Читаем без скачивания Мой босс-тиран, или Няня на полставки (СИ) - Романовская Лия

Естественно, Светик не знала, о чем тут же и оповестила.

— Купить новые туфлиии...

— Уауу...

— Ага, прикинь! Шеф расстарался, подкинул на черевички, — не удержавшись похвалилась Мира. Правда она «забыла» сказать, за что именно ей шеф премию вручил, потому что Светику об этом знать вовсе необязательно.

— Да ты чо? У вас что-то было? Колись давай! — заорала Глазова и Мире даже пришлось отнять телефон от уха.

— Да ну ладно тебе... Нет, конечно.

— А будет?

— Да упаси боже, ты бы его видела.

— Что, настолько страшный?

Мира воспроизвела в памяти лицо Шерхана и задумалась. Ну не сказать, что он красавчик, конечно, но и не страшилка, это точно. Прямой нос, брови густые, глаза зеленые с ресничками длинными и такими изогнутыми, какие Мира себе даже с завивкой сделать не могла. Губы чувственные, зубы белые, прикус правильный. Нет, все-таки симпатичный он, этот Лев. Но...

— Нет. Он такой бука.

— Ужас какой! — воскликнула Светик, — А это кто?

Мира улыбнулась. Нет, ну Светик, конечно, не эрудит. Да что там эрудит, она в слове из пяти букв может допустить три, а порой и четыре ошибки. Да-да, и такое бывало. Но ведь Мира ее не за ум, а за доброе сердце полюбила. Как когда-то Мишу за эклеры. И вообще, Светик легкая на подъем, веселая и безбашенная — наверняка у всех есть такая подруга, которой можно многое простить за легкий нрав? Так что какая разница, эрудит Светик или нет, если с ней можно здорово оторваться в клубе?..

— Это такой тип, который все время как медведь ходит. Такой знаешь, брови нахмурит и сквозь зубы с тобой разговаривает. Такой весь серьезный-серьёзный, и так смотрит знаешь, будто сейчас же уволит. Вот.

— Ужа-а-асс... как ты там работаешь?!

Сама Глазова никогда не работала, потому что «папа строил свой бизнес не для того, чтобы дочка напрягалась». Так он ей и сказал, когда Светик впервые решила взбрыкнуть.

Глазова, насмотревшись на более приземленных друзей-подруг решила тоже доказать, что она не папенькина дочка, а вполне себе обычный человек, так сказать из народа. Ну такая, которая и поле, и коня и избу сожжет, если надо будет.

Femme Fatale короче.

Вначале Глазова пару дней помыкалась по объявлениям, но так никуда и не пристроилась. А как пристроиться-то, когда у тебя ни опыта, ни корочки соответствующей, ни представления о жизни хоть в мало-мальски общих чертах?! Да и вообще, Светик ходила не абы куда, а на должность директора сразу. Вот.

Спустя пять отказов она со скандалом упросила отца пристроить ее хоть куда-нибудь, и тот со злости и устроил «куда-нибудь» — официанткой в ресторан своего друга Армена.

Что там пережила нежная Светик — это прям трагедия и ужас всей её беспечной жизни. Вечером она вся в слезах, на негнущихся от усталости ногах покидала ресторан, неся в кармане зарплату — одну тысячу шестьсот семьдесят пять рублей.

И кстати не так уж и мало, по меркам их городка, но для Светика это был удар такой силы, что «сшибает с ног раз и навсегда, унося мечту за собой во тьму и оставляя на сердце раны...»

Так она и написала на своих страничках Вконтакте и инстаграм.

Больше попыток доказать свою самость у Светика не возникало и теперь у нее появилась новая цель — она решила во чтобы то ни стало выйти замуж. Но не по папиной протекции, а сама. Короче Глазова отчаянно искала себе мужа.

— Может хоть сегодня мне повезет, — протянула Светик, намекая, что поход в клуб не только приятен, но еще и полезен, как способ найти мужчину мечты.

Мира не раз уже пыталась объяснить подруге, что мужа в клубах не ищут, но той разве что докажешь?

Пташкина вздохнула и пообещала заехать к Светику в половине девятого.

7

МИРОСЛАВА

Эти голубые туфельки она заприметила давно. Они как маяк, как мираж стояли в витрине модного магазина и, так и манили к себе. Но, во-первых, туфли ей вроде как были не так уж и нужны, так как не сносила девка стары лапти, а во-вторых, и это конечно главная причина — стоили голубые туфельки как полумесячная зарплата Мирославы. И даже немножко больше.

Если бы кто-то кроме продавцов увидел с каким восторженным лицом и трясущимся от удовольствия кончиком носа Мира примеряла туфли, то точно подумал, что девушка не в себе.

Мама вообще сказала бы, что дочка потребитель несчастный, и укоряюще совала бы чек под нос еще целый месяц. До следующей большой траты.

«Эх, гуляй рванина, один раз живем», — думала Мира, трясущимися руками оплачивая туфли своей мечты на кассе.

И вообще — мечты же должны исполняться, верно?

— Это просто ваууу... — Глазова, как настоящий эстет, сразу же заценила обновку, — Предлагаю сразу же за это и выпить!

Достала из холодильника смородиновую настойку — бабушкин презент, и задвинула пространственный тост.

— В общем за нас, за девочек, и за туфельки, — как всегда немного гламурно протянула Светки и Мира заметила, что глазки-то у нее уже горят.

Ждали они подругу Зинку Растопыгину, еще одну одногруппницу и тоже хорошего человека. Зина, единственная из тройки уже побывала замужем и теперь всякий раз козыряла этим как контраргументом против института брака.

— Ты, Зина, просто за козла вышла... — учила Растопыгину Светик, и начиналась пространственная дискуссия на часы, в конце которой обычно Мире приходилось их чуть ли не разнимать.

Зина пришла через полчаса и первым делом конечно же оценила туфли.

— Нормальные такие тапки, но кроссы лучше.

Ну да, сама Растопыгина кроме своих говнодавов ничего не признаёт и всякий раз обещает им с Глазовой больные вены и суставы к старости.

Где она, эта старость-то, Зин?..

В клуб девчонки пришли прилично навеселе и первым делом заняли единственный свободный столик у самого выхода.

Светик, практически лишенная папиного довольствия, помочь ничем не смогла. Раньше-то она запросто оплачивала вип-стол, а теперь постоянно приходилось экономить.

— Ну что, котятки, сегодня мы-таки сделаем шоу? — Зинка махнула рюмашку и потащила девчонок на танцпол.

И они сделали. Они сделали… так сделали, что еле ноги унесли. И ведь вначале все так хорошо было. Классная музыка, веселые подружки, полный отрыв и кайф, и счастливые лица вокруг. Что, ну что опять пошло не так?

Нет, ну Мира теоретически предполагала, что именно. Светик превысила допустимую дозу для запуска на орбитальную станцию. После третьего стакана «Шальной императрицы» Глазова и впрямь возомнила себя таковой и полезла на барную стойку. Правда не учла того, что там, за этой самой стойкой люди вообще-то культурно отдыхают в компании всевозможных бокалов и рюмашек.

Светик одним легким движением ноги съездила бармену по носу, в красивом и филигранном «па» зацепила еще пару носов и ушей благовоспитанных граждан (спасибо не прибили на месте) и столкнула на пол все бокалы со всем их содержимым.

А как Светик летала... когда крепкие мужские руки под отобранный мат их хозяев возносили Глазову под самый потолок, она была уверена, что бабочка.

Еле отбили.

Не Светика. Точнее Светика, конечно, но от толпы. Пришлось вывернуть все карманы и кошельки, чтобы расплатиться по счетам и спешно ретироваться с поля боя.

Глазова же мечтательно закатывала глаза и бредила о настоящих мужчинах.

Кое-как Мира с Зиной доволокли Светика до дома, с трудом уложили дебоширку спать и с обещаниями «никогда больше с этой лётчицей не связываться» отчалили домой.

Утро, а точнее день субботы не принес ровным счетом никакого удовольствия.

Пташкина вяло доплелась до кухни в поисках воды и залпом осушила три стакана подряд, но в голове так и не прояснилось.

Второй раз она встала в половине пятого и только тогда решила окончательно проснуться. Из отражения зеркала на Миру смотрел какой-то невзрачный хорек с оплывшими глазками.

— Да что б я ещё, да никогда!