Читаем без скачивания Двойник маркиза де Сада. Для тех, кто выпил в 90-е - Тимур Ясинский

Мак-Боттл выслушал этот бред и принужденно улыбнулся:

– Я видел человека, кто играющий на балалайке. Он у вас есть? Он уронил ювелирность, и я приподнял ее вернуть.

– Вот уж кто-кто, а человек точно есть. Донасьен, не хотите ли опознать свою «ювелирность»?

Маркиз неохотно отложил балалайку:

– Простите, сэр, за причиненное беспокойство, но я не уронил кольцо, а выбросил. Если вы решите оставить его у себя, я не расстроюсь.

Иностранец часто заморгал, недоверчиво всматриваясь в маркиза, и вдруг воскликнул:

– Донасьен! Альфонс! Будь мужиком, это же я!

Маркиз вздрогнул:

– Я догадываюсь, что это вы. Разумеется, я всегда это знал. Никаких сомнений. Но я вас впервые вижу.

– Jesus! Я Мак-Боттл! Джин Мак-Боттл!

– Вам невероятно повезло. И что, вы хотите сказать, что мы встречались?

– Да, спасибо, я об этом хотел сказать. Мы встречались.

Маркиз озадаченно посмотрел на Калиостро.

– И где же?

Мак-Боттл хитро прищурился:

– Ты меня обыгрываешь, да? Я понял. А мистер Мигайлов тоже здесь? – он завертел головой.

Взгляды де Сада и Калиостро встретились.

– «Голос»! – хором сказали они и рассмеялись. Маркиз облегченно вздохнул:

– Это ошибка, мистер Джин. Если вы были в «Голосе», то там вы встретили другого меня.

– Да? Я не очень понимаю, – Мак-Боттл посмотрел по сторонам, наткнулся на бесстрастный взгляд Сен-Жермена, задумчиво поглаживающего карабин, и поспешил отвернуться. – Это был не ты? А кто? Этот… м-м… как по-русски называется одинаковый брат?

– Близнец. Брат-близнец, да. Но на самом деле мы один и тот же человек – маркиз де Сад. Этого так сразу и не объяснишь, – Саду явно наскучила эта тема. – Давайте попозже, Джин. Без пяти пять.

Мак-Боттл понимающе усмехнулся:

– Друзья познаются в биде? На грудь примем?

Де Сад застыл на месте, на лице его отразились сложные чувства.

– А давайте! – неожиданно для себя самого выдохнул он.

Калиостро подмигнул Сен-Жермену. Тот снисходительно кивнул. Лейб-медик нервно заерзал в кресле, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость.

Калиостро посмотрел на дворецкого. Тот мгновенно извлек блокнотик, ручку и калькулятор:

– Заказывайте, мистер Мак-Боттл.

– No, no! – запротестовал иностранец. – Это не нужно, у меня есть!

Он секунду подумал, потом сунул-таки «ювелирность» в карман и с заметным усилием извлек из-за пазухи огромную плоскую бутылку. «Whisky weekly, – сообщала этикетка, – cool before drink!» Как бутылка уместилась в пиджаке Мак-Боттла, да еще совершенно незаметно со стороны, оставалось загадкой. Калиостро покосился на Сен-Жермена: не один ли портной шил ваши костюмчики? Сен-Жермен презрительно сморщился и закатил глаза: есть многое на свете, друг Джузеппе, что и не снилось нашим мудрецам…

Мак-Боттл ловким движением свинтил крышку:

– Вот! Я привез это из Эдинбурга!

Маркиз де Сад с сомнением усмехнулся:

– Никогда не слышал, чтобы кому-то удавалось выйти из редакции «Голоса» с полной бутылкой виски.

Мак-Боттл пожал плечами:

– Я не знаю, Донасьен. Я в Шотландии не слышал об этом тоже, – он обезоруживающе улыбнулся, – но сегодня я вообще узнал очень много. Раньше я думал, что в России все бывают Ивановы и умеют играть на балалайке, а увидел, что умеет только один, и не Иванов, а маркиз де Сад.

– А как по-английски «балалайка»? – с любопытством спросил лейб-медик. Мак-Боттл удивленно посмотрел на него:

– Balalaika, конечно.

– Мог бы и сам догадаться, – расстроился лейб-медик и посмотрел на бутылку. – А что значит «Cool before drink»? «Круто, пока не выпьешь»?

– «Пейте охлажденным», – подал голос осведомленный Сен-Жермен. – Это знак, мужики!

Дворецкий между тем с непостижимой скоростью носился вокруг банкетного стола, виртуозно управляясь с бесчисленными салфетками, тарелками, рюмками, фужерами, бокалами и стаканами. Калиостро безуспешно вертел головой, пытаясь уследить за ним, а потом, отчаявшись, крикнул в пространство:

– Сергей, не забудьте для меня баночку джина!

– Si, certo, eccelenza! – донеслось в ответ.

– Это ваш слуга? – спросил Мак-Боттл у графа. Калиостро кивнул:

– Дворецкий.

Мельтешение прекратилось. Сергей – в одной руке четыре бокала, в другой десяток десертных ложек – остановился перед графом и гордо выпятил бороду:

– Не слуга. Я не слуга! Вам ли не знать, ваше сиятельство, что лишь роковая случайность помешала мне родиться князем!

– Насколько я знаю, в Древней Греции не было князей, – заметил маркиз де Сад.

– Вот-вот, – подтвердил дворецкий. – Это и есть та самая случайность.

– А вы родились в Древней Греции? – весело удивился Мак-Боттл.

Дворецкий невозмутимо кивнул.

– И это меня удивляет, – съехидничал Сен-Жермен. – Они же там через одного были гомиками. Потому и вымерли все в конце концов – откуда у гомиков дети!

– А вы сами, граф, – не удержался Сергей, – вспомните, что вы рассказывали о своей родине!

Сен-Жермен хотел ответить, но запнулся. Несколько секунд он сидел, озадаченно глядя перед собой, потом вытащил из кармана табличку с надписью «Сбой оперативной памяти. Проводится тестирование. Пожалуйста, подождите, это может занять несколько минут», повесил ее на грудь и затих.

– Зачем вы так, Сергей, – укоризненно сказал Калиостро. Дворецкий выпятил бороду еще больше и сердито засопел.

– Что с ним? – спросил Мак-Боттл, глядя на Сен-Жермена.

– Вскрытие покажет, – пошутил лейб-медик.

– Out of memory. Error 14736, – объяснил иностранцу Калиостро. – Граф не помнит своей родины. Вообще. Он слишком давно родился.

Мак-Боттл сочувственно разглядывал Сен-Жермена. Тот не подавал признаков жизни.

– А кто этот граф есть? – наконец спросил Мак-Боттл.

– Этот? Этот есть граф Сен-Жермен, – ответил Калиостро. – Не волнуйтесь, с ним все будет в порядке.

– Тот самый Сен-Жермен? Настоящий? – Мак-Боттл, казалось, по-новому взглянул на неподвижного графа.

– Да уж не китайская подделка, – ухмыльнулся циничный лейб-медик. – Если вы имеете в виду того, знаменитого, Сен-Жермена, то поверьте мне как доктору, этот Сен-Жермен еще более настоящий, чем тот.

– То есть это не есть тот легендарный граф Сен-Жермен, нет? Это другой? – силился разобраться Мак-Боттл. Лейб-медик махнул рукой:

– Да черт их разберет, кто из них легендарный, а кто другой. Оба хороши.

– Тестирование завершено. Для продолжения нажмите «ОК», – объявил вдруг Сен-Жермен. Маркиз и лейб-медик недоуменно переглянулись.

Опытный Калиостро не растерялся. Он схватил салфетку, поданную дворецким, начертил на ней квадратик, на квадратике написал «ОК» и ткнул в него пальцем.

– Благодарю вас, – сказал Сен-Жермен и, с хрустом потянувшись, обвел присутствующих взглядом.

– Стареете, сиятельство, – покачал головой Калиостро. – Пора спиртом протирать.

– Нет уж, – поежился Сен-Жермен. – По старинке оно надежнее.

И, сграбастав со стола ближайшую рюмку, он выжидающе посмотрел на дворецкого.

– Нет-нет-нет-нет-нет! – вмешался Мак-Боттл. – Виски пить из стаканов, обязательно надо из стаканов! Дворецкий ведь, да? Сергей, да? Сергей, пожалуйста, на небольшой стакан три пальца виски, это хороший дрэм, это good dram, надо пробовать, там запах дыма, там он есть богатый запах меда, вкус меда, это надо много подержать во рту и пить! Это хороший скотч, pure malt, перемешанный запах, надо пробовать, это бывает большое удовольствие! Good dram, Сергей, три пальца!

– Гуд дрэм, три пальца, чего тут не понять, – фыркнул дворецкий. – Не волнуйтесь вы так, мистер Мак-Боттл, здесь же приличные люди, здесь воду из крана и ту смакуют! Их сиятельства за тысячу лет всякого напробовались.

– За тысячу лет можно, да, – рассеянно подтвердил Джин, наблюдая, как дворецкий разливает в стаканы «три пальца» золотистого напитка.

2.11. Коктейли Первой мировой

Все замолчали. Было слышно только неторопливое бульканье да старательное сопение Сергея. Сен-Жермен лениво посматривал на священнодействие обычно расторопного дворецкого и с трудом сдерживал зевоту… Лейб-медик, напротив, жадно следил за процессом и нетерпеливо вертел в руках видавший виды одноразовый стаканчик…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Bruno Gourdo (в транскрипции Бомонда – Courdo) и Don Matrelli – виртуальные участники гоночного симулятора Grand Prix Circuit от компании Accolade, который был необычайно популярным в Бомонде в 1994 году.