Читаем без скачивания Последний час надежды - Константин Бояндин

— Я знаю, что это ненастоящий мир, — Доминик вновь заговорила резким тоном. — Но я всё равно не стала бы рисковать.

Двое

Ники замкнулась в себе, едва наступил вечер. Делала вид, что весела вечером — но после ужина ушла в номер. Мы с Софией погуляли по берегу, но недолго — сказалось пережитое. София молчала, только иногда смотрела мне в лицо.

И вот теперь Ники — сидит, молчит, смотрит сквозь меня.

— Что случилось, Ники?

Нет ответа. Я сел рядом с ней, взял за руку, закрыл глаза. Ночь наступила внезапно — словно упала с небес. Ники словно включили — она повернулась ко мне лицом, обняла, прижала к себе.

Я молчал.

…В семь лет, когда дети обычно начинают видеть, с ней не случилось ничего. Совсем ничего. Собственно, даже первые проверки, когда Доминик было всего три года, ничего не показали. Для родителей Ники, для настоящих родителей, это было большим ударом.

— Дети видящих тоже видят?

Она не сразу ответила.

— Бывает так, что все видят, и это большая удача, и чем длиннее такой род, тем больше уважения.

…Её отдали на воспитание в «игровой мир», где её родители были почти такими же, но — не видели. А когда она начала видеть, и её забрали домой, оказалось, что у неё есть сестра.

— Младшая?

Ники покачала головой.

— Приёмная дочь. Так часто делают.

…Сестра оказалась намного способнее. Всего на полгода старше Ники, она начала видеть уже в семь, а обучаться начала с восьми лет. Сама Ники — с четырнадцати. С тех пор Доминик стала вечно второй, сестра обходила её во всём. На людях они были дружной и счастливой семьёй, а с глазу на глаз…

Когда Доминик дали курсовую работу, она — случайно, хотя бывают ли такие случайности? — узнала, что её сестра, Анна («ей больше нравится Янни»), сделала всё, чтобы Галлия не досталась Доминик. Прото-реальность, где никого никогда не было, чисто — твори, что хочешь. Но отдали Доминик.

— Родители очень надеются на меня, — завершила Ники, прижав ладони к лицу.

Я молчал.

— Когда всё станет известно, они потеряют всё.

— Их отовсюду прогонят?

— Сами уйдут, ведь это позор. Если бы это была Янни, от неё можно было бы просто отказаться.

— Если мы с Софией уйдём — не знаю, в смежные реальности, в сны, а ты просто доведёшь всё до конца и отчитаешься?

— Когда реальность сбросят в исходное состояние, вы перестанете существовать. Может, вы будете где-то в снах, но к вам уже не будет дороги. Я думала обо всём этом, Брюс. Вас может спасти только одно: если мы найдём Инварианта. А у меня один выход — бежать, уходить в сны или в боги. Тогда достанется родителям.

— Ники, всегда есть выход.

Она кивнула и более в тот вечер уже не произнесла ни слова. Закрыла глаза и минут через пять уже крепко спала.

София не спала. Я не очень понимаю, почему постучался в её дверь.

Она не удивилась, увидев меня.

— Заходи, — махнула рукой в сторону стола. — Не спится?

— Не спится, — признал я. — Она ждёт чего-то ужасного.

Мы сели за стол, по разные стороны, София сразу же перевернула все свои бумаги — там были какие-то чертежи.

— Она боится признать поражение, — кивнула София. — Боится убегать. А я не боюсь. Там, в больнице, я много раз умерла, я помню каждый раз. Я теперь знаю, что это такое, умереть. Я потеряла родных… не спорь, я их потеряла, я теперь не могу к ним относиться, как раньше. И всё из-за неё.

— Ты хотела бы вернуть всё так, как было тем летом?

София помотала головой.

— Нет, не хотела бы. Что случилось, то случилось. Я не держу зла на неё, Брюс. И я не думаю, что я ей чем-то обязана.

Она смотрела мне в глаза, а я не знал, что ответить. Пауза становилась невыносимой.

— Что у тебя там? — указал я на листки. — Тайна?

Она улыбнулась, перевернула несколько листков. Квадрат, рядом с ним ещё квадрат, соединённые вершинами. Формулы, схемы, неразборчивые комментарии.

— Что это?

— Тессеракт, — указала София. — Одна из проекций. Я сразу о нём подумала, когда она сказала про восемь проходов и двадцать восемь особых мест.

— Четырёхмерный куб, — пояснила она, заметив выражение моих глаз. — Так он называется, тессеракт. Три пространственных измерения, четвёртое — время, и получается очень компактное расположение соседних реальностей…

— Софи, — я поднял руки. — Я половины не пойму того, что ты скажешь. Можешь хотя бы примерно сказать, о чём это?

— Я хочу понять, как это всё устроено. Мы пока что ничего толком не знаем, а я не могу сидеть сложа руки и ждать, пока нас всех не аннулируют.

Я кивнул.

— Попробуешь мне объяснить?

— Только если ты перестанешь повторять, что ничего не поймёшь! Терпеть такое не могу!

— Обещаю, — кивнул я. — А это?

Среди чертежей лежал набросок. Рисунок карандашом. Я успел заметить дом, сад рядом с ним и несколько построек поодаль. София тут же отобрала рисунок и спрятала.

— Это мой дом, — отозвалась она сухо. — Дом, в котором я буду жить.

— Ты уже знаешь?

— Да, — она не улыбалась. — Я знаю. Теперь я знаю, как это сделать. А ты знаешь, где и зачем ты будешь жить?

Хороший вопрос. Я задумался и не смог найти ответа.

— Ладно, — она улыбнулась. — Извини, мне нужно побыть одной. Спасибо, что зашёл, Брюс. Спокойной ночи!

Трое, гора Олимп, 17 июля 2010 года, 13:30

— Это что, шутка? — Софи показала вниз, где причудливо извивались тропинки по склонам Олимпа — а по ним шли туристы. — Сюда же люди пешком ходят! Зачем мы лезли по скале, зачем учились??

— Ты поймёшь, — Ники отвечала невозмутимо. Да, я тоже помнил лицо инструктора, когда Ники пояснила, как и куда именно мы ходим взобраться. Чувствовалось, что только щедрая плата не позволяет ему повертеть пальцем у виска. На вершину горы, как я потом узнал, можно взобраться почти без усилий и специальной подготовки. Соседние с Олимпом горы куда неприступнее.

Ники отвела инструктора в сторону, о чём-то поговорила с ним вполголоса и отправила его вниз — тем же путём. Хотя можно было слезть по относительно простому уступу по восточной стороне.

— Я ничего не понимаю! — София сняла шлем, помотала головой. — Мы почти месяц в том лагере, а сюда можно за полчаса дойти пешком?

Ники подошла и покачала головой.

— Не так просто, как ты думаешь. Софи, мы сюда зачем забрались — чтобы препираться?

София молча отошла в сторону. Мы стояли на относительно небольшом уступе — шагов тридцать с севера на юг, шагов двадцать с запада на восток. София сделал шаг в сторону горы…