе авторов данного периода функционирования советского государства можно отметить А. А. Герцензона, А. Трайнина, Е. Тарновского, А. Я. Эстрина, В. Р. Якубсона, Б. Янчевского, Е. Пашуканиса[111].

Из наиболее крупных специальных работ последующего времени следует назвать труды Е. Г. Ширвиндта и Б. С. Утевского «Советское пенитенциарное право»[112] и Б. С. Утевского «Советская исправительно-трудовая политика»[113]. Здесь сделано определенное обобщение развития пенитенциарной системы в советском государстве за предшествующие годы. Однако данные работы носят явный идеологический отпечаток. Так, Б. С. Утевский, анализируя, в частности, Временную инструкцию «О лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового» 1918 г., критиковал ее авторов за «отсутствие какого-либо классового дифференцированного подхода к лишенным свободы», а также за «смазывание элемента уголовной репрессии», поскольку указанным правовым документом предусматривалось вознаграждение лишенных свободы по ставкам профессиональных союзов, в то время как, по мнению авторов, следовало проводить разницу между преступниками, относящимися к различным классам общества.

В дальнейшем (с середины 30-х и до середины 50-х гг., т. е. период ГУЛАГа) в исследовании пенитенциарных проблем наступил период застоя, когда в СССР практически перестали издаваться научные работы, касающиеся советских исправительно-трудовых учреждений. Основная причина этого явления заключалась в том, что система советских мест лишения свободы в тот период стала предельно закрытой от общества, что, в свою очередь, объяснялось использованием властью исправительно-трудовых лагерей для решения экономических и политических задач соответственно за счет эксплуатации дешевого труда заключенных и изоляции «политически ненадежных» лиц. Деятельность исправительно-трудовых учреждений затрагивалась в основном в учебных пособиях, учебниках, в отдельных монографиях и статьях, преимущественно по советскому уголовному праву, книгах, пропагандирующих советскую исправительно-трудовую политику[114].

Что касается зарубежной литературы, то там попытки исследовать советскую пенитенциарную систему предпринимались, начиная с 1930-х гг. (ранее зарубежные авторы затрагивали эти вопросы, но в основном в рамках темы о репрессиях). Общая направленность зарубежных публикаций была одна – критика, и довольно жесткая, советской пенитенциарной политики. Естественно, в СССР об этих публикациях общественность не знала. Весьма красноречивы и названия некоторых работ – «Лагеря смерти в СССР», «Россия в концлагере» и др.[115]

После смерти Сталина и начавшегося процесса восстановления законности в стране стали происходить изменения и в пенитенциарной политике. В свою очередь и исследователи получили гораздо большие возможности для изучения истории и современного состояния советских исправительно-трудовых учреждений.[116] В появлявшихся в это время работах освещались многие аспекты развития исправительной системы. Однако в большинстве трудов они не составляли предмета отдельного исследования.

Начали издаваться работы, где освещались различные стороны деятельности мест лишения свободы. Сразу следует заметить, что с тех пор объем литературы, посвященной пенитенциарной политике государства, в целом неизменно увеличивался, однако в основном за счет работ правоведов.

Так, уже в 1957 г. впервые за многие годы в Высшей школе МВД СССР была проведена научно-практическая конференция с приглашением достаточно широкого круга по тем временам научных и практических работников, представителей общественности. На конференции были заслушаны и обсуждены доклады Б. С. Утевского и Н. А. Стручкова по основным проблемам исправительно-трудового права и законодательства об исполнении наказания[117]. Конференция послужила началом (после длительного перерыва) научно-исследовательской деятельности по проблемам исправительно-трудового права в ряде юридических вузов, научно-исследовательских институтов.

После проведения этой конференции начинается регулярная публикация соответствующих научных материалов в специальных журналах и отдельных изданиях. Достаточно сказать, что в период 1956–1961 гг. издается около пятидесяти работ, связанных с исправительно-трудовой системой.[118]

Вслед за упомянутой конференцией в течение 1958–1961 гг. были проведены теоретические конференции по проблемам деятельности исправительно-трудовых учреждений в Ленинграде, Томске, Свердловске, Саратове и ряде других городов.[119] Однако на них не дискутировались концептуальные вопросы, практически не было специальных выступлений и печатных работ, касающихся тенденций развития пенитенциарной системы в нашей стране, ее истории.

Лишь несколько позже появились работы, затрагивающие пенитенциарные проблемы. Предметом исследований ряда ученых, таких, как, в частности, Н. А. Стручков, Н. А. Беляев, В. П. Артамонов, А. Е. Наташев, И. В. Шмаров, М. Д. Шаргородский, Л. Г. Крахмальник и других исследователей из различных городов страны.[120] В этих работах освещались многие аспекты развития исправительно-трудовой системы, в том числе затрагивались и исторические вопросы, однако в абсолютном большинстве работ они не были предметом специального исследования.

В середине 1970-х гг. в Рязанской высшей школе МВД России была издана книга З. А. Астемирова «История советского исправительно-трудового права»[121]. Содержащийся в ней исторический материал, в отличие от труда М. Н. Гернета, имел более узкую – правовую – направленность, есть и немало историко-информационного материала, заслуживающего внимания, в меньшей степени проявляется политико-идеологический фактор. Автор, в частности, отмечает, что в «рассматриваемый период (середина 1930-х – середина 1950-х гг.) деятельность ИТУ протекала в обстановке широкого применения репрессий и сосредоточения значительного числа лиц в местах лишения свободы. Среди них было и определенное количество безвинно и несправедливо осужденных или подвергнутых репрессиям во внесудебном порядке. Вследствие этого в ряде ИТУ создавалась неблагоприятная психологическая атмосфера и отрицательная педагогическая среда, что мешало делу исправления и перевоспитания подлинных преступников». Далее он пишет, что ущемление законности, отклонение от ее «ленинских принципов», прежде всего, проявлялось в подмене действующего законодательства ведомственными актами НКВД; исправительно-трудовое дело теряло свою гласность. Нельзя не отметить, что для середины 70-х гг. это была довольно смелая оценка.

Известный пробел в исследованиях истории советской пенитенциарной политики был отчасти заполнен работами по истории милиции[122], правоохранительной деятельности в целом[123], косвенно затрагивавшими интересующую нас проблематику.

Как исключение из правил можно расценивать художественное произведение А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и воспоминания Б. Дьякова «Повесть о пережитом», публикация которых в начале 1960-х гг. оказалась возможной в рамках хрущевской «оттепели» (сюда можно добавить менее известные художественные произведения Алдан-Семенова, Шелеста, Горбатова). В этих работах нет открытой критики советской пенитенциарной политики, однако отдельные эпизоды свидетельствовали именно об этом. Вместе с тем следует иметь в виду, что в данных произведениях сильно сказывалось субъективное восприятие авторами той пенитенциарной действительности, в которой они оказались. Следует еще раз подчеркнуть, что это были не научные труды, а художественные произведения.