Читаем без скачивания Приключения парижанина в Океании - Луи Буссенар

Разработка жил требует квалифицированной рабочей силы, многочисленного персонала и дорогого оборудования. Этой отраслью золотодобывающей промышленности занимаются преимущественно крупные компании, располагающие большими капиталами. Для извлечения кварца из жил, находящихся нередко на дне галерей на глубине тысячи, тысячи двести и тысячи восемьсот футов, пользуются шахтами. Куски кварца дробят и подают под паровой молот. Молоты падают в корыта с проточной водой и превращают кварц в мельчайшую пыль. Эту пыль вода уносит в емкости с ртутью, которая смешивается с золотом. Ртуть в верблюжьем бурдюке помещают под пресс; она как бы проходит через фильтр, после чего остается тестообразная масса, которую дистиллируют в реторте. Ртуть испаряется, и на дне сосуда остается чистое золото.

Трудно представить себе весь размах этих разработок, не прибегая к цифрам. Читателю достаточно узнать, что в одной лишь провинции Виктория, самой маленькой, но зато самой богатой, население рудничных поселков, составившее в 1866 году семьдесят тысяч семьсот человек, сейчас упало до сорока двух тысяч.

Мощность аллювиальных грунтов была такова, что для выработки золота потребовалось двести восемьдесят девять паровых машин, развивающих мощность в восемь тысяч лошадиных сил, одна тысяча сто сорок три бетономешалки, двести десять конных приводов, пятнадцать тысяч триста двадцать один деревянных каналов для промывки золота, шестьсот насосов, двести десять колодцев, четыреста пятьдесят машин для измельчения гравия.

В шахтах использовались восемьсот паровых машин мощностью восемнадцать тысяч лошадиных сил, шесть тысяч четыреста машин для дробления скал, шестьсот конных приводов, четыреста восемьдесят девять талей или шкивов.

Что же до количества добываемого золота, то лишь в этой провинции оно достигало ста миллионов унций в год!

Комментарии, пожалуй, излишни.

Австралия поставила около пяти миллиардов унций золота[245]. Говорят, что у нее есть еще пятьдесят миллиардов!

«Миллиард! — вскричал в 1825 году генерал Фой, когда министр Виллель предложил компенсацию за эмигрантов. — Но разве вы не знаете, господа, что еще не прошло миллиарда минут со дня распятия Иисуса Христа!»

Принято считать, что в сутках одна тысяча четыреста сорок минут. А поскольку в году триста шестьдесят пять дней, то есть пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут, то к моменту, когда генерал Фой произносил свою речь, со времени распятия Христа прошло только девятьсот пятьдесят девять миллионов восемьсот пятьдесят шесть тысяч четыреста восемьдесят минут (с учетом високосных годов[246])!

Как метко заметил мой лучший друг и собрат Арман Дюбарри в своем очаровательном сочинении «Эльзас и Лотарингия в Австралии», если бы пылкий и патриотический оратор Реставрации[247] жил в 1872 году, он не смог бы воскликнуть нечто подобное и удивить палату депутатов, ибо бюджет, расходы и требования завоевателей нашего времени сделали для всех некогда страшное слово «миллиард» обиходным.

В бюджете Франции расходы составляют два с половиной миллиарда франков, а национальный долг — двадцать три миллиарда. Война с Германией стоила французам около пятнадцати миллиардов: пять миллиардов пошло на репарации[248], почти столько же составили принудительные контрибуции[249], при этом Париж сам внес свою долю, почти двести миллионов, оставшаяся сумма включала затраты на содержание войск завоевателей, проценты на возмещение убытков, украденных денег или вещей, два миллиарда на обмундирование и военное имущество и три миллиарда франков на оборону.

В 1871 году на выплаты пруссакам Франция сделала заем в пять миллиардов франков, а ей предложили пятьдесят!

Литое золото стоимостью в один миллиард весит триста двадцать две тысячи пятьсот восемьдесят килограммов шестьсот сорок пять граммов. Его объем — 16,750 кубических метра, из него получилась бы колонна высотой в 5,33 метра диаметром в один метр. Значит, прусская война стоила нам колонны чистого золота высотой 79,95 метра, то есть на четырнадцать метров выше башен Собора Парижской Богоматери и весом в 4 838 709, 675 килограмма.

Ученые не пришли к согласию по поводу количества добытого в мире золота. Многие оценивают его так: восемь миллиардов от сотворения мира до Иисуса Христа и пятьдесят миллиардов от Иисуса Христа до наших дней.

Уважаемые статистики очень самоуверенны. Но спросите, из какого источника почерпнуты эти драгоценные сведения, и они смутятся.

В самом деле, как оценить количество золота, которым владели богатейшие государи, воздвигнувшие в Индии огромные памятники своего могущества? А творения неизвестных архитекторов в Камбодже, от которых теперь остались развалины, именуемые Ангкор-Ват? Они по сей день вызывают восхищение! Не говоря уже о монархах ацтеков и толтеков[250], у которых золото шло на повседневные нужды. Цифра восемь миллиардов хоть и кажется произвольной, но она безусловно занижена. Ведь никогда золотом так широко не пользовались, как в античности.

Как бы то ни было, неисчислимые миллиарды, добытые из недр земли, не остались в обращении: собрать их сейчас совершенно невозможно.

Потери драгоценных металлов значительны. Этому способствуют позолота в искусстве и промышленности, износ драгоценностей и монет, кораблекрушения и накопление денег.

Мак-Кюллош считает, что эти потери составляют один процент в год!

Наибольшее количество золота и серебра изымает из обращения накопление денег.

Крестьяне в Европе хранят огромные количества монет. Что уж говорить об азиатах и африканцах! Они никогда не пустят золото в обращение.

По сведениям из достоверных источников, свыше двух миллиардов золота зарыто в Марокко.

Говорят, что в Поднебесной империи накоплений вчетверо больше.

Китайцы собирают золото и серебро, превращают в слитки, которые потом используют в торговле или зарывают в землю. Та же судьба у посуды, драгоценностей.

Поистине странно, что драгоценные металлы, с таким трудом добываемые из земли, снова закапывают в землю из-за непомерной жадности.

Но вернемся в Австралию, в провинцию Виктория, о которой мы забыли, подсчитывая миллиарды.

Австралия, этот прекрасный континент, уже заняла свое место в ряду передовых цивилизованных стран, в чем-то схожих с Америкой, с ее буйным развитием, однако не вся ее территория охвачена цивилизацией. И если Виктория, состоящая из ста десяти графств, имеет пятьдесят пять выборных ассамблей, шесть советов по выборам, пятьдесят девять муниципалитетов; если недавно развившиеся города, такие, как Эмералд-Хилл, Фицрой, Уотхем, Праган, Джилонг, Сендхерст насчитывают от восемнадцати тысяч до двадцати пяти тысяч жителей, то на необозримых, еще не исследованных пространствах бродят людоеды, голодные и жестокие, скачут эму, дикие обитатели глухих мест, то и дело встречаются кенгуру, черные лебеди, белые какаду с желтым хохолком. В общем, Австралия — страна контрастов. С одной стороны, Мельбурн, где издается тридцать газет и журналов, где столько же банков, четыре театра, великолепный ботанический сад и даже дома трезвости; где вероисповеданий такое количество, что и не сосчитать: епископальные протестанты[251], кальвинисты[252], пресвитериане, методисты[253], независимые, анабаптисты[254], лютеране[255], моравы, друзья, униаты[256], католики[257], православные, иудеи[258], буддисты, где великое множество школ, рассеянных по самым жалким деревушкам, где каждый человек, независимо от своего положения в обществе, внесен в каталог и снабжен этикеткой, с присущей англичанам тщательностью; с другой стороны — необъятный буш, он начинается у последнего дома предместья и, кажется, не имеет ни конца ни края, насколько хватает глаз, тянется зеленый ковер.