Читаем без скачивания Я – Шарлотта Симмонс - Том Вулф

– Ты вроде бы сказала, что он был в «И. М.».

– Ну да, он там! Из какой же другой задницы я бы приперлась домой в таком виде?

Шарлотта притормозила перед входом в бар «И. М.». В это время улица была почти пуста. Лишь несколько машин, припаркованных на ночь, стояли вдоль тротуаров. Беверли открыла дверцу и едва не вывалилась из машины. Оторвав пятую точку от сиденья, она лихо поставила правую ногу на подножку, но высокий каблук скользнул по металлу, и девушка едва не пропахала асфальт собственным носом. Удержаться на ногах ей позволило лишь то, что она успела уцепиться за дверную ручку. На несколько секунд она просто зависла в позе потерявшего равновесие конькобежца, а затем, собравшись, все же зашагала к дверям бара, явно прикладывая немалые усилия к тому, чтобы ее длинные ноги шли туда, куда хочется ей, а не самим ногам и особенно – не каждой ноге в отдельности.

– Давай-ка я с тобой прогуляюсь, – сказала Шарлотта.

– Нет! – В голосе Беверли звучало благородное возмущение, почти всегда свойственное пьяным, когда им предлагают помощь и заботу.

Вход в бар был подсвечен снаружи вмонтированными в тротуар светильниками-прожекторами. На мгновение они выхватили из темноты светлые волосы Беверли, ее вишневую рубашку и торчащие из низко сидящих черных облегающих брюк костлявые бока. Большие стеклянные двери раздвинулись при ее приближении, и из-за них донеслись грохот ударных, какие-то электронные аккорды и завывания вокалиста, похожие по тембру на ломающийся голос подростка, стремящегося петь хриплым басом, как морской волк на пенсии, успевший за долгую жизнь прокурить все легкие и проспиртовать всю глотку… Затем двери закрылись. Шарлотта не стала глушить мотор машины. «Что я здесь делаю?… Половина третьего ночи…»

Беверли вернулась неожиданно быстро, хотя и держалась на ногах все так же нетвердо. Открыв дверцу джипа, Беверли обрушила на Шарлотту поток слез, стонов и всхлипов.

– Его… там… нет… – Слово «там» она умудрилась разделить на два длинных, жалобных, пропитанных слезами слога.

– Ну и ладно, это и к лучшему, – сказала Шарлотта, почувствовав едва ли не материнскую жалость к соседке. – Давай, садись, сейчас домой поедем, ты поспишь…

– Нет! Я должна его найти! Он ведь говорил… говорил со мной! Ничего, я знаю, где он живет. Вези меня в Лэпхем. Вези-вези, кому говорю!

Беверли проговорила это таким голосом, что Шарлотта не решилась возразить. Кто ее знает, как поведет себя эта ошалевшая от выпитого и от жалости к себе верзила, если начать ей перечить. Шарлотта решила, что наименьшим злом в такой ситуации будет поездка в общежитие колледжа Лэпхем. Это здание знал весь университет слишком уж буйная была фантазия у работавшего в стиле барокко архитектора, украсившего гигантскими горгульями углы парапета. Дорога по ночным улицам не заняла много времени, и вскоре джип уже замер под резким светом уличных фонарей, с разных точек подсвечивавших эффектно – до безвкусицы – декорированное здание со множеством колонн, арок и барельефов.

На этот раз Шарлотта настояла на том, чтобы сопровождать Беверли. Она не столько волновалась за соседку, сколько не хотела оставаться в неизвестности: сидеть в машине до утра или возвращаться домой.

По всему выходило, что Беверли не впервой появляться в этом общежитии. Она прямиком направилась к боковому входу и одним движением, на ощупь, набрала номер на кодовом замке. Раздалось глухое жужжание, и Беверли открыла тяжелую, частично обитую металлом дубовую дверь. Вслед за Беверли Шарлотта перешагнула порог и оказалась в небольшом, но высоком вестибюле, отделанном в готическом стиле. Прямо перед ними уходила вверх узкая каменная лестница, путь направо преграждала еще одна дубовая дверь, а слева горела кнопка возле металлических раздвижных дверей лифта Ждать его пришлось чуть не целую вечность. При этом Беверли беспрерывно чертыхалась вполголоса, а разразиться потоком нецензурной ругани ей, по всей видимости, мешало лишь присутствие Шарлотты. Наконец, лязгая и скрипя какими-то вконец изношенными железяками, лифт добрался до первого этажа, и девушки зашли в кабину. Беверли ткнула пальцем в кнопку с цифрой 4, и лифт неторопливо пополз вверх. Когда он остановился и дверцы открылись, Беверли чуть не вывалилась в образовавшийся проем. С трудом удержав равновесие, она вышла в коридор и звонко зацокала каблуками по гладкому полу. Ни о какой ритмичности этих звуков не могло быть и речи. Беверли мотало от одной охристо-желтой стены к другой, она то спотыкалась, то начинала семенить мелкими шажками, то вдруг чуть не пустилась галопом. Посередине коридора девушка остановилась, прислонилась к двери – как поначалу показалось Шарлотте, первой попавшейся, – и внезапно забарабанила в нее кулаками. К счастью, все двери в этом здании были чрезвычайно толстые, так что по коридору разносились не раскаты грома, а всего лишь глухие шлепки. Понимая, что произвести впечатление на весь этаж одними ударами в дверь не удастся, Беверли разревелась и закричала во весь голос:

– Харрисон! Открывай! Я знаю, что ты здесь! Харрисон!

В ответ открылось несколько других дверей дальше по коридору, и из них высунулись головы парней, чей сон был потревожен криками Беверли; увидев, что это всего лишь пьяная девица, они спокойно закрывали двери и возвращались к тому, от чего их оторвали. Однако из-за двери, в которую ломилась Беверли, увы… не донеслось ни звука.

Шарлотта отошла на несколько шагов в сторону, чтобы хотя бы зрительно дистанцироваться от своей пьяной соседки. Беверли ткнулась лбом в дверной косяк и зарыдала во весь голос. Неожиданно в припадке ярости она сняла туфли и стала колотить в дверь обоими каблуками. Стерпеть такой грохот было уже невозможно. Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий стройный парень, на котором не было ничего, кроме боксерских – или спортивных? – трусов. Этот спортивного покроя наряд выгодно оттенял телосложение незнакомца Получив неплохую фигуру от рождения, он, по-видимому, приложил немало усилий, чтобы привести ее в действительно впечатляющую форму. Такую рельефную мускулатуру плеч, груди, рук и живота можно было заработать, только не один год качая железо. Переведя взгляд с эффектных «кирпичиков» брюшного пресса на узкое, обрамленное вьющимися темно-каштановыми волосами лицо, Шарлотта поняла, что парень явно недоволен происходящим и к тому же хочет спать. Уразумев, что перед ним не кто иная, как Беверли, парень встал на пороге почти в боевую стойку. По крайней мере, впускать ее в комнату он определенно не собирался.

Устало, с явным презрением в голосе Харрисон спросил:

– Беверли, какого хрена тебе еще нужно?

Та при виде своего «принца» заговорила тоненьким голоском маленькой девочки:

– Ты обещал мне позвонить.

Тяжелый вздох.

– Я сказал: позвоню, если смогу.

– Хрен там! Никакого «если смогу» не было!

С трудом сдерживаемая мужская злоба при виде женщины, устраивающей сцену:

– Беверли, твою мать, я спать хочу, а ты совсем из ума на хрен выжила. Иди домой!

– Идти… домой? – вновь переходя на всхлипывания и подвывания, переспросила Беверли и вдруг – не совсем бессознательно, как показалось Шарлотте, – опустилась сначала на колени, а потом и на четвереньки. – Как это… домой?

Шарлотта шагнула к Беверли с твердым намерением поставить ту на ноги и прекратить наконец этот спектакль.

Только теперь почти голый мастер спорта по лакроссу заметил, что Беверли в коридоре не одна.

– Ты что, с ней? – не слишком любезно осведомился он.

– Да. – И Шарлотта поскорее добавила: – Хочу побыстрее увезти ее к нам в общагу, да пока не очень получается.

Все так же строго:

– Понятно.

После этого парень с явным любопытством и даже не без удовольствия окинул Шарлотту взглядом с ног до головы; она же только сейчас поняла, что, с точки зрения постороннего, представляет собой довольно занятное зрелище: девушка, на которой, если не присматриваться, не надето ничего, кроме верхней части пижамы.

Беверли, стоя на четвереньках, продолжала хныкать.

– Ты что, ее соседка? – поинтересовался парень и, наклонившись поближе к Шарлотте, доверительным тоном сказал: – Слушай, у нее явно крыша едет. Достала она меня. Думаешь, у тебя получится утащить ее отсюда?

– Хотелось бы. Не ночевать же здесь.

Красавец-атлет тем временем расправил плечи, скрестил руки на голой груди и втянул живот: видимо, специально, чтобы спортивные трусы сползли со втянутого пресса еще пониже. Многозначительно посмотрев на Шарлотту, парень сказал:

– Слушай, а ведь мы где-то встречались. Я уверен.

– Возможно, – ответила Шарлотта с едва заметной улыбкой, – но я почему-то тебя не помню.

– Нам с тобой придется покумекать, что делать с этой идиоткой. Нет, я серьезно. Сама она, похоже, не выкарабкается, а помогать ей, похоже, некому – если не считать нас с тобой.