Читаем без скачивания Восьмая поправка - Сергей Качуренко

– У меня был друг и наставник, которому я многим обязан по жизни. Генерал Брут Борис Никифорович. Может, слышал?

Вася неоднозначно качнул головой, давая понять, чтобы я продолжал.

– Так вот он позавчера умер. В тюрьме, – я пристально посмотрел собеседнику в глаза, пытаясь понять, как он отреагирует на это сообщение.

Но Деревянко опять только кивнул головой, а выражение лица осталось неизменным.

– Его подставили, скорее всего, чтобы убрать со «сцены», – продолжил я. – Брут был человеком прямолинейным и для многих неудобным. Но главное, что он раздобыл какую-то важную информацию. Вот и хотел начать ее проверять. Не дали. Накануне он озадачил нескольких своих подчиненных, чтобы те были готовы начать действовать, но толком ничего не объяснил. Роздал только данные на людей, с которыми эти офицеры должны связаться. Они ждали команды, но…

– Погоди, – остановил меня Деревянко. – А ты уверен, что «подстава» твоего генерала связана именно с этой информацией? Может, просто время пришло? Сам же сказал, что он не подарок.

– Так ты об этом что-то слышал? – спросил я, продолжая «прощупывать» собеседника.

– Да я вообще не врубаюсь, о чем речь. Просто рассуждаю, предполагаю. Ты же мне для чего-то это рассказываешь?

– Это преамбула. Чтобы ты мне поверил.

Деревянко внимательно на меня посмотрел, потом неспешно отпил из своей чашки и, улыбнувшись, сказал:

– Доверять нужно с умом. Слепая вера в беду заведет. Так что давай, располагай меня.

– Уверенности нет, что генерала убрали из-за этой информации, – продолжил я. – Но параллельно с его арестом началась «зачистка» его подразделения. Жесткая зачистка. Одного офицера чуть не ликвидировали позапрошлой ночью в Киеве. Парню повезло – удалось убежать, но получил пулю в живот.

– Ничего себе повезло! – воскликнул Вася. – Семь лет назад в меня последний раз стреляли. Промахнулись, но зато ранили охранника. Тоже в живот. Так он умер на третий день.

– Думаю, что здесь обойдется. Пуля прошла на вылет, да и парень крепкий. Кстати это он рассказал мне о секретной информации после того, как узнал о смерти генерала. Этот подполковник раньше работал здесь на Волыни. Его фамилия Слепчук.

Я замолчал и снова внимательно посмотрел на Деревянко.

– Не знаю такого, – задумавшись, тихо ответил он, а потом подался вперед и спросил. – Так это он должен был быть на твоем месте?

– Значит, ты ждал посланника? – пошел я в наступление.

– Я этого не сказал. И вообще, может, хватит меня прощупывать? Я не вчера родился. Откуда я знаю, что у тебя на уме? Мы сто лет не виделись.

– Ну, подумай сам. Если бы информацию перехватили с той стороны, разве подослали бы отставного мента? Все произошло в считанные дни, поэтому у них не хватило бы времени выискивать твоих знакомых, чтобы втереться в доверие. Просто захомутали бы тебя с помощью своих прикормленных ментов или СБУ и кололи бы да характерного треска. Да и стал бы я ради своей выгоды подставлять твою маму?

Замолчав, откинулся на спинку стула и посмотрел в сторону замка. Главная башня, подсвеченная мягким желтоватым светом, казалась нарисованной на черном фоне звездного неба. Спустя минуту Деревянко заговорил:

– Да, Сергей Иванович. Вижу, что ты своим умом до полковничьих погон дослужился. Подъехал так, что и не соскочить. А, главное, что я тебе верю. И не потому, что знаю с детства. Сам понимаешь, в наше время это не показатель. Даже наоборот – повод для осторожности. Ты мне лучше скажи: «хвоста» за собой из Киева не приволок?

– Думаю, что нет. Я проверялся и по дороге, и сейчас, когда пешком сюда шел. Да и охрана твоя, наверное, «глазастая», и «кубик» приборами напичкан.

– Так-то оно так, только давай мы разговор на завтра перенесем? Поговорим в более подходящей обстановке. А к тому же, как раз к завтрашнему дню я надеюсь получить дополнительные данные. Так сказать, для полноты картины. Ты ведь с женой сюда приехал, поэтому милости прошу завтра ко мне на обед.

Конечно же, мне не терпелось узнать обо всем здесь и сейчас, но деваться было не куда. С готовностью принял приглашение, а Василий Васильевич допив свой кофе, поднялся и сказал:

– Я сейчас уеду, а ты еще посиди. Через полчаса подъедет «Мерседес» и тебя отвезут домой. Так мне будет спокойнее. Пока.

С непередаваемым удовольствием и чувством выполненного долга я отмокал в прохладной полуночной ванне. Олины родители, не дождавшись меня к ужину, давно улеглись спать. Услышав о приглашении на обед и узнав подробности разговора с Деревянко, супруга обрадовалась:

– Вот и хорошо, что все новости будут завтра. Хоть буду уверена, что ты от меня ничего не утаил.

Я заулыбался и промолчал. Пока все шло своим чередом. Первая часть неофициальной командировки выполнена – контакт с Деревянко установлен. К тому же, когда меня подвозили к дому Васины охранники, на телефон пришло электронное письмо от Жукова с установочными данными и номерами телефонов Элвиса. Из текста стало понятно, что Везовский, хоть и «авторитетный злодей» с немалым послужным списком, но в данный момент никакой крамолы на него нет. У Элвиса было еще одно неофициальное «погоняло»: «Музейный щур». Сейчас он занимался антиквариатом, спонсировал разные выставки, помогал местным художникам, писателям и другим одаренным людям. Меня интересовал вопрос о связи Везовского с оперативными службами, но я прекрасно понимал, что в письме подобной информации никто не предоставит. Скорее всего, Элвиса «опекает» сам Слепчук, иначе подполковник знал бы о его побочных связях и вряд ли предложил мне Везовского в помощники. В любом случае нужно устанавливать с ним контакт, а потом уже станет понятно, как использовать эту связь. «Завтра же с утра и позвоню», – перечитав перед сном текст письма, решил я.

Оля давно уже спала, а я все ворочался и долго не мог уснуть. В комнате было душно, несмотря на открытые окна, поэтому тихонько поднялся с кровати и перебрался на лоджию. Там и отключился.

Но утром прохладнее не стало. День снова обещал быть жарким и душным. «Это лето решило меня доконать окончательно», – думал я во время вкусного и сытного завтрака. Когда с румяными сырниками было покончено, то в целях конспирации напросился сходить на рынок. Надо же было как-то обыграть возможную встречу с Везовским. Обыграл, но скоро об этом пожалел. Жена и теща составили список покупок, в котором было не менее двух десятков наименований. Пришлось ехать на машине, чтобы выполнить эту «продовольственную программу».

С автостоянки позвонил Везовскому и попросил о встрече. Как и подобает «авторитету в отставке», он какое-то время изображал недоумение или, говоря по-простому, валял дурака. У собеседника оказался высокий тембр голоса и заметный польский акцент.

– Я не понимаю, что пану от меня нужно? – говорил он раздраженно, но разговор не прерывал. – Кто Вам дал мой телефон? Я не имею времени, пся крэв,[3] на какие-то непонятные встречи.

Но после того как я назвал фамилию Георгия Юрьевича, интонация голоса кардинально изменилась.

– Приношу извинения. Почему пан не мог сразу сказать, от кого он звонит? – заискивающе «щебетал» Элвис. – Сейчас я пью каву «У Швейка» на Леси Украинки возле собора. Приходите – буду рад.

Через десять минут, поставив машину на стоянку возле ЦУМа, я уже подходил к знакомому кафе.

Среди немногих посетителей, сидевших за столиками под тентом летней площадки, своей колоритной внешностью выделялся статный мужчина лет сорока пяти. Осанка, поворот головы с приподнятым двойным подбородком и плавные движения рук свидетельствовали об аристократизме натуры. Но первое впечатление немного «размывала» излишняя холеность и своеобразное чувство меры. Ослепительно белая рубашка смотрелась не по возрасту, так как сильно обтягивала мясистый торс и подчеркивала выступающий живот. А еще я сделал вывод, что данный гражданин явно переусердствовал с золотишком. На обеих руках поблескивали тяжелые перстни-печатки. Золоченый браслет с часами тоже был на виду, а увесистая витая цепь на шее увенчивалась большим крестом, украшенным мелкими красными камушками. И завершали «позолоченный» образ авторитетного господина маленькие очки в золоченой оправе, непонятно как сидевшие на кончике бугристого чуть вздернутого носа. Запасные очки в такой же оправе, только с темными стеклами были сдвинуты на высокий морщинистый лоб. Прическа тоже заслуживала внимания. Темно-каштановые волосы с легкой проседью зачесаны назад и аккуратно уложены с помощью геля. В общем, полный контраст на фоне раскрепощенной футболочно-джинсовой публики, сидящей в кафе. А ко всему пан Везовский, а это был именно он, курил сигару. Это уже полный эпатаж.

– День добрый, – поздоровался Алоиз, издали определив во мне посланца от Слепчука. – Прошу пана присаживаться. Хотите кавы?

Не дожидаясь ответа, он поднял руку, после чего из помещения кафе выскочил бойкий официант и принял заказ.