Читаем без скачивания Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо

Матильда схватила его за руки.

— Франсуа, мы же его совсем не знаем. Что на тебя нашло? Я не хочу незнакомых людей в доме!

— Не настолько он уже и незнакомый. На вид он вполне хороший, сама убедишься. И потом, ты же сама хотела, чтобы я нанял садовника.

Матильда застыла с открытым ртом; судя по всему, эти аргументы не показались ей такими уж забавными.

— Профессионального садовника! Я говорила о ком-то, кто хорошо владеет этой профессией. И вовсе не о первом фактотуме[5], встреченном на обочине дороги!

Он не мог удержаться от смеха.

— Ты находишь это смешным?

— Извини. Меня рассмешило слово «фактотум».

— А кто он еще, по-твоему?

— Да, я не уверен, что он такой уж профессионал. Полагаю, это что-то попроще.

— Ты хочешь сказать, попроще в плане умственных способностей? Что за лакировка действительности!

Франсуа украдкой бросил взгляд в сторону Людовика. Тот даже не пошевелился. Его силуэт сливался с тускло-серыми фасадами домов на противоположном берегу.

— Нет, всего-навсего простой человек. Во всяком случае, он произвел на меня именно такое впечатление.

5

Безусловно, Людовик предупредил его, что начинает работать рано, но Франсуа даже представить себе не мог, что тот заявится к ним раньше восьми утра.

У Франсуа Вассера всегда была привычка вставать с первыми лучами солнца. Когда он еще работал, то после скромного раннего завтрака закрывался у себя в кабинете, чтобы править статьи и готовиться к лекциям. Матильда, как и он, не любила допоздна валяться в кровати. Ей нравилось завтракать в городе, в своем III округе, чтобы пораньше приехать в галерею и еще до открытия распорядиться текущими делами. И они не считали нужным менять заведенные однажды привычки.

Франсуа и Матильда даже не слышали, как он пришел. Они сидели за столом в кухне, когда Матильда так и подпрыгнула на месте:

— Там, снаружи, кто-то есть!

Франсуа сидел спиной к окну. Отложив свой журнал, он быстро встал, чтобы выглянуть во двор.

— Нет, никого.

— А я тебе говорю, что видела, как кто-то прошел.

— Подожди здесь, я сейчас посмотрю.

На пороге дома не было ни души, но, сделав несколько шагов, Франсуа удивился, заметив Людовика перед мастерской Матильды. Одетый в ту же потертую куртку, что и вчера, он прижимался лицом к застекленной двери, закрыв лицо руками с двух сторон, чтобы загородиться от утреннего света.

— Людовик?

Тот повернулся к нему, даже не попытавшись как-то объяснить свое поведение, как будто не было ничего естественней, чем заявиться к кому-то, не предупредив, и подглядывать в окно. Конечно, Франсуа отпер цепь, преграждающую вход на его территорию, но ему даже в голову не могло прийти, что молодой человек не предупредит о своем появлении телефонным звонком.

Не особенно торопясь, Людовик приблизился к нему. По его безмятежному лицу можно было понять, что он не собирается каким-то образом объяснять это недоразумение.

— Вам бы следовало позвонить, — с раздражением в голосе произнес Франсуа.

Казалось бы, он выразился достаточно ясно, но Людовик воспринял его слова с тем же безразличием, чуть заметно пожав плечами, будто говоря: «Ну да, следовало бы позвонить, тогда меня ждал бы более теплый прием».

— Мы вас не услышали. Вы хотя бы не пешком пришли из города?

— Машина там.

Судя по всему, эта манера экономить слова являлась его отличительным признаком. Чуть отступив по усыпанной гравием аллее, Франсуа заметил старый фургон — белый потрепанный «Ситроен». Для парня в таком возрасте подобная машина была некоторым анахронизмом. Странно, что они не услышали шума мотора.

Когда он снова повернулся к Людовику, тот был занят тем, что кончиками пальцев гладил гранитные камни фасада.

— У вас красивый дом… очень красивый дом.

Он произнес эту фразу медленно, даже с каким-то вожделением. Франсуа почувствовал себя неловко.

— Спасибо, — сухо ответил он. — Входите, я представлю вас своей жене.

Судя по недомолвкам, прозвучавшим накануне в словах Матильды, от первой встречи можно было ожидать самого худшего.

За несколько минут до прихода Людовика она еще беспокоилась: очевидно, что он работает незаконно, и нет уверенности, что… что в доме не произойдет несчастный случай. Но Матильда — и это, без сомнения, являлось одной из основ мировоззрения провинциальных буржуа, которые ставят внешнее во главу угла, — была безупречной хозяйкой. Она напоминала древних греков, видевших в гостеприимстве волю божества и принимавших чужака, просящего убежища, с такой же обходительностью, как если бы тот был королевской особой.

Когда Людовик вошел в кухню, она не выказала никакого удивления — хотя, с другой стороны, ей было нечего терять — и приблизилась к ним с деланой улыбкой. Людовик окинул помещение внимательным взглядом, как если бы он оценивал все предметы, которые попадались ему на глаза.

— Здравствуйте, мадам.

Слова были произнесены очень прилежно: это стоило ему такого труда, что Франсуа не удивился бы, если бы тот затем поцеловал Матильде руку.

— Надеюсь, я вас не побеспокоил. Это месье Вассер сказал мне прийти пораньше.

Франсуа не понравилась такая неточная манера освещать события, как и лукавый взгляд, наводящий на мысли, что Людовик старается в первую очередь выгородить себя самого.

— Вы нас совершенно не побеспокоили. Знаете пословицу: «Кто рано встает, тому Бог дает».

Как Франсуа хорошо знал, Матильда изрекла эту банальность всего лишь для того, чтобы встать с собеседником на одну доску.

— Хотите чашечку кофе?

На этот раз Людовик снова повернулся к Франсуа, но теперь для того, чтобы получить его благословение.

— Не откажусь.

Пока Матильда