Читаем без скачивания Лирика - Николай Рубцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Март 1962
Стоит жара
Стоит жара. Летают мухи.Под знойным небом чахнет сад.У церкви сонные старухиТолкутся, бредят, верещат.
Смотрю угрюмо на калеку,Соображаю, как же так —Я дать не в силах человекуЕму положенный пятак?
И как же так, что я все режеВолнуюсь, плачу и люблю?Как будто сам я тоже сплюИ в этом сне тревожно брежу…
1962
«Я весь в мазуте, весь в тавоте…»
Я весь в мазуте, весь в тавоте,Зато работаю в тралфлоте!
Печально пела радиолаПро мимолетный наш уют.На камни пламенного молаМатросы вышли из кают.
Они с родными целовались.В лицо им дул знобящий норд.Суда гудели, надрывались,Матросов требуя на борт.
И вот опять – святое дело!И наш корабль, заботой полн,Совсем не так осиротелоПлывет среди бескрайних волн…
Я, юный сын морских факторий,Хочу, чтоб вечно шторм звучал,Чтоб для отважных вечно – море,А для уставших – свой причал…
Март 1962
Ленинград
Ты с кораблем прощалась…
С улыбкой на лице и со слезамиОсталась ты на пристани морской,И снова шторм играет парусамиИ всей моей любовью и тоской!
Я уношусь куда-то в мирозданье,Я зарываюсь в бурю, как баклан, —За вечный стон, за вечное рыданьеЯ полюбил жестокий океан.
Я полюбил чужой полярный город —И вновь к нему из странствия вернусьЗа то, что он испытывает холод,За то, что он испытывает грусть,
За то, что он наполнен голосами,За то, что там к печали и добруС улыбкой на лице и со слезамиТы с кораблем прощалась на ветру…
‹1962›
На сенокосе
С утра носились,Сенокóсили,Отсенокóсили, пора!В костер усталоДров подбросилиИ помолчали у костра.
И вот опятьВздыхают женщины —О чем-то думается им?А мужики лежат,Блаженствуя,И в небеса пускают дым!
Они толкуютО политике,О новостях, о том о сём,Не критикуютРади критики,А мудро судят обо всем.
И слышен смехВ тени под ветками,И песни русские слышны,Все чаще новые,Советские,Все реже – грустной старины.
1964
Хлеб
Положил в котомку сыр, печенье,Положил для роскоши миндаль.Хлеб не взял.– Ведь это же мученьеВолочиться с ним в такую даль! —Все же бабка сунула краюху!Все на свете зная наперед,Так сказала:– Слушайся старуху!Хлеб, родимый, сам себя несет…
‹1964›
Осенние этюды
1
«Огонь в печи не спит, перекликаясь…»
Огонь в печи не спит, перекликаясьС глухим дождем, струящимся по крыше…А возле ветхой сказочной часовниСтоит береза старая, как Русь, —И вся она как огненная буря,Когда по ветру вытянутся ветвиИ зашумят, охваченные дрожью,И листья долго валятся с ветвей,Вокруг ствола лужайку устилая…
Когда стихает яростная буря,Сюда приходит девочка-малюткаИ робко так садится на качели,Закутываясь в бабушкину шаль.Скрипят, скрипят под ветками качели,И так шумит над девочкой береза,И так вздыхает горестно и страстно,Как будто человеческою речьюОна желает что-то рассказать.Они друг другу так необходимы!
Но я нарушил их уединенье,Когда однажды шлялся по деревнеИ вдруг спросил играючи: «Шалунья!О чем поёшь?» Малютка отвернуласьИ говорит: «Я не пою – я плачу…»Вокруг меня все стало так уныло!Но в наши годы плакать невозможно,И каждый раз, себя превозмогая,Мы говорим: «Все будет хорошо».
2
«И вот среди осеннего безлюдья…»
И вот среди осеннего безлюдьяРаздался бодрый голос человека:– Как много нынче клюквы на болоте!– Как много нынче клюквы на болоте! —Во всех домах тотчас отозвалось…
От всех чудес Всемирного потопаДосталось нам безбрежное болото,На сотни верст усыпанное клюквой,Овеянное сказками и быльюПрошедших здесь крестьянских поколений…Зовешь, зовешь… Никто не отзовется…И вдруг уснет могучее сознанье,И вдруг уснут мучительные страсти,Исчезнет даже память о тебе.И в этом сне картины нашей жизни,Одна другой туманнее, толпятся,Покрытые миражной поволокойБезбрежной тишины и забытья.Лишь глухо стонет дерево сухое…«Как хорошо! – я думал. – Как прекрасно!»И вздрогнул вдруг, как будто пробудился,Услышав странный посторонний звук.Змея! Да, да! Болотная гадюкаЗа мной все это время наблюдалаИ все ждала, шипя и извиваясь…Мираж пропал. Я весь похолодел.И прочь пошел, дрожа от омерзенья,Но в этот миг, как туча, над болотомВзлетели с криком яростные птицы,Они так низко начали кружитьсяНад головой моею одинокой,Что стало мне опять не по себе…«С чего бы это птицы взбеленились? —Подумал я, все больше беспокоясь. —С чего бы змеи начали шипеть?»
И понял я, что это не случайно,Что весь на свете ужас и отраваТебя тотчас открыто окружают,Когда увидят вдруг, что ты один.Я понял это как предупрежденье, —Мол, хватит, хватит шляться по болоту!Да, да, я понял их предупрежденье —Один за клюквой больше не пойду…
3
«Прошел октябрь. Пустынно за овином…»
Прошел октябрь. Пустынно за овином.Звенит снежок в траве обледенелой.И глохнет жизнь под небом оловянным,И лишь почтовый трактор хлопотливоТуда-сюда мотается чуть свет.И только я с поникшей головою,Как выраженье осени живое,Проникнутый тоской ее и дружбой,По косогорам родины брожуИ одного сильней всего желаю —Чтоб в этот день осеннего распадаИ в близкий день ревущей снежной буриВсегда светила нам, не унывая,Звезда труда, поэзии, покоя,Чтоб и тогда она торжествовала,Когда не будет памяти о нас…
Октябрь 1965
Стихи
Стихи из дома гонят нас,Как будто вьюга воет, воетНа отопленье паровое,На электричество и газ!
Скажите, знаете ли выО вьюгах что-нибудь такое:Кто может их заставить выть?Кто может их остановить,Когда захочется покоя?
А утром солнышко взойдет, —Кто может средство отыскать,Чтоб задержать его восход?Остановить его закат?
Вот так поэзия, онаЗвенит – ее не остановишь!А замолчит – напрасно стонешь!Она незрима и вольна.
Прославит нас или унизит,Но все равно возьмет свое!И не она от нас зависит,А мы зависим от нее…
1965
Ось
Как центростремительная сила,Жизнь меня по всей земле носила!
За морями, полными задора,Я душою был нетерпелив:После дива сельского простораЯ открыл немало разных див.
Нахлобучив «мичманку» на брови,Шел в театр, в контору, на причал.Полный свежей юношеской крови,Вновь куда хотел, туда и мчал…
Но моя родимая землицаНадо мной удерживает власть:Память возвращается, как птица,В то гнездо, в котором родилась,
И вокруг любви непобедимойК сёлам, к соснам, к ягодам РусиЖизнь моя вращается незримо,Как Земля вокруг своей оси!..
‹1962–1965›
В сибирской деревне
То желтый куст,То лодка кверху днищем,То колесо тележноеВ грязи…Меж лопухов —Его, наверно, ищут —Сидит малыш,Щенок скулит вблизи.
Скулит щенокИ все ползет к ребенку,А тот забыл,Наверное, о нем, —К ромашке тянетСлабую ручонкуИ говорит…Бог ведает о чем!..
Какой покой!Здесь разве только осеньНад ледоноснойМечется рекой,Но крепче сон,Когда в ночи глухойСо всех сторонШумят вершины сосен,
Когда привычноСлышатся в лесуОсин тоскливыхСтоны и молитвы, —В такую глушьВернувшись после битвы,Какой солдатНе уронил слезу?
Случайный гость,Я здесь ищу жилищеИ вот поюПро уголок Руси,Где желтый куст,И лодка кверху днищем,И колесо,Забытое в грязи…
1966
«Сибирь как будто не Сибирь!..»
Сибирь как будто не Сибирь!Давно знакомый мир лучистый —Воздушный, солнечный, цветистый,Как мыльный радужный пузырь.
А вдруг он лопнет, этот мир?Вот-вот рукою кто-то хлопнет —И он пропал… Но бригадирСказал уверенно: «Не лопнет!»
Как набежавшей тучки тень,Тотчас прошла моя тревога, —На бригадира, как на бога,Смотрел я после целый день…
Тележный скрип, грузовики,Река, цветы и запах скотский,Еще бы церковь у реки —И было б всё по-вологодски.
1966
