Читаем без скачивания Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

Провожая до двери, Шейхольэслам сказал на прощание: «Не забудьте передать Советскому правительству извинения нашего правительства».

Наша твердая и быстрая реакция, видимо, сыграла свою роль в улаживании этого неприятного инцидента.

Не менее трудным испытаниям мы подвергались во время организованных налетов на посольство, которые иначе и не назовешь, как бандитские.

Всем занять свои места!

О первом налете на посольство, который состоялся 1 января 1960 г., уже упоминалось ранее. Иранскому послу в Москве был заявлен строгий протест. Получили мы указание затронуть и этот вопрос перед Хомейни. Однако посетить его на этот раз не удалось. Начальник его канцелярии сообщил, что Хомейни поручил Готбзаде, занимавшему тогда пост министра иностранных дел, принять советского посла.

…Готбзаде сидел, развалившись в кресле, возбужденный, но усталый после жаркой беседы с генеральным секретарем ООН Вальдхаймом, который прибыл в Тегеран, чтобы способствовать освобождению американских заложников. Выслушав нас, Готбзаде сказал, что передаст все изложенное Хомейни, однако, как бы между прочим, заметил, что ему докладывали о нахождении в толпе перед воротами посольства советских сотрудников, которые якобы «возбуждали» толпу, сообщили ему также о «трех выстрелах», якобы сделанных из-за ограды посольства, что и «спровоцировало» нападение.

Я с возмущением отклонил эти «версии», а сам подумал: такие же выдумки ранее, 150 лет назад, о провоцировании толпы персоналом русского посольства, что привело к гибели Грибоедова и всего посольства, выдумали персы, когда им надо было как-то оправдать себя в совершенном злодеянии.

К нашему удивлению, на наши возражения Готбзаде прореагировал как-то вяло: «Да, мы знаем, это были маоисты, троцкисты, афганцы!»

Он выразил свое сожаление происшедшим и заверил, что пасдары не допустят захвата советского посольства, на этот счет ему есть личные поручения Хомейни и т. д.

Мы ему ответили, что принимаем к сведению его заявление, но еще лучше было бы предотвращать налеты, чем позднее защищать посольство, тем более, как видно из высказываний министра, иранским властям известны люди, которые организовывали и проводили нападение. Тут Готбзаде, отвлеченный какими-то мыслями, пробормотал: «Да-да, вы правы, но мы не могли не реагировать, ведь Афганистан – страна мусульманская», – и перешел на другую тему.

Уходя, мы вновь потребовали обеспечения безопасности посольства и всех советских граждан, сказав, что случай может повториться. Готбзаде заверил, что «все будет в порядке».

Когда мы вернулись домой, мне доложили, что позвонили по городскому телефону какие-то доброжелатели, сообщили о готовящемся на завтра новом нападении на посольство. Собрались с советниками держать «военный совет». Что предпринять? Мнение общее: на слова Готбзаде положиться нельзя, многое в его поведении казалось настораживающим, особенно замечания о том, что налет был «спровоцирован» работниками посольства, и его невольная реплика: «Мы не могли не реагировать». Да и сомнительное прошлое Готбзаде не внушало веры в его слова. Лишь впоследствии мы почувствовали, насколько были правы в своих подозрениях и предосторожностях: ходила упорная версия, что нападения на наше посольство были организованы самим Готбзаде без ведома Хомейни. Это выглядело весьма правдоподобно.

Решили: 1) информировать местный исламский комитет, который просил это сделать, если к нам поступят подобные сведения, в комитете ребята симпатичные; 2) информировать штаб пасдаров – им, в конце концов, поручена наша охрана; 3) вывезти на день всех женщин и детей с территории посольства, разместив их по квартирам работников советских учреждений в Тегеране, сразу же составили план – где и сколько человек; 4) устроить медпункт в служебном здании с дежурством врача; 5) распорядиться еще раз как следует со служебными бумагами; 6) проверили, кому где находиться, как действовать и т. д.

Вечером пришло указание о частичной эвакуации в Союз детей и женщин на наше усмотрение. Решение о том, как конкретно выполнить его, отложили до конца завтрашнего дня, сначала нужно посмотреть, что будет и как.

Утром 3 января у ворот посольства уже появились группки иностранных кино– и фотокорреспондентов – верный признак того, что намечается интересное для них событие. Хорошо, что хоть дети и женщины выехали до прибытия корреспондентов.

Послали утром советника Козырева к аятолле Кяни, отвечающему за вопросы безопасности. Тот сказал: сообщите советскому послу, что Хомейни просил передать ему – посольство будет в целости, но пусть посол даст указание (?) о выводе советских войск из Афганистана! В штабе пасдаров ответили: у нас приказ Хомейни стрелять, если будут пытаться брать посольство штурмом. Но потребовали: пусть уберутся вооруженные комитетчики, иначе мы не будем отвечать за безопасность посольства. В районном исламском комитете нашим сотрудникам сказали: не верьте пасдарам, они сами говорят: если бы не приказ Хомейни, они бы присоединились к нападавшим. Как долго могут быть они стойкими – не известно.

Да, неизвестного много, и главное – насколько серьезное готовится выступление против посольства, какова цель его – продемонстрировать что-то или…

В парке посольства как-то зловеще тихо, нашего народа нет, бродят лишь пасдары и еще бог знает кто – вчера они все влетели на территорию посольства для его «защиты» и говорят, что смогут защитить, если только будут внутри, за стенами. Ничего, временно потерпим.

Позвонили с японской строительной фирмы (она сооружает на территории посольства для нас большой жилой дом): им стало известно о возможном новом нападении, поэтому они подготовили в другом районе Тегерана жилой дом, где могут временно разместиться около 100 человек детей и женщин, и даже обед для них готовят. Это сообщение тронуло нас, мы поблагодарили, сказали, что пока в этом необходимости нет.

Обошли все посты в парке, у жилого дома, резиденции, у ворот, в комендатуре, в служебном помещении. Вроде бы все на своих местах, задачу и порядок действий знают. Гранаты со слезоточивым газом наготове, на верхних этажах внутри у окон лежат канаты – для аварийного спуска на землю. Тихо.

…В 13.50 началось. Докладывают по телефону из комендатуры у ворот посольства: кинокорреспонденты снаружи оживились, по улице движется огромная толпа. Прошел по кабинетам, все на местах, но заметна некоторая нервозность. Пригласил к себе в кабинет советника-посланника Саульченкова, открыли настежь двери сразу в две комнаты – чтобы было видно. «Давай сыграем партию в нарды». Тот понял: «давайте». Стали кидать кости, играть в нарды. А вой снаружи все громче и громче. Наши сотрудники, видя играющих в нарды посла и советника-посланника, начали успокаиваться.