Читаем без скачивания Другая история Московского царства. От основания Москвы до раскола [= Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола] - Дмитрий Калюжный

Никон не просто отстранил москвичей от правки священных текстов, пригласив киевлян, но привлёк вообще много иностранцев, среди которых выделялись Паисий Лигарид и Арсений Грек. Показательно, что Арсений Грек трижды менял вероисповедание, одно время был даже мусульманином (да и был ли он греком, ведь так звали любого византийца), а Лигарида за симпатии к католичеству константинопольский патриарх отлучал от православной церкви.

Между прочим, полное отсутствие греческих источников и знания греческого языка в Московии накануне реформы первой половины XVII века ставит под серьёзное сомнение все сообщения о более ранних появлении «греческих учёных мужей» и книг в Москве — что при Иване IV, что при Василии III, что при Иване III. Даже при Алексее Михайловиче проверить правильность новой писанины было некому. Потому-то из-под пера Арсения Грека и появилось знаменитое требование написания «Иисус» вместо «Исус» и прочие нелепости.

Никон смог привлечь на свою сторону и некоторых представителей высшего клира русской православной церкви: Дмитрия Ростовского, Иллариона Рязанского, Павла Сарского и других. Симеон Полоцкий, его ученики Сильвестр Медведев и Карион Истомин заявили, что духовное наследие Руси не имеет особой ценности. Отрицалась вся сумма привычных идей и обиходных аксиом, в незыблемости которых было уверено всё русское население. Русская культура объявлялась отсталой, на вооружение брались европейские стандарты.

То, что реформа пошла по такому пути, было связано с конъюнктурными соображениями: Никон желал сделать объединение с Россией привлекательным для украинцев, продемонстрировать отсутствие различий между православием в Московии и на Украине. Реформа проводилась поспешно, без должной подготовки, и вызвала серьёзный раскол в русской церкви, что неизбежно роняло её авторитет в народе.

Мы опять находим аналогию в истории нового времени: стремление сблизиться с Америкой и «получить инвестиции» толкнуло российскую элиту на поспешные реформы, причём во главе их встали люди абсолютно беспринципные: вчерашние преподаватели марксизма-ленинизма, взявшие в консультанты западных антисоветчиков, заведомых врагов России. Такие же негодяи и конъюнктурщики проводили реформу в XVII веке; не случайно царь Пётр I относился к иерархам «новообрядцев» с презрением и насмешкой. Он знал им цену!

И так же, как теперь, «конъюнктурной» цели этими переменами они не достигли: не только не привлекли на свою сторону верующих Белой Руси и Украины, а даже оттолкнули их. Правда, реформа в целом оказалась полезной (в отличие от нынешних экономических): снизив значение Церкви, она усилила светскую власть и привела к рывку, к повышению геополитического статуса России при Петре I.

1655. — в Успенском соборе публично разбивает отобранные у бояр иконы франкского письма. Церковный Собор принимает новый служебник, закреплявший исправления в обряде по греческому образцу, который рассылается по всем церквям. Собор об освящении воды только в сочельник праздника Богоявления — по старым греческим образцам. (Собор 1667 года отменил это решение). Протопоп Неронов, главный противник патриарха Никона, бежит из заточения, принимает постриг в Москве и селится в Игнатиевой пустыни.

В 1655 году Никон приказал написать портреты патриархов Московских, считая себя седьмым, и перечислив своих предшественников так: Иов, Герман, Герасим, Филарет, Иосаф и Иосиф (см., например, И. Е. Забелин, стр. 512). В этом списке неизвестный по другим источникам Герман (не Гермоген!) стоит на месте Игнатия, которого в списке вообще нет, а Гермоген назван Герасимом, что показывает: канонического перечня патриархов до Никона не было, а история Смуты ещё и при нём не сочинена!

1656, 24 февраля. — в Успенском соборе патриарх Антиохийский Макарий, патриарх Сербский Гавриил и митрополит Никейский Григорий предают анафеме всех, крестящихся двумя перстами. Собор одобряет переведённую с греческого и изданную Никоном книгу «Скрижаль», подтверждает проклятие на последователей двоеперстия.

В том же году преставился в заточении епископ Коломенский Павел, последний из епископов, придерживавшийся, вопреки реформам Никона, богослужебной традиции Стоглава. Прошёл Собор о перекрещивании католиков, и вышел Указ о запрещении повторного крещения католиков. Заочное обсуждение и проклятие на Соборе Григория Неронова и его единомышленников.

В 1656 году реформы Никона одобрили не только иерархи Восточной церкви, но даже папа Римский. Это был его апофеоз, в это время не только церковь, но и царь подчинялись ему беспрекословно: всего лишь в 1652 году Алексей Михайлович просил его стать новым патриархом, в 1653-м титуловал Патриархом Всея Великия и Малыя Руси ещё до подписания союза с Богданом Хмельницким, а в 1654, после взятия московскими войсками в союзе с тем же Хмельницким г. Вильны — Патриархом всея Великия, Малыя и Белыя Руси!

1657. — Примирение патриарха Никона со старцем Григорием Нероновым и покаяние последнего. Никон основывает Воскресенский (Новоиерусалимский) монастырь в подмосковной Истре. Собор об открытии новых епархий и исправлении Требника.

Никон был человеком бескомпромиссным и прямолинейным. Как личный друг царя, ставший патриархом при его содействии, он стал претендовать на государственную власть, демонстративно подчёркивая превосходство духовной власти над светской, — вопреки объективно противоположному процессу. Во время отсутствия Алексея Михайловича он занимал его место. В приговорах Боярской думы появилась формулировка: «светлейший патриарх указал, и бояре приговорили». Можно сказать, он потерял политическое чутьё, а затем и доверие Алексея Михайловича. Начался закат его карьеры.

1658. — После конфликта с царём Никон слагает с себя патриаршество и удаляется в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Начало междупатриаршества; местоблюстителем патриаршего престола ставится Крутицкий митрополит Питирим. Учреждение Вятской и Великопермской епископий. Решение чёрного Собора Соловецкого монастыря о неприятии новопечатных исправленных книг.

1660. — Собор, созванный царём Алексеем Михайловичем по делу патриарха Никона, постановляет признать его самовольно оставившим престол, и приступить к избранию нового патриарха. Однако исполнено это решение не было.

1662. — Во время литургии в Воскресенском монастыре Никон проклинает Крутицкого митрополита Питирима, местоблюстителя патриаршего престола. Царь Алексей Михайлович издаёт указ созвать Собор с участием Вселенских патриархов по делу Никона.

1663. — Никон пишет книгу «Возражения» в ответ на выдвигающиеся против него обвинения. Приговор старцев Соловецкого монастыря о неприятии новых книг и обрядов.

Итак, в 1660 году Никон де-факто ушёл с поста патриарха, надеясь на будущее возвращение победителем. Однако светская власть отодвинула его навсегда: с 1660 и до 1667 года Алексей Михайлович уже сам решал все церковные вопросы. А потом он руками других «греческих иерархов» типа Паисия Лигарида вообще убрал переоценившего своё значение патриарха: церковный собор 1666 года вынес приговор о его низложении и ссылке простым монахом в северный Ферапонтов монастырь. Правда, тогда же было объявлено проклятие всем противникам реформы, и отлучены от церкви протопоп Аввакум, дьякон Фёдор и поп Никита за отказ признать исправления в книгах и обряде; затем их заточили в Николо-Угрешский монастырь.

Царь Алексей Михайлович надеялся, что реформа не только поможет в международных делах, но и уменьшит роль Церкви, как ограничителя на пути проводимой модернизации страны. А патриарх, возможно, так и не понял, что произошло. Государству требовались перемены во взаимоотношениях с Церковью, чтобы она не только Божью проповедь вела, но была бы инструментов влияния государства на народ. То есть, царю нужна была послушная Церковь. Но чтобы сделать её такой, надо было раскачать то стабильное положение, которое Церковь занимала раньше. Вот это и было задачей Никона, для этого он и получил чрезвычайные полномочия. Но он возомнил себя чуть ли не выше царя, и пришлось укорачивать его амбиции с одновременной ликвидацией старой Церкви.

И при Никоне, и позже реформа проводилась с элитарных позиций, сбрасывала со счётов мнение народа. Никониане ставку делали на «внешнюю мудрость», представляя суть полемики как конфликт между знанием и невежеством. Представители же старой традиции не могли с этим согласится. Протопоп Аввакум очень красочно характеризовал своих противников, сторонников церковных нововведений:

«Мудрёны вы со дьяволом! Нечего рассуждать. Да нечева у вас и послушать доброму человеку: всё говорите, как продавать, как покупать, как есть, как пить, как баб блудить, как робят в олтаре за афедрон хватать. А иное мне и молвить тово сором, что вы делаете: знаю всё ваше злохитрство, собаки, бляди, митрополиты, архиепископы, никонияне, воры, прелагатаи, другие немцы русския». (См. «Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения», г. Горький, 1988, стр. 69.)