Читаем без скачивания Последний час надежды - Константин Бояндин

Если Инвариант появился, прото-реальность становится реальностью. Если нет, то через неопределённое, но конечное время, Ники говорила о типичных интервалах в 10–15 тысяч лет, прото-реальность начинает деградировать. Сливаются смежные пучки, видящие начинают вымирать, в конце концов единственный оставшийся пучок рассеивается. Поглощается «соседними» реальностями, например.

У нас нет Инварианта. И, по словам Ники, наш мир уже вступил в фазу деградации. Это мне знакомо — любимая присказка людей, «куда катится этот мир!». Если бы они знали, куда именно катится… хотя нет, что я такое говорю, 99 целым и 99 сотым процента людей совершенно всё равно, что станет с миром.

Я допил кофе, вышел на улицу. Случайно или нет, но я опять стоял рядом с парком Мон-де-Вельер. Ники говорила только вкратце о том, что может хорошо подготовленный, обученный, специализированный видящий. Например, управлять неживой материей. Управлять тенями могут все, даже новички. А вот делать так, чтобы ветер дул, куда нужно и тому подобные трюки — это уже подлинное мастерство. И делать так, чтобы другой видящий словно бы по своей воле шёл и делал то, что тебе нужно — тоже квалификация и умение, до которого далеко даже Ники. Мы так мало можем, что потребуется чудо, чтобы не позволить запереть себя в лаборатории. Если бы только удалось найти Инварианта…

— Мсье! Мсье, поймайте его!

Кричали явно мне. И голос казался смутно знакомым. Вот незадача!

Я присмотрелся — бегом, иногда падая кубарем, по тротуару бежал котёнок. Я готов дать голову на отсечение, что тот самый, которого давеча спасла София. Он успел отъесться и подрасти, но всё тот же, чёрный с белыми пятнышками. Котёнок бежал через дорогу — точнее, попробует побежать, если не остановить.

Я чуть было не упал, пока ловил его. Попробуйте поймать пальцами капельку ртути! Котёнок явно играл, ему нравилось, чтобы его ловили, но рядом, в пяти шагах — колонны несущихся машин, и там игра закончится навсегда.

Я сумел изловить его и котёнок немедленно упал на бок, прямо на моей ладони, и замурлыкал.

Девушка подбежала ко мне, растрёпанная и запыхавшаяся. Та самая, которой Софи «подарила» котёнка.

— Спасибо, мсье! — в руке у неё была сумка — клетка, со стенками из прочной частой сетки. — Вот чертёнок… сам открыл, можете поверить?!

Вполне. Я поглаживал котёнку живот, и тот совсем растёкся по ладони, жмурясь и растопырив усы.

— Он хочет в парк, — указал я. Точно, и в тот раз котёнок бежал туда же. — Может, сводите его туда?

— В парк? — девушка бережно забрала у меня животное. Котёнок и не думал вырываться вновь. — Можно и в парк, — она засмеялась, — я никуда не спешу. Спасибо вам ещё раз, мсье!

И она пошла к перекрёстку — по пути «сложив» непослушного спутника назад в клетку.

…Инвариант — или человек, или, как выразилась Ники, разумная местность. То есть сообщество организмов, среди которых всегда есть человек. Правда, остальные люди их редко считают людьми, Инвариант вечно погружён в собственные мысли, с ним редко удаётся общаться. И ещё нужно помнить: Инвариант не принимают ничью сторону, он сохраняет полотно — чтобы реальность продолжала существовать как можно дольше. Если для этого потребуется, чтобы род человеческий вымер или сильно сократился — так и будет. «Кто тогда станет Инвариантом, если не будет людей?» — спросил я. Ники пожала плечами — о достоверном случае, когда Инвариант устранял всех людей, она сама не знает — только слышала от учителей.

Человек-Инвариант живёт долго, но не вечно. Кто станет новым Инвариантом, предугадать невозможно, есть только несколько наблюдений, которые позволяют быстрее обнаружить новую инкарнацию. И почти всегда бывает короткий период, когда Инварианта нет — то есть, уже есть в новом теле, но ещё не проявляет себя. Насколько короткий? До пяти-шести суток, пояснила Ники. Правда, обычно это не длится дольше одних суток.

…Ники описывала ощущения «запрещения», когда Инвариант не позволяет ни фиксировать, ни создавать точку возврата — и может запретить вернуться. Это — рефлекторный ответ Инварианта на сильное возмущение в полотне — а его может вызвать или активность видящих, или крупная катастрофа. Одним из следствий является то, что в местах крупных катастроф, где погибает множество людей, долгое время сохраняется возможность далеко перемещаться по нитям в обе стороны — видеть и будущее, и прошлое. Все «призраки» — видящие, утратившие возможность управляемого перемещения по нитям — притягиваются к местам катастроф. Там они могут на короткое время обретать «плотность» и становиться неотличимыми от обычных людей — полотно истончается и призрак становится заметным.

…Инвариантов так и ищут: первый тест — «затяжка в полотне», когда несколько видящих усердно мастерят точки возврата и «игровые реальности», пересекая их и объединяя, добавляя входы во сны и подобные «иллюзорные миры». Инвариант очень быстро пресекает такую активность — если он есть. Одним из тестов когда-то было создание масштабной катастрофы, с большим количеством жертв. Но, поскольку никто не мог гарантировать, что среди жертв не будет спящего видящего, и поскольку Инвариант иногда «не возражает» против смертей миллионов людей — такой тест уже не используют. Есть ещё несколько способов обнаружить — точнее, привлечь к себе внимание Инварианта — но это для экспертов.

«Инвариант — только мужчины?» — «Нет, поровну, там совершенно неважно, какого пола носитель».

— Брюс?! — голос из-за спины.

София. Странно, я прошёл мимо неё, как не заметил? Я редко настолько сильно погружаюсь в мысли, чтобы никого не замечать.

На лице Софии читалось изумление.

Брюс и София, Ле-Тесс, 16 июля 2010 года, 14:20

— Я заметила тебя во-о-он с того перекрёстка, — указала София. — Ты кого-то ловил на дороге. А потом… ты отошёл в сторону и исчез. Как это у тебя получилось?

— Я? Исчез?!

Она кивнула.

Час от часу не легче.

София выглядела необычно. Я не мог сказать, что изменилось. Что-то неуловимое. Не так выглядит причёска (теперь мы, все трое, стриглись коротко — София после смерти Жана, я всегда так стригусь, Ники — после того, как мы прошли первый год испытаний). Не так держится, не так говорит. Я протянул ладонь в её сторону, сжал в кулак — открыл — так, чтобы Софи видела. Теперь там лежал бриллиант, двенадцать карат. Она засмеялась.

— Проверяешь? Это я, Брюс.

— Что с тобой случилось?

— Угадай!

Я обошёл вокруг неё (София улыбалась, опустив взгляд), вспоминая, когда и где я мог видеть что-то такое — ведь видел же! И вспомнил, когда и где.