Читаем без скачивания Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Парии человечества - Луи Жаколио

Шестая глава перечисляет те пороки, которые царь особенно должен искоренять в себе: беспорядочное пристрастие к накоплению богатства, гордость, из-за которой человек утрачивает здравые понятия о справедливом и несправедливом, и знакомство с распущенными людьми.

«Неумеренная любовь к золоту, — говорит он, — для царя более унизительная страсть, чем для других людей, ибо богатства должны сосредоточиваться в его руках только ради того, чтобы через тысячу каналов изливаться от него, облегчая горе и вознаграждая добродетели».

Седьмая глава касается выбора министров, которые должны быть «людьми мудрости и опытности». «Царь, не умеющий окружить себя преданными и честными друзьями, всегда отличается умением наживать себе врагов».

Восьмая глава остерегает царя от общества придворных и льстецов. «Подобно тому, как вода, просачиваясь сквозь землю, напивается веществами, которые встречает на пути, и человек воспринимает качества и недостатки людей, с которыми водится».

Девятая, десятая и одиннадцатые главы содержат наставления, касающиеся войны, двенадцатая и тринадцатая — опять возвращаются к министрам, их выбору и качествам.

Четырнадцатая глава трактует о семье царя. «Многочисленные семейства пользуются благословением богов. Царь должен, сколько может, увеличивать свое семейство, ибо этим он обеспечит себе помощь в счастье и великую преданность в несчастье». Пятнадцатая глава — посвящена воспитанию сына-наследника.

В шестнадцатой главе речь идет о правосудии царя, которое он должен оказывать «всем своим подданным без различия, не проявляя снисхождения, доходящего до слабости, и строгости, превышающей указания закона».

Семнадцатый падья содержит мысли о налогах, причем автор с резким негодованием обрушивается на излишнее усердие во взимании их. «Что касается царей, применяющих жестокости и пытки, чтобы отнимать добро своих подданных, то они стократ презреннее убийц и в течение тысячи переселений будут возрождаться в образах нечистых животных».

«Милосердие и любовь, — говорит автор в начале следующей, восемнадцатой главы, — суть две добродетели, через которые охраняется и процветает вся эта вселенная». Он предписывает царю эти качества. «Он (т. е. царь) должен не озлобляться провинностями своих подданных, а должен быть удручен необходимостью карать их. И даже наказуя, царь никогда не должен становиться предметом ужаса для подданных, ибо тот, кто распространяет вокруг себя ужас жестокостью казней, приготовляет себе презренный конец».

Девятнадцатая глава указует царю на необходимость обзавестись тайными соглядатаями, «людьми честными и преданными его особе». Через них он должен узнавать обо всех беззакониях, творящихся в его царстве. Эти же соглядатаи стерегут и его внешних врагов.

«Когда царь, — говорится далее, в двадцатой главе, — узнает что-нибудь важное от одного из своих соглядатаев, которого он послал для обозрения области, он должен послать туда другого соглядатая, не говоря ему ничего о том поручении, которое уже выполнено первым соглядатаем. И если донесения обоих посланных совпадут между собой, тогда царь может быть спокоен, что он напал на след истины».

Двадцать первая и двадцать вторая главы возвращаются к личным качествам царя; первая из них указывает на необходимость закаленного характера у царя, вторая поучает, что «лишь в ожесточенной работе, а не в телесных наслаждениях царь находит средства к разрешению всяких затруднений». И автор ссылается на то, что «все цари, оставившие по себе великую славу мудрости, обязаны ею только непрестанному труду, которому они предавались».

«Когда царь впадает в бедствие, не сделав ничего такого, в чем мог бы себя упрекать, — говорит автор в заключительном падье этой части, — пусть он его переносит с ясной душой, пусть, послужив раньше примером могущества, он теперь послужит примером в несчастье». И автор заканчивает эту часть словами:

«Царю лучше погибнуть на поле брани, нежели сдаться врагу; от крови царей, павших на поле брани, родятся герои».

В третьей части мы знакомимся с воззрениями автора на обязанности министров и другого начальства, а затем и подданных. К министрам он предъявляет высшие требования.

«Кто не любит царя, — говорит он, — и не готов посвятить свое имущество, самого себя, свою семью благу государства и славе своего повелителя, тот не должен и принимать на себя сложные обязанности министра». Точно так же отговаривает он от принятия на себя этой должности тех, кто имеет значительный круг бедных родственников, ибо, — «кто поручится, что он не злоупотребит своим положением для обогащения родни». Главным добрым качеством хорошего министра автор считает красноречие; искусным словом он способен убедить в благих действиях и разубедить в нехороших.

Очень цветисто и красноречиво изложена пятая глава этой книги:

«Есть нечто, превышающее своим блеском алмаз, своей чистотой — золото, и ценностью — жемчуг. Нечто, встречающееся реже, нежели розовый лотос, прекраснее, чем белая лилия, символ добродетели. Нечто обширнее океана, диковиннее неба, усеянного звездами. Эта вещь — хороший министр. Счастлив тот царь, который найдет себе такого, и ничто не сравнится с его радостью, ибо это служит знамением любви богов».

Приводим целиком заключительную главу книги, в которой автор делает трогательное лирическое воззвание к своим братьям, париям:

«Таким-то путем, по дружному взаимодействию отцов семейств, царей, министров, послов и воинов, в сем мире все преуспевает, все выполняет предначертания богов.

Пробудись, человек джунглей, ты, что спишь века в своей презренной жизни; для тебя и одним из твоих написана эта книга обязанностей. Проснись, чтобы завоевать свое место на солнце и дать благо народу.

Научи своих детей петь эти стихи, где прославляются добродетели, правосудие, мужество, и тогда в их жилах будет течь более благородная кровь. Проснись, человек джунглей!

Проснись, дай предков сынам твоим, и пусть через тысячу лет и дольше будут прославлять твое мужество и твое освобождение.

Земля велика, каждый человек имеет право попирать ее, обрабатывать, строить на ней города и собирать с нее зерно, чтобы обеспечить предку спокойную старость. Пробудись, человек джунглей.

Пробудись, и ты будешь тоже обладать и зелеными жатвами и стадами, и на твоих восхищенных глазах свободные молодые люди будут обращаться с радостными словами к стройным юным девушкам.

Проснись, человек джунглей, проснись, жизнь ждет тебя, приди и приветствуй ее, как подобает человеку, и когда враги твои увидят тебя восставшим, они отступят в страхе и ужасе, как палач перед жертвой, восставшей из костра, чтобы поразить его. Проснись, человек джунглей!»

Книга Тируваллува представляет для нас весьма серьезный интерес. Кроме ее философского и поэтического значения, которое в ней оценивают все знатоки и любители восточной литературы, она имеет еще значение как единственная известная нам попытка пробудить париев и способствовать их освобождению.

Но Тируваллува не стал, подобно Моисею или Спартаку, проповедовать вооруженное восстание; он, подобно мирному миссионеру, пошел в глубь джунглей с книгой в руках и стал там петь песни в честь добродетели, мужества, целомудрия, самоотверженности. Он верил в мощь добра, и его сородичи с любопытством и вниманием слушали его и пели вместе с ним, но, увы, продолжали вести ту же скотскую жизнь их предков.

— Где же нам собираться в поселки? — говорили ему везде и всюду. — Где эти жатвы, которые ты сулишь нам? Покажи нам ту землю, на которой мы можем мирно пасти наш скот, землю, которую мы можем передать в наследство нашим детям? Добродетель хороша для того, кто владеет, кто может спокойно пользоваться благами мира. А нам, не имеющим права даже рвать траву в джунглях, что на нашу долю останется? Что такое честь, что такое целомудрие, преданность, воздержание для того, кто не смеет брать воду из реки, не смеет сорвать цветка в лесу, плода с дерева без того, чтобы не стать вором и не понести кары за кражу?.. Разве достаточно только петь вместе с тобой: «Парии тоже люди!» — для того, чтобы с нами перестали обращаться, как с дикими зверями, чтобы сняли для нас запрет с земли, воды, риса и огня?

Что мог ответить на это Тируваллува?

Это был мечтатель. Прежде чем сочинять эту свою идеальную конституцию для народа, царей, воинов, он должен был освободить несчастных, для которых ее предназначал.

Если бы на обращенные к нему вопросы он отвечал: «Земля, которую вы ищите, — вот она, у вас на глазах; пробудитесь с огнем и железом в руках, отомстите тем, кто вас сделал тем, что вы есть»; если бы он проповедовал войну, грабеж, разрушение, он увлек бы миллионы людей. А он проповедует мир, и вот, по его же собственным словам, он пронесся, «как благовонный ветерок, едва сгибающий вершины великого леса, а не промчался, как ураган, который поднимает моря и опустошает города».