Читаем без скачивания Маршалы и генсеки - Николай Зенькович

Сталин искал опору в военной среде. Чтобы еще больше укрепить позиции Буденного, на совместном заседании реввоенсоветов Южного фронта и Первой Конной Семена Михайловича приняли в партию. Заметьте, не в партячейке, как полагалось по уставу. И не кандидатом, а сразу членом партии. «Лично рекомендую», — первым сказал Сталин. Его поддержали Ворошилов и Пархоменко. За ними проголосовали остальные члены обоих реввоенсоветов.

Стаж Буденному установили с марта 1919 года, то есть задним числом. Именно тогда он подал заявление о желании вступить в ряды РКП(б), но политотдел десятой армии на его просьбу никак не отреагировал. Может, потому, что начались бои, марши, переброски, а вскоре корпус Буденного вышел из подчинения армии.

Поздравив Буденного со вступлением в РКП(б), Сталин удовлетворенно подумал: пусть теперь Троцкий попробует снять командующего Конармией. Много ли в Красной Армии на таких должностях выходцев из самых низов, да еще с партийным билетом в кармане? Через несколько месяцев Сталин передаст Буденному по прямому провод: «Об одном прошу: берегите Конную армию,' это неоценимое золото Республики. Пусть временно пропадают те или иные города, лишь бы сохранилась Конная армия».

Несколько раз спасал Сталин i-Г другого своего приближенного — Ворошилова. После того как белые все-таки захватили Царицын, Ворошилов с Куликом ушли на Украину. Там они сформировали новую, 14-ю армию. Но успеха не добились, были разбиты. Тут уж мстительный Троцкий не упустил возможность расквитаться с ближайшим сподвижником Сталина. Они и раньше схватывались в словесных перепалках, невзлюбив друг друга с первой встречи. Не жаловал Ворошилов и Тухачевского, а также всех офицеров. В этом плане Ворошилов был даже жестче Буденного.

Лев Давидович приказал передать дело Ворошилова, потерявшего армию и сдавшего белым Украину, в трибунал. Началось следствие. Ждавшего решения своей судьбы командарма Сталин умыкнул из Москвы, подальше от Троцкого, в свою вотчину — на Южный фронт. Куда девать беглеца, чтобы не прознал всевидящий наркомвоенмор?

— Пускай временно возглавит дивизию, — решил Сталин. — Ничего, что армиями командовал и даже членом правительства Украины был. Скоро мы его членом реввоенсовета Первой Конной армии сделаем.

И сделал. Как и наркомом обороны. Впрочем, о деятельности Ворошилова на этом посту я уже рассказывал.

Своих людей Сталин в обиду не давал. Когда Троцкий снял Кулика с должности начальника артиллерии 14-й армии (вместе с командармом Ворошиловым), Сталин, находившийся в это время на Южном фронте, принял самое деятельное участие в судьбе своего выдвиженца и настоял, чтобы его восстановили в прежней должности.

Надо ли говорить, что люди, примкнувшие к Сталину в период противоборства с Троцким, признав безусловное лидерство этого спокойного, с неизменной трубкой в руках человека, становились благодарными ему на всю жизнь? Только на них он мог рассчитывать в смутное время, когда в период болезни и смерти Ленина резко обострилась борьба за власть. Тогда Сталин фактически был единственным политиком, имевшим реальную, преданную ему вооруженную силу, каковой являлась Первая Конная. И хотя она дислоцировалась на Северном Кавказе, ниточки оттуда тянулись в Москву: к начальнику инспекции кавалерии РККА Буденному, командующему Московским военным округом Ворошилову, помощнику начальника артиллерии РККА Кулику, который до этого командовал артиллерией у Буденного. Все трое, сдавшие свои прежние должности надежным людям, были переведены в Москву по ходатайству влиятельного покровителя, сделавшегося к тому времени генсеком. Частенько собирались вместе, обменивались информацией.

А она была тревожной. Троцкий быстро и беспощадно сокращал армию, демобилизовывал даже опытных, заслуженных командиров. Нет сомнений, что он замахнется и на Первую Конную. Она ведь бездельничает на Северном Кавказе, зря зерно переводит. Какой смысл держать в одном месте такую мощную войсковую единицу?

Умный стратег, Сталин отлично понимал, в чем подлинный смысл военной реформы, затеянной Троцким. Это только наивные, не искушенные в политике люди могут искренне удивляться, отчего вдруг Лев Давидович решил рубить сук, на котором сидит сам? Сокращая армию, Троцкий преследовал далеко идущие цели. Ему необходимо было прежде всего избавиться от людей, поддерживающих Фрунзе, Сталина, Ворошилова. После чего он вновь сформировал бы полки и дивизии, поставив в руководство только своих сторонников.

Было ясно, что сохранить Конную армию как полноценное объединение не удастся. Остается одно: попытаться сберечь хотя бы ее дивизии или отдельные полки.

Поступили таким образом: одну дивизию перебросили в район Минска, в Слуцк. Повод удобный — для укрепления западной границы, которая тогда находилась в нескольких десятках километров от белорусской столицы. Другую дивизию передислоцировали в район Воронежа. Объяснение тоже вполне приемлемое — там довольно часто вспыхивают кулацкие восстания. И Минск, и Воронеж очень удобны еще и потому, что связаны с Москвой железной дорогой: в случае чего обе дивизии можно перебросить в столицу менее чем за сутки.

Третью кавдивизию, самую сильную и надежную, вызвался разместить в своем округе Ворошилов. Она попала в его непосредственное подчинение — лучшего и желать трудно было. Свою просьбу Климент Ефремович обосновал вполне логично: в Московском округе девять дивизий, и все они слабые, территориальные, пусть будет хоть одно боеспособное соединение — столичный округ ведь! А чтобы хитроумный Троцкий не разгадал замысел, изменили номер этой дивизии:*из 14-й она стала 10-й.

Сталин повеселел: надежные кавалерийские части, многократно проверенные в боях, стали еще ближе, чем были раньше.

Кроме генсека только трое — Ворошилов, Буденный и Кулик — знали, что представляли собой безобидные на первый взгляд отдельные кавалерийские эскадроны, расположенные в узловых пунктах на пути к Москве. Официальное их предназначение — несение гарнизонной службы. Так оно, собственно, и было. Но в случае необходимости эскадрон мог за сутки превратиться в кавалерийский полк — сокращенные буденовцы жили в соседних селах, там же паслись их кони, а оружие, рассчитанное на полк, полностью хранилось в эскадронах.

К счастью, необходимости в развертывании этих замаскированных эскадронов в полки и бригады не было — Троцкого удалось свалить без кровопролития.

Подозревали ли маршалы о той роли, которую отводил им генсек, рассматривая в качестве средства достижения своей цели? Или они действительно верили в свою исключительность и полководческие таланты?