Читаем без скачивания Тай-Пэн - Джеймс Клавелл

– Мать! Лодка Отца подходит к берегу, – сказала она. – О-ко, он выглядит таким сердитым.

Мэй-мэй перестала подшивать нижнюю юбку своего бального наряда.

– Он прибыл с «Китайского Облака» или с «Отдыхающего Облака»?

– С «Отдыхающего Облака». Вам лучше самой посмотреть.

Мэй-мэй схватила бинокль, выбежала в сад, нашла крошечное зарешеченное окошко в стене и стала разглядывать море у берега. Она поймала Струана в фокус. Он сидел посередине баркаса, на корме за его спиной трепетал на ветру «Лев и Дракон». А Сам была права. Он действительно выглядел очень сердитым.

Она закрыла отверстие смотрового окошка маленькой ставенкой, закрепила ее и бегом вернулась назад. – Приберись тут и смотри, чтобы все было хорошо спрятано, – распорядилась она. И когда А Сам небрежно сгребла в охапку бальное платье и юбки, она больно ущипнула ее за щеку. – Не помни их, сладкоречивая потаскушка. Они стоят целое состояние. Лим Дин! – пронзительно выкрикнула она. – Быстро приготовь Отцу ванну и проследи, чтобы чистая одежда для него была аккуратно сложена, да не забудь ничего. Ах да, смотри, чтобы ванна была горячей, если не хочешь нажить неприятностей. Положи новый кусок душистого мыла.

– Да, Мать.

– И берегись. Похоже, что гнев Отца ступает впереди него!

– О-ко!

– Вот тебе и о-ко! Все должно быть готово к приходу Отца, или вы оба отведаете кнута. И если что-нибудь помешает моему плану, вас обоих ждут тиски для пальцев, и я сама буду пороть вас до тех пор, пока у вас глаза не вывалятся. Убирайтесь!

А Сам и Лим Дин бросились исполнять ее приказания. Мэй-мэй прошла в свою спальню и спрятала все следы своей работы. Она взяла флакон духов, открыла его, коснулась пробкой за ушами и постаралась успокоиться. О Господи, думала она, мне совсем не нужно, чтобы он был в плохом настроении сегодня вечером.

Струан раздраженно приблизился к воротам в высокой стене. Он протянул было руку к дверной ручке, но дверь распахнулась сама собой, и он увидел сияющего Лим Дина, который приветствовал его низким поклоном.

– Класивый этот закат есть, хейа, масса?

Струан лишь что-то угрюмо буркнул в ответ.

Лим Дин запер ворота и стремглав бросился к парадной двери дома, где улыбнулся еще шире и поклонился еще ниже.

Струан механически взглянул на корабельный барометр, висевший на стене в холле. Барометр был укреплен на шарнире, и тонкий, заключенный в стекло столбик ртути показывал успокоительные 29,8 дюйма, «ясно».

Лим Дин мягко прикрыл входную дверь, засеменил по коридору впереди Струана и открыл дверь в спальню. Струан вошел в комнату, пинком захлопнул дверь и запер ее на засов. Глаза Лим Дина закатились под лоб. Он постоял несколько секунд, приходя в себя, затем исчез на кухне.

– Сегодня кто-то получит порку, – тревожно прошептал он А Сам. – Это так же неизбежно, как смерть и вымогательство.

– Можешь не беспокоиться из-за нашего варварского дьявола-Отца, – зашептала в ответ А Сам. – Я готова поспорить на твое жалованье за следующую неделю, что через час он у Матери заворкует, как голубок.

– Идет!

У двери появилась Мэй-мэй.

– О чем это вы тут шептались, бездомные шелудивые собаки и нерадивые рабы? – прошипела она.

– Мы просто молились, чтобы Отец не рассердился на нашу бедную, дорогую, прекрасную Мать, – ответила А Сам, захлопав ресницами.

– Тогда пошевеливайся, льстивая шлюха. За каждое грубое слово, которое он мне скажет, ты получишь щипок!

Струан стоял посреди комнаты, не сводя глаз с грязного носового платка, завязанного в тяжелый узел, который он достал из кармана. Гром и молния, что же мне теперь делать, спрашивал он себя.

После поединка он показал князю его новые апартаменты на «Отдыхающем Облаке». Оставаясь с Орловом наедине, он с облегчением узнал, что тому без всякого труда удалось покопаться в багаже великого князя.

– Только бумаг там никаких не оказалось, – сказал Орлов. – Я нашел небольшую запертую шкатулку, но вы распорядились ничего не ломать, поэтому я оставил ее как есть. Времени у меня было достаточно – ребята постоянно находили для слуг какое-нибудь занятие.

– Спасибо. Теперь слушай, никому об этом ни слова.

– Ты за дурака меня принимаешь! – возмутился Орлов, сочтя свое самолюбие уязвленным. – Кстати, миссис Квэнс и все пятеро детей размещены на малом плавучем складе. Я сказал ей, что Квэнс в Макао и должен появиться завтра с полуденным приливом. Ох, и пришлось же мне попотеть, пока я отвязался от нее с ее расспросами. Она способна исторгнуть ответ даже из морской раковины.

Струан расстался с Орловом и направился в каюту мальчиков. Детей помыли и переодели во все новое. Вольфганг по-прежнему был с ними, и они не боялись его. Струан сказал им, что завтра они отправятся с ним в Кантон, где он определит их на корабль, отплывающий в Англию.

– Ваша честь, – произнес вдруг английский мальчик, когда Струан уже собрался уходить, – можно мне сказать вам что-то? Наедине чтобы?

– Да, – кивнул Струан и отвел его в другую каюту.

– Мой папа велел передать вам вот это, ваша милость, и никому не говорить, ни мистеру Ву Паку, ни даже Берту. – Фред дрожащими пальцами развязал узелок, все еще болтавшийся на палке, и разложил тряпицу на столе. В ней оказался небольшой нож, тряпичная собачонка и носовой платок, завязанный в еще один основательный узел. Он нервно протянул платок Струану и, к удивлению шотландца, повернулся спиной и зажмурил глаза.

– Что это ты делаешь, Фред?

– Папа сказал, что я не должен смотреть. И чтобы повернулся спиной, ваша милость, и не видел ничего, – объяснил Фред, еще плотнее сжав веки.

Струан развязал платок и, разинув рот, уставился на его содержимое: рубиновые серьги, алмазные подвески, кольца, усыпанные бриллиантами, крупная брошь с изумрудами и множество сломанных, погнутых золотых пряжек с алмазами и сапфирами. На сорок-пятьдесят тысяч фунтов. Пиратская добыча.

– Что он хотел, чтобы я с этим сделал?

– Можно мне открыть глаза, ваша милость? Только чтобы я не видел.

Струан опять завязал платок и спрятал его в карман сюртука.

– Да. А теперь скажи мне, что твой папа хотел, чтобы я с этим сделал?

– Он сказал, что это мое… я слово забыл. Оно было… было как-то вроде намс… наст… – Глаза Фреда наполнились слезами. – Я был хорошим мальчиком, ваша милость, но я забыл.

Струан присел перед ним на корточки и твердо и по-отечески взял за плечи:

– Не нужно плакать, дружок. Давай-ка подумаем вместе. Это было «наследство»?

Мальчик поднял на Струана широко раскрывшиеся глаза, словно тот был волшебником.

– Да. Наследство. А вы как узнали?

– Не нужно плакать. Ты же мужчина. Не плачь.

– А что такое настледство?

– Это подарок – обычно, деньги – отца сыну.

Фред долго обдумывал его слова. Потом спросил:

– Почему мой папа сказал не говорить братцу Берту?

– Даже не представляю.

– Что, ваша милость? – переспросил мальчуган.

– Может быть, потому что он хотел подарить его тебе, а не Берту.

– А может настледство быть сразу для многих сыновей?

– Может.

– А можем мы с братцем Бертом поделить это настледство, если получим такое?

– Да. Если получите, сможете.

– Вот хорошо, – сказал Фред, вытирая слезы. – Братец Берт – мой самый лучший друг.

– А где жили ты и твой отец? – спросил Струан.

– В доме. С мамой Берта.

– А где стоял этот дом, дружок?

– Рядом с морем. Рядом с кораблями.

– А название у этого места было какое-нибудь?

– Ага, оно называлось Порт. Мы жили в доме в Порте, – гордо произнес малыш. – Папа сказал, я должен рассказать вам все, по правде.

– Давай теперь вернемся в каюту, хорошо? Или есть еще что-то?

– Да, вот. – Фред быстро связал тряпицу в узелок. – Папа сказал завязать ее как было. Потихоньку. И не говорить никому. Я готов, ваша милость.

Струан снова раскрыл платок. Смерть господня, что же мне делать с этим сокровищем? Выкинуть его? Этого я сделать не могу. Разыскать владельцев? Но как? Это могут быть испанцы, французы, американцы, англичане. И как я объясню, откуда у меня все эти драгоценности?

Он подошел к огромной кровати под балдахином на четырех столбах и отодвинул ее от стены. Он обратил внимание, что его новый вечерний костюм был разложен на ней с предельной аккуратностью. Струан опустился на колени рядом с кроватью. В пол был вмурован стальной сейф. Он отпер его и положил узелок вместе со своими личными бумагами. На глаза ему попалась Библия с тремя оставшимися половинами монет, и он вполголоса выругался. Закрыв сейф и заперев его на ключ, он задвинул кровать на место и подошел к двери.

– Лим Дин!

Лим Дин появился тут же, преданно посверкивая глазами на сияющем лице.

– Ванну сильно быстро!

– Ванна узе готовый, масса! Беспокоица нет!

– Чай!

Лим Дин исчез. Струан прошел через спальню к отдельной комнатке, которая предназначалась только для принятия ванн и отправлений естественных надобностей. Робб расхохотался, когда увидел ее на плане. Тем не менее Струан настоял, чтобы это нововведение было построено в точности, как он задумал.