Читаем без скачивания Главная тайна горлана-главаря. Книга вторая. Вошедший сам - Эдуард Филатьев

Вечер прошёл очень оживлённо».

Виктор Шкловский добавил:

«На "дювламе" приветствовали его многие. Маяковский с уважением ответил на приветствие Андрея Белого и Московского лингвистического кружка – это московские опоязы.

Вышел ещё маленький человек приветствовать Маяковского от ничевоков…

Старик-Маяковский пожал ему руку и держал крепко. Ничевок не мог вытащить руку, и ему было плохо».

7 октября вернувшийся в столицу страны Советов бывший анархист и бывший идеолог батьки Махно Иуда Гроссман-Рощин сделал в московском Доме печати доклад на тему «Основные проблемы искусства». Газета «Известия», сообщая об этом мероприятии, написала:

«Участвовать в дискуссии приглашаются Арватов, Аксёнов, Бебутов, Брик, Коган, Маяковский, Мейерхольд, Плетнёв, Сахновский».

Был ли на том докладе Маяковский и принял ли участие в дискуссии, неизвестно. Нам это событие интересно тем, что мы вновь видим пересечение жизненных путей Маяковского и Гроссмана– Рощина. Их общение свидетельствует о том, что, во-первых, к анархизму Владимир Владимирович по-прежнему относился благожелательно. Во-вторых, само возвращение Гроссмана– Рощина в Москву не могло произойти без разрешения ВЧК, с которой вернувшийся идеолог анархизма явно сотрудничал. И, надо полагать, сотрудничал довольно давно. Скорее всего, он был одним из засланных в Гуляйполе чекистов, кто постоянно информировал Москву о том, что там происходило.

Тем временем начала приносить свои плоды новая экономическая политика большевиков. Об этом – в мемуарах Льва Никулина:

«У Мясницких ворот рябит в глазах от витрин и вывесок. Там, где была вывеска „Тлавбум“, – во весь фасад: „Галантерея Н.Захаров и Исидор Кранц“. Рядом золотые буквы: „М.Межерицкий, фирма существует с 1889 г.“ Ювелир И.Маиофис разложил на вишнёвом бархате витрины обручальные кольца, эмалированные ковши с богатырями, конскими дугами и подковами».

Вот тут-то и началась подготовка к зарубежной «операции» чекистов, в которой участвовала и Лили Брик.

Что же за «роль» ей предстояло сыграть?

Глава вторая

Зарубежные вояжи

Рижское турне

В один из октябрьских дней 1921 года на Виндавском (ныне Рижском) вокзале столицы готовился к отправлению поезд Москва-Рига. Среди толпы провожающих находилась и молоденькая девушка – Лиза Зиберт, приехавшая в Москву из Башкирии. Внимание юной провинциалки привлёк высокий представительный молодой человек, лицо которого показалось ей знакомым. Рядом с ним была женщина, чьи «холодные жестокие глаза» Лизочку поразили. Как выяснилось впоследствии, это были известный поэт-футурист Владимир Маяковский и его гражданская жена Лили Брик, которую он пришёл проводить.

Расстанемся на время со случайной свидетельницей этих проводов. Встреча с нею нам ещё предстоит (и встреча невероятно интересная). А мы поищем, нет ли на перроне кого-либо ещё, кто мог бы заинтересовать нас.

Есть! Молодой мужчина привлекательной наружности. Он тоже направлялся в Ригу, причём в том же вагоне, что и Лили Брик. Звали его Лев Гилярович Эльберт, и Маяковский был с ним знаком.

Кто он – этот попутчик Лили Юрьевны?

Аркадий Ваксберг:

«По общепринятой версии он работал в Главном политическом управлении наркомата путей сообщения („Главполитпутъ“) и заказывал Маяковскому плакаты для своего ведомства (такие плакаты действительно существуют). Маяковский узнал, что его работодатель неожиданно стал дипломатом, работает в Наркоминделе и направляется в Ригу по служебным делам».

Бенгт Янгфельдт:

«… благодаря своему географическому положению Латвия служила важной базой для операций ЧК в Западной Европе. <…> Учитывая место работы Осипа, вполне можно допустить, что об истинной цели поездки Эльберта тот знал, но знала ли о ней Лили? Может быть, они даже сотрудничали? Или он использовал Лили для того, чтобы получить пропуск в те круги, в которых она вращалась, и в которых вращалась русские эмигранты?

Ответов на эти вопросы нет, но задать их необходимо…»

Эти вопросы одним из первых начал задавать журналист Валентин Скорятин. От многократного повторения они со временем потеряли свою вопросительность и приобрели утвердительный оттенок. Найдя и опубликовав немало весьма любопытных архивных документов, Валентин Скорятин узнал, что настоящая фамилия Льва Гиляровича Эльберта была Эльберейн, и что родился он в Харькове в ноябре 1898 года (был на пять лет моложе Маяковского). Гимназию окончил в Москве, учился в Варшавском университете. Служил в Красной армии, был начальником минского угрозыска. После тяжёлого ранения работал в ЦК профсоюза транспортников и в политпросвете. А в 1921 году перешёл работать в ВЧК и стал заместителем начальника информационного отдела и особоуполномоченным иностранного отдела (ИНО ВЧК).

Аркадий Ваксберг:

«Отдел этот создан в последних числах 1920 года с одной исключительной целью: развернуть шпионскую работу и „профессионально“ заниматься международным террором, уничтожая за границей неугодных режиму лиц. Естественно, человек, избравший для себя это поприще, не мог назвать своё истинное место работы и свою должность – дипломатия в таких случаях служила (и служит) лучшим прикрытием».

Валентин Скорятин:

«У меня складывается <…> впечатление, что Л.Г.Эльберт и Л.Брик тогда отправились в Ригу для выполнения обычного задания ГПУ».

Напомним, что ГПУ тогда ещё не существовало, а была ВЧК, и добавим, что «обычными» Скорятин называл…

«… чекистские операции, направленные на Западную Европу».

Ваксберг, с сожалением заметив, что «для такого вывода сам Скорятин не привёл никаких обоснований», тем не менее, заявил, что Лубянка облюбовала Латвию…

«… как самый удобный трамплин для проникновения в "глубины " Европы, где вскоре советские агенты, которыми она была наводнена, чувствовали себя поистине как дома».

Между прочим, в октябре того же 1921 года в Прибалтику отправился и слушатель Академии Генерального штаба РККА Яков Блюмкин. Ему было поручено разобраться, не ведутся ли хищения в Государственном хранилище ценностей (Гохране), и он поехал в Ревель и Ригу с документами «ювелира» Исаева (деда Блюмкина звали Исаем). Используя разные, но чаще всего явно провокационные действия и приёмы, он принялся выявлять заграничные связи сотрудников Гохрана. Так что у «дипломатических работников» Льва Эльберта и Лили Брик было в Латвии немало «сослуживцев».