Читаем без скачивания Дочь Сталина - Розмари Салливан

Он уже начал что-то подозревать, потому что заметил в своих комнатах телефонные розетки, при этом все телефонные аппараты были убраны.

— Через час я выхожу замуж, — сказала Светлана.

Этим же вечером состоялась грандиозная вечеринка, где присутствовали все архитекторы, ученики и приглашенные гости. Единственное, что Алан запомнил, так это то, что Светлана выглядела счастливой, как девчонка: «Так легко попасться на ее импульсивность! Она втягивает тебя во что-то, и ты чувствуешь себя абсолютно беспомощным». Он также заметил, что Ольгиванна Райт следила за ним каждую минуту.

Алан должен был улететь сразу после венчания, но Ольгиванна уговорила его поменять билет на следующий полдень, чтобы он мог остаться на празднование. Она знала, что Шварц — адвокат Светланы. На следующее утро Ольгиванна приехала на своей мототележке, чтобы показать ему поселение. «Она рассказывала мне, где случилось это, а где произошло то. Она хотела произвести на меня хорошее впечатление, но в то же время убедиться, что я видел и слышал только то, что она хотела».

Камил Амин вспоминал: «Слава об этом мероприятии гремела некоторое время, поскольку все средства массовой информации тут же раздули историю, поместив Талиесин в центр событий — то самое место, где Ольгиванна так любила находиться».

Одно из последствий интриги Ольгиванны открылось гораздо позже. Хотя в 2.30 четвертого апреля венчание еще шло, в то же время в Доджвилле, в штате Висконсин, был заполнен документ об освобождении от претензий. Уэсли Питерс использовал все состояние своей семьи, чтобы приобрести для поселения большое поместье под названием «Хиллсайд», находящееся неподалеку от поместья Райта в Сприн Грин. При этом имя Питерса было удалено из договора. Документы на право собственности были перерегистрированы от имени поселения Фрэнка Ллойда Райта. Таким образом, Светлана была лишена возможности претендовать на эту собственность как жена Питерса.

Вскоре Светлана выяснила, что ее права как жены Уэсли распространяются не очень широко. По словам О.П. Рида, который был членом братства в то время, Светлане немедленно стало ясно, что Ольгиванна вмешивается во все — «ее влияние касалось даже их супружеской спальни. Почему-то Ольгиванна подозревала Светлану в том, что они с Уэсли провели брачную ночь в разных комнатах». Позже она пыталась вовлечь Светлану в свои «кухонные посиделки», расспрашивала ее о сексуальной жизни с Уэсли, но Светлана отрезала: «Миссис Райт, мне уже не семнадцать лет!»

После свадьбы Светлана переехала в помещение Уэсли. Несмотря на то, что он был ведущим архитектором, ему принадлежала всего одна маленькая комната с софой вместо кровати, душевая кабинка и терраса. Утром новобрачные отправились завтракать в общую столовую. Теперь Светлана была не гостьей, а полноценным членом общины, поэтому должна была присутствовать на всех трапезах. Хотя она и пыталась объяснить своему новому мужу, что хотела бы иметь хоть какую-то частную жизнь, Уэс жил холостяком со времени смерти своей первой жены и не собирался менять свои привычки.

Он попытался ей объяснить, что теперь они все время должны быть на публике. Туристы постоянно бродили по Талиесину, принося деньги братству, и некоторые приезжали специально, чтобы посмотреть на дочь Сталина. Уэс говорил, что она должна привыкнуть все время быть на виду.

Вскоре Ольгиванна еще раз продемонстрировала свою власть. Она позвонила в час ночи и приказала Уэсу немедленно прийти в ее дом, чтобы срочно решить какую-то проблему. Все в братстве привыкли к таким спешным вызовам. Некоторым они даже льстили, но Светлана ответила: «Но, миссис Райт, сейчас час ночи, и мы уже давно спим». Это был неверный ответ. Светлана могла быть женой Уэсли, но Ольгиванна контролировала все вокруг. Когда Ольгиванна начала кричать на нее в ответ, Светлана ответила: «Не кричите на меня. Я не люблю людей, которые на меня кричат». И повесила трубку. Уэс же попросил Светлану никогда не вмешиваться в его работу.

Вскоре после свадьбы Светлана заметила, что Уэс «больше не выглядел таким печальным и одиноким», как ей представлялось. Теперь она была постоянно недовольна им. Он обожал все бесконечные вечеринки в Талиесине и хотел, чтобы на них она была рядом с ним, хотя ей они казались бездарным времяпровождением. Она не понимала, что братству все время были нужны денежные вливания. Все постоянно работали. Тем не менее, Светлане хотелось соответствовать Уэсу. От нее требовалось быть счастливой и оставаться счастливой. Как она написала, «Я уже ступила на тропу семейной жизни, и ничто не могло меня остановить».

Первой проблемой оказалось то, что Уэс обожал тратить деньги. Как Ольгиванна объяснила ей через два дня после свадьбы, эта страсть достигла почти патологического уровня. Хотя он работал, почти не получая денег, Уэс, используя многочисленные кредитные карты, покупал новые машины, собак, экстравагантные подарки для учеников, украшения и платья для талиесинских женщин и даже подарки для людей, которых он едва знал. Он был на грани банкротства, и его семейную ферму вот-вот должны были продать за долги. Ольга Ивановна называла это странной слабостью и надеялась, что Светлана будет держать эту страсть под контролем.

Вскоре после свадьбы Светлана попросила своих адвокатов в Нью-Йорке, в чьих руках были все деньги, перевести ее личный фонд в юридическую контору, занимавшуюся делами ее мужа «Льюис, Рока, Сковил, Бочемп & Линтон» в Фениксе. Она писала Джорджу Кеннану: «Моя финансовая независимость теперь стала очень важна для меня… Пожалуйста, не волнуйтесь за меня. Я полагаюсь на Уэса, на его любовь и защиту». Она планировала расплатиться с долгами Уэсли. Это должно было стать ее свадебным подарком и, в любом случае, это был поступок, которого все ждали от любой американской жены. Позже она объяснила: «Я пыталась вылечить все старые болезни моего мужа». Казалось, она думала, что если ее любовь «излечит» его, то он избавится от своей страсти сорить деньгами.

Несмотря на все усилия юристов переубедить ее, Светлана стояла на своем и не поколебалась даже тогда, когда они с Уэсом вместе отправились в банк, где выяснилось, что его долги достигают полумиллиона долларов. Последние три года она жила так скромно, что почти не притрагивалась к своим полутора миллионам, полученным от «Харпер & Роу».

Хотя в Талиесине никто никогда не ездил в отпуск, Светлана и Уэс по пути из зимней резиденции в Аризоне в летнюю в Висконсине провели четыре дня в Сан-Франциско в гостях у сестры Уэса Мардж и ее мужа Сэма Хаякавы. Из семейных разговоров Светлана поняла, что экстравагантные привычки Уэса появились еще в юности. В Сан-Франциско все свободное время он проводил в магазинах, покупая произведения искусства, ковры, украшения. Светлана считала это просто его страстью к красивым вещам. Уэсли покупал ей платья из золотой и серебряной парчи, и Светлане нравилось ему их демонстрировать. Она с ностальгией вспоминала: «Мне очень нравилось смотреть, как он выбирает для меня наряды — раньше никто в моей жизни никогда этого не делал».