Читаем без скачивания Батарейцы - Николай Петрович Варягов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В бою иногда случается — дальние цели замечаешь быстрее, нежели те, что совсем рядом. Загадку эту трудно разгадать, если вообще возможно. Видимо, фашисты обнаружили соседей, свернули к ним.
— Поляков, Фадеев! Танки — справа! Огонь! — подает команду Васнецов.
Командиры орудий дублируют ее. Расчеты работают в полную силу. Мысленно младший лейтенант торопит подчиненных: «Быстрее, быстрее! Уж очень заманчивая цель». Танки повернуты к орудиям бортами. То впереди, то позади них встают факелы над землей; расчеты второго взвода бьют по врагу. Снаряды пока ложатся неточно. Видимо, волнуются ребята.
— Готово! — наконец докладывают сержанты Поляков и Фадеев.
И снова звучит команда.
Одновременно гремят выстрелы. Зеленоватые трассы снарядов проходят буквально перед вражескими боевыми машинами. Мимо…
— Огонь! Поляков и Фадеев уточняют наводку. Еще выстрел. Один танк, словно наткнувшись на что-то, останавливается. Младший лейтенант сосредоточивает на нем огонь, пока танк не окутывается дымом. От выстрелов орудий второго взвода на поле боя вскоре загорается и вторая вражеская машина.
— Есть успех! — шепчет младший лейтенант. — Шалишь, фриц, не так-то просто нас взять.
Нужно переносить огонь по танкам, утюжащим морских пехотинцев.
Но тут доносится рев фашистской авиации. Самолеты пикируют на огневую, бьют из пушек и пулеметов. Очередь разрывных пуль ложится в полутора — двух метрах от расчетов. Второй заход — и вновь пушечно-пулеметный огонь.
Напоровшись на плотный заслон в направлении кладбища, гитлеровцы начали обходить нашу оборону. Бой ширился, набирал силу справа и слева. На огневой второго взвода события развивались драматически. Залп тяжелых минометов противника вывел из строя половину четвертого расчета, перевернул орудие. Сержант Петрищев — высокий кряжистый курянин — остался без двух пальцев левой руки. Харкая кровью, Алексей на чем свет ругал фрицев, пытался с земляком — красноармейцем Полянским поставить орудие на место и вновь попал под взрыв. К нему бросился Чигрин. Сержант попытался встать, но не смог — силы покинули его. Лейтенант подхватил командира орудия, отнес в сторонку.
— Ничего, Леша, обойдется.
— Нет, не обойдется, товарищ лейтенант. Внутри огнем жжет. Дышать тяжело.
На губах Петрищева появилась кровавая пена.
— Все, командир, отвоевался. Жаль, мало успел сделать…
В полуокружении оказалась третья батарея старшего лейтенанта Ивана Дзюбы. Несколько раз здесь дело доходило до рукопашной схватки. Фашисты лезли напролом, не считаясь со своими потерями. Батарейцы разили их снарядами, из личного оружия, забрасывали гранатами, дрались с врагом прикладами, армейскими ножами.
Расчет сержанта Николая Смирнова занимал огневую позицию на улице Новикова. Ранило заряжающего Перемитина, прави́льного Соленко, убило подносчика Томашенко. Взрывом снаряда разбита панорама, сорван щит. Но расчет продолжал вести огонь по фашистам, наводя стволы на цели.
Кончились снаряды. Расчет был отрезан от основных сил. Николай Смирнов, собрав раненых, принял решение выдвинуться в район рыбозавода — к месту общего сбора.
А бой продолжался. После отражения одной из атак на огневую Васнецова прибежал связной от морских пехотинцев.
— Товарищ младший лейтенант, неподалеку от нас располагались минометчики. В ходе последней вражеской контратаки все они погибли. Минометы и боеприпасы остались. Командир послал: мол, нельзя ли их приспособить для стрельбы по фрицам. Пробовали сами это сделать, да ничего не получилось.
К этому времени снарядов осталось совсем мало. Рассчитывать, что подвезут, не приходилось. Не до этого сейчас: фашисты напирали со всех сторон. «Предложение не такое уж и заманчивое, — размышлял Васнецов, — но рациональное зерно в нем есть. В училище знакомили с устройством миномета, боевой работой расчетов. Попробую разобраться, может, что и получится».
— Добро, пойдем посмотрим, что гам за минометы. Пойдешь со мной, — приказал Васнецов водителю Ивану Чернову.
На исковерканной взрывами огневой позиции минометчиков поджидал младшего лейтенанта Васнецова командир роты морской пехоты. Лейтенант кивнул в сторону стоявших неподалеку восьмидесятидвухмиллиметровых минометов.
— Осиротели стволы. Какие ребята погибли! Золото! Давали перцу фрицам. Четыре атаки помогли отразить. Засек противник. Советовал я капитану переменить огневые позиции. Он все подбирал лучшее место. Налетела авиация, ну и покрошила вдрызг. Из девяти минометов осталось четыре, людей — подчистую. Снесли в братскую могилу. Документы командира роты, взводного, нескольких красноармейцев и сержантов — вот все, что удалось собрать, с нарочным в штаб отправил. Пусть разбираются. Толком не успел ознакомиться с ними. Вчера в двадцать три часа прибыли минометчики на усиление. Капитан говорил — с марша, а сегодня с утра кутерьма эта началась. — Лейтенант тяжело вздохнул и в раздумье продолжил: — Вот она, наша военная судьба, Васнецов. А жить нужно, бить фрицев, как бешеных собак, надо, пока ходим по этой политой кровью земле. Наверное, в курсе, зачем тебя пригласил. Помоги разобраться с этой штуковиной. — Он снова посмотрел на минометы. — Пробовал приспособить их для стрельбы — не вышло. Боеприпасов навалом, а толку никакого…
Васнецов разобрался с боевой работой минометов. Командир роты Викторов сформировал два расчета из морских пехотинцев, но в последнюю минуту передумал.
— Знаешь что, бери все минометы себе. У меня люди не обучены. Возьми, не пожалеешь. Мин неизрасходованных вон сколько! Будешь пулять по фрицам. Лады?
— Хорошо, попробуем.
Так на вооружении взвода нежданно-негаданно появились новые стволы. Это было подспорье, да еще какое, как оказалось впоследствии. Младший лейтенант распорядился перенести минометы поближе к своим орудиям. Морские пехотинцы помогли перебросить боеприпасы.
Оборудовали под «самовары» (так на фронте окрестили минометы) огневые позиции. Произвели пристрелку. Работая, артиллеристы шутили, отпускали колкости по поводу «переквалификации». Однако спустя немного времени, когда пришлось прибегнуть к помощи минометов для отражения атаки гитлеровцев, скептики приутихли. Прибывший на огневую позицию политрук Галкин, глядя на результаты минометного огня, не выдержал:
— Молодцы! Сколько положили гадов! Сегодня в политдонесении отражу ваши действия. — Федор Семенович обнял и расцеловал Васнецова: — Спасибо, Коля! Вот придумал, так придумал!
— Не я — командир роты морских пехотинцев лейтенант Викторов.
— Все равно молодец! Спасибо тебе!
Фашистам не удалось прорваться через боевые порядки артиллеристов. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Словом, минометы очень пригодились.
…Между тем солнце прошло зенит и покатилось к закату. В сумерках противник ослабил нажим. На огневой позиции взвода появился старик — сухонький, сморщенный, с аккуратной седой бородой клинышком. Цепким взглядом колючих глаз окинул округу, посмотрел на минометы, на перепаханную вражескими снарядами землю.
— Ого! Изрядно поработала немчура. Вы уж меня извините, ребятки. Комендор я, конечно, бывший комендор. Не могу на артиллеристов смотреть равнодушно. Вот, значит, и не выдержал. Ну и женщины просили к вам сходить.
— Проходи, дедуля, — отер вспотевшее лицо сержант
