Читаем без скачивания Одиночное плавание - Николай Черкашин

- Американцы стреляли из пистолетов по буйкам троса, - рассказывает бывший старпом К-324 ныне капитан 1 ранга запаса Александр Кузьмин. - Стреляли в бессильной злобе, стараясь разбить их вдребезги, утопить трос. А может просто развлекались с горя… Однако начинать из-за «куска шланга» пусть и с секретной начинкой третью мировую войну никто не захотел. «Алдан» прикрывал нас своим корпусом от наседавших эсминцев, а затем оттащил лодку «за ноздрю» на Кубу. Там в бухте Нипе кубинские моряки помогли освободить нам винт от троса, который тут же затребовала Москва.

- Видимо там наш трофей оценили, - продолжает рассказ старпома Блажков, - нам даже предоставили четверо суток внепланового отдыха на курорте. Но Вадим Александрович Терёхин, взяв в толк обостряющую международную обстановку, отказался от этого заманчивого предложения. И мы с рассветом 13 ноября 1983 года снова вышли в море. До точки погружения нас провожали кубинские ракетные катера…

Спустя два года К-324 снова вернулась в Саргассово море и снова переполошила Пентагон. Правда, не одна, а в компании с ещё четырьмя атомными подлодками. Но это уже другая история, вошедшая в хронику Холодной войны как операция «Апорт».

В 1996 году из-за банальной нехватки средств на ремонт «Чёрный принц» был выведен в отстой. Он и сейчас доживает свой век на плаву, ожидая очереди на разделку.

А давнее «перетягивание каната» в Саргассовом море получило в 2004 году неожиданный, но вполне счастливый финал. Бывший старпом К-324 капитан 1 ранга запаса Александр Кузьмин, глава Союза подводников Украины, принимал в Киеве былых недругов, ныне ветеранов подводного флота США. Потом все вместе отправились в Одессу, где собрались на свой 43-й международный конгресс подводники всех морских держав. Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет - тому оба. Впрочем, у американцев нет аналога этой русской пословицы. А поминать будут в первую очередь тех, кто навсегда остался в море.

«Приготовиться к взрыву!»

Мало кто знает, что действия советских войск в Афганистане прикрывали с океанского направления наши подводники. Так летом 1980 года возникла угроза высадки амфибийных сил 3-й дивизии морской пехоты США в Пакистане для военной поддержки моджахедов. Чтобы сорвать эту операцию, в Индийский океан был спешно направлен атомный подводный крейсер с крылатыми ракетами К-122. Им командовал капитан 1 ранга Геннадий Сизов. Так Афганистан, как, впрочем, и любой пылающий регион, мог послужить запалом новой мировой войны.

Беда случилась в ночь с 20-21 августа в 60 милях от Окинавы во время слежения К-122 за американской ударной группой во главе с авианосцем «Мидуэй». В 7-м (турбинном) отсеке из-под кожуха турбогенератора вдруг вырвался 5-метровый форс пламени… Пронзительный трезвон аварийной тревоги прозвучал для одних призывом к действию, для других - увы, реквиемом…

В Седьмом пылало топливо для аварийного дизель-генератора и что самое страшное - регенерация, кислородосодержащие пластины, которые могут гореть даже в воде. В аварийном - турбинном - отсеке 16 человек да ещё 11 во встроенной в него гермокапсуле пульта управления реакторами. В первые минуты беды появились и первые жертвы - задохнулся старший матрос Ерин. Командир принял решение - всплывать, а людей из Седьмого перевести в кормовые отсеки. Турбинисты, сколько могли, держали ход, необходимый для всплытия с глубины 70 метров. Но пламя не унималось и даже усиливалось. Один за одним покидая боевые посты, турбинисты и управленцы перебирались в смежный, Восьмой, отсек, унося с собой тела погибших. Едва К-122 потеряла ход, как сразу же сработала аварийная защита реакторов. Одна беда не приходит: из-за внезапного обесточивания компенсирующие решетки не опустились до конца, а остались в промежуточном состоянии. Оба не полностью заглушенные реакторы создавали опасность ядерной аварии. Но сейчас решалась судьба 62 человек, отрезанных пожаром в корме от спасительного выхода наверх. Они скопились в двух отсеках - 8-м и 9-м. Правда, у них был люк для аварийного выхода на кормовую надстройку, но люк этот не отдраивался из-за сильного наддува 8-го отсека. Надо было стравить излишек давления. Но как соединиться с земной атмосферой, когда вся корма - абсолютно герметична? Эту задачу пришлось решать мичману-торпедисту Виктору Белевцеву. И он решил ее ценой своей жизни. В смертельно задымленном кормовом отсеке развернулась под его руководством трудоемкая спасательная операция. Идея была такая - выгрузить из кормовых аппаратов одну из торпед, разблокировать заднюю и переднюю крышки, открыть аппаратную трубу и по ней стравить избыток давления. Но торпедные аппараты находятся под водой. Чтобы они приподнялись над поверхностью моря, необходимо создать дифферент на нос, то есть притопить его. Сделать это могли только из центрального поста. Мичман Белевцев должен был держать с ГКП, главным командным пунктом связь по громкоговорящему устройству. Для этого надо было то и дело снимать маску дыхательного аппарата и вольно или невольно вдыхать толику горячих ядовитых газов (температура в отсеке поднялась до 70°). К тому же Белевцев делил свой аппарат с боцманом мичманом Солохой, по очереди прикладываясь к загубнику с живительным кислородом. В конце концов Виктор Белевцев упал замертво. Но главное он успел сделать: его торпедисты в кромешной тьме, тесноте, жаре, дыму сняли со стеллажа запасную торпеду, на ее место вытащили из трубы аппарата самоходный имитатор подводной лодки, разблокировали обе крышки, и дождавшись команды из центрального поста, открыли их враз, сравняв давление в кормовых отсеках с атмосферой. Теперь можно было открыть и аварийно-спасательный люк 8-го отсека. Это удалось сделать только извне - с помощью аварийной партии, которую возглавил старпом капитан 3 ранга Геннадий Гарусов. Спасатели вышли на корпус лодки через боевую рубку, пробрались на корму (по счастью, океан был спокоен) и через наружный маховик отдраили кремальерный запор. Сделать это изнутри, из отсека полуживым людям было не под силу. Таким образом на свежий воздух вышли 46 человек, они вынесли с собой двух потерявших сознание и девять погибших. Ещё пять тел остались в аварийном отсеке. Казалось, можно было бы перевести дух, но морская судьбина насылала одну беду за другой. Теперь в центральном посту вспыхнул пожар - загорелось РДУ - регенерационная двухъярусная установка. Надо было срочно посылать в эфир сигнал бедствия. И опять роковое «но». Радиорубка, находившаяся во 2-м отсеке, не могла быть запитана: выбивало батарейные автоматы. Мичман Иванов руками удерживал их во включенном состоянии. Однако и это не помогало. Оставалось вытащить из недр 3-го отсека резервную переносную радиостанцию Р-105. За ней полез грузный мичман Ляшенко, старшина команды радиотелеграфистов, но потерял сознание и свалился за гироскопом. Его случайно обнаружили лодочный минер капитан-лейтенант Александр Калиниченко, которые обследовали 3-й отсек перед подачей туда огнегасящего газа фреона.