Читаем без скачивания Набат - Александр Гера

Обе службы подкатили почти вместе и застали одну заплаканную Сичкину, а оба беглеца продолжали накручивать детективный сюжет в Столешниковом переулке, где проживала кое-какая пассия прежних лет Альки Луцевича. Любил он это дело.

Любвеобильное сердце профессора вмещало внушительную картотеку доверенных лиц, на которых благодаря отзывчивости и вечной памяти он мог всегда положиться. Ни мудрые чекисты, ни хмурые казаки такими килобайтами памяти не обладали. След беглецов потерялся. Гречаный, сам любитель пощелкать птицу счастья по клювику, успокоился скоро, разгадав намерение Луцевича дать передышку Судских; к полуночи он спал, а Воливачу шлея под хвост попала, и он бесновался до последних теленовостей в четвертом часу утра, полагая, что Гречаный охмурил его.

Миловидцая пассия Луцевича в крупных очках сразу сообразила, что визит любовной ночи не даст, и стыдливо предложила гостям располагаться в большой комнате. Одевшись, она пожелала им спокойной ночи и отправилась ночевать к маме в соседний переулок.

Луцевичу хватило полбутылки водки из холодильника пассии и трехчасовой обстоятельной беседы, чтобы шарики в голове Судских вошли в надежный контакт с роликами. Судских не стал пока рассказывать о своих потусторонних видениях, зато получил полное представление о делах в России на сегодняшний день — тринадцатое апреля, три часа сорок минут утра.

Но кровь из разбитой головы сына была настоящей, и где-то в море шел своим курсом контейнеровоз «Аделаида»…

— А это выясним, — бодро заверил Луцевич. — По прежним временам телефон диспетчера Балтийского пароходства остался. «БМВ» как-то мне из Бельгии пароходом привезли, — пояснил он.

Через двадцать минут они знали местонахождение «Аделаиды».

— Вчера на восемь утра они прошли Тунисский пролив…

Судских просчитал про себя и сказал:

— Сейчас они где-то на траверзе острова Крит… Значит, в считанные часы откроется возможность свободного залпа. Надо как-то действовать.

— Сложно, — призадумался Луцевич. Хотя все происходящее он воспринимал истосковавшимся по авантюрам сердцем, грядущая опасность настраивала его на серьезные поступки.

Из записной книжки он выковырял-таки телефон коллеги в израильском центре «Рамбам» Арнольда Гольдштейна и позвонил ему без предубеждений.

— Шолом, Ноля, — приветствовал он коллегу. — Не возражай на приветствие, — осек он охающего спросонку друга. — Я не из Швейцарии звоню, и дело не в этом. Если твоя МОССАД или какое другое еврейское ЦРУ не возьмут под неусыпный надзор контейнеровоз «Аделаида» под флагом Либерии, тогда твой Цахал не проснется наутро в своих казармах. Перезвонить не смогу, Ноля, это серьезно. Больше говорить не могу.

Он положил трубку и вопросительно посмотрел на Судских: как генерал-комитетчик оценит его старания?

— Ловко, — оценил Судских. — Я бы не додумался напрямую в Израиль звонить.

— Они там все патриоты, если дело касается безопасности страны. А другого не оставалось. Надо помочь братьям евреям. Для меня вообще не существует ни белых, ни красных, ни цветных, ни чукчей. Есть нормальные люди и засранцы. Засранцев разделяю по немытым шеям и засранным мозгам, — поспешил определиться в щепетильном вопросе Луцевич.

— Я того же мнения, — согласился Судских. — Порой тебя брат русский чище иноверца боднет.

Проговорив еще часа полтора, они благополучно допили и остатки хозяйкиного шерри-бренди, продрыхли до обеда. Разбудили их запахи с кухни: вернувшаяся хозяйка готовила борщ. Его аромат для русского, что крик муэдзина для мусульманина. Время — без пяти двенадцать. Оба тотчас припали к экрану «Самсунга». Ничего. Упросили хозяйку принести «чего-нибудь» из ближней винной лавки. Кое-как поели. Хозяйка обиделась: двое мужиков, о любви ни слова, еще и едят из рук вон плохо. Наскоро извинившись за отсутствие аппетита, удалились в большую комнату, томились неизвестностью, каждые полчаса слушая новости. И так почти весь день, который считается выходным.

Только в семнадцать ноль-ноль прозвучала ожидаемая новость:

«Три часа назад в юго-восточной части Средиземного моря подвергся нападению русский контейнеровоз «Аделаида» под либерийским флагом. Капитан успел дать сигнал бедствия, а также информацию о террористах. Это позволило израильскому отряду быстрого реагирования провести контроперацию по освобождению экипажа. Судно и груз спасены, есть убитые и раненые с обеих сторон. Сейчас «Аделаида» под командованием старшего помощника капитана продолжает рейс в Латакию в сопровождении катеров израильской береговой охраны».

— Само собой, по стопке, — развел руками Луцевич.

— Интересно подана информация, — хмыкнул Судских. — Умный капитан заметил террористов в море-окияне, дал СОС, и примчались доблестные израильские омоновцы.

— Мы умываем руки.

Хозяйка, уяснив, что настроение гостей повысилось благодаря теленовостям, расщедрилась и выставила бутылку шампанского. Сразу появился аппетит. Только подняли фужеры, диктор, прервав передачи, появился на экране:

«Экстренное сообщение. Только что нам передали о ядер-ном ударе по территории Израиля. Удар нанесен неопознанной подводной лодкой из Средиземного моря двумя ракетами класса земля — земля. Территория поражения захватывает также Ливан. Есть разрушения, о жертвах пока не сообщалось».

— Вот так отпраздновали, — огорошенно произнес Луцевич, ставя фужер на стол. Огорчился и Судских.

«Как я ни препятствовал, дьявол на землю сошел. И все же что-то в сообщении не то…»

Луцевич пытался заговорить с ним, но Судских показывал пальцем: обожди, думаю. Наконец он произнес:

— Это был обычный ракетный удар, а не ядерный. Террористы пуск осуществили в момент захвата «Аделаиды» спецназом, но удар оказался фальшивым. Не сработали боеголовки.

— Хорошо хоть так, Игорь, дай Бог, что так, — поддержал Луцевич. — Но рука Москвы видна отчетливо. А тут еще неизвестно, куда подевался знаток многих тайн, генерал Судских…

— Завтра свяжемся с Воливачом и Гречаным, я скажу, что профессор Луцевич предложил мне курс адаптации и я разумно ему подчинился. Отлежался, меня промассажирова-ли китайским методом, сейчас я в полной форме, готовый служить стране дальше. Больше ни о чем ни слова.

— Мужчины, минуточку внимания, — вмешалась в разговор хозяйка. — Кажется, это вас заинтересует.

Она тактично покинула их сразу и показалась теперь из другой комнаты, предлагая послушать новое сообщение:

«Как нам стало известно из компетентных источников, неизвестный позвонил из России в Израиль, судя по всему, по первому попавшемуся телефонному номеру и предупредил о ядерных ракетах на борту «Аделаиды». Поднятый по боевой тревоге отряд морского спецназа вооруженных сил Израиля осуществил скрытный захват судна. Пуск ракет с установок, помещенных в двух контейнерах, произошел в момент высадки спецназа.

Как выяснилось, под видом сопровождающих террористы попали на «Аделаиду» еще в Петрограде. Старший помощник капитана Всеволод Судских, сын известного генерала, первым обнаружил несоответствие документов и груза, о чем доложил капитану. После этого террористы выказали свои истинные намерения. Часть экипажа под руководством старпома оказала сопротивление. Старший помощник был брошен в карцер, весь экипаж загнан в трюм. Примечательно, что капитан сопротивления не оказывал и выразил согласие управлять судном дальше. Сейчас нам известно, что штатный капитан был списан с судна за час до его отхода в рейс. При захвате «Аделаиды» спецназом никто из экипажа не пострадал, но капитан судна был убит одним из террористов, которые отстреливались до конца. При опознании трупов установлено: двое террористов принадлежат к реакционной партии «Братья мусульмане».

Израиль выразил ноту протеста России, хотя в этой истории еще много невыясненных вопросов. С комментариями и разъяснениями по делу о захвате российского контейнеровоза «Аделаида» в нашей программе — Виктор Вилорович Воливач», — завершил сообщение диктор, и на экране возник покровитель Судских.

Пока он отмежевывался от обвинений, приводя массу контрдоводов, Судских мало вслушивался в слова, стараясь получше разглядеть черты лица.

Воливач держался уверенно, обида на незаслуженные обвинения сквозила в его речи. Россия, мол, сама пережила недавно дьявольское нашествие и теперь желает жить в мире с другими странами. Приписывать ей террористическую деятельность нелепо и форменная провокация, очередной виток холодной войны в тот период, когда Россия сама несет помощь Европе. Ведется следствие, преступники и пособники будут найдены и понесут заслуженную кару.

«В заключение от имени всех россиян, от имени тех, кто пережил ужасы Чернобыля, хочу выразить глубокое соболезнование пострадавшим от варварской бомбардировки».