Читаем без скачивания На шипах - Алексей Александрович Нескородов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выдержав очередной натиск, я перевожу дух. Смотрю на трибуну, где в ложе для почетных гостей, вооруженные сотрудники выводят Алексея Сафонова, следом за ним идет его отец. А вот Пегаса на трибуне нет. Неужели его там не было? Или его вывели до того, как я туда посмотрел? Сбитый с толку тревожными мыслями я перевел взгляд на кубок, который, возвышаясь на постаменте, продолжал играть яркими красками.
Время идет предательски медленно. Ноги забились, словно бетон, но я продолжаю отдавать остатки сил, лишь бы добиться победы. Выбиваю мяч на угловой. Стою в штрафной, в ожидании его подачи. Навес. Мяч взмывает в воздух, я прыгаю, пытаясь воткнуться в него головой. Солнце слепит глаза, заставляет щуриться. Но тяжелые ноги тянут к земле. Форвард соперника прыгает куда выше и первым бодает мяч, направляя его в наши ворота. Это ГОЛ! Счет становится равным. Трибуны гудят, разрывая пространство отчаянным криком. Я лежу на земле, захлебываясь в волне нахлынувшего отчаяния, подобно тому, которое чувствует ребенок, у которого отобрали конфету.
Весь матч мы вели в счете, кожей ощущая победу, которая, казалось, уже никуда не денется. А сейчас, за пятнадцать минут до конца счет стал равным. Если бы перед игрой мне сказали, что к концу матча мы будем держать ничью, я бы только обрадовался. Но сейчас, почуяв запах победы, я не хотел ей делиться, а уж тем более упускать. Так думала и вся команда. Отбросив к черту осторожность, мы ринулись в последний штурм. Кривоножко перехватил пас и разогнал атаку, стянул на себя сразу четверых и выдал точный пас. Я принимаю мяч, остаюсь один на один с воротами, бью… и попадаю в штангу. Прямо сейчас с трибуны на меня смотрит сын. Почти весь матч он переживал и верил, что его отец способен выиграть кубок. Пропустив два нелепых мяча и загубив голевой момент, я практически выписал приговор всей своей футбольной карьере.
До конца основного времени остается лишь пара минут. Суворов получает мяч, находясь на грани офсайда, врывается в штрафную и оставив за спиной наших игроков выходит на рандеву с вратарем. Оставляет его не удел и проталкивает мяч в ворота. Мы апеллируем судье, жестикулируем руками, думая, что был офсайд. Но тщетно. Гол забит и засчитан. Спартак выходит вперед, до конца матча практически не остается времени, а у нас уже давно нет сил и воли, чтобы изменить игру. Кажущийся близким триумф превращается в страшный сон. Чувствуя себя неудачником, я озираюсь и вижу кубок. Он больше не играет красками на солнце. Он помрачнел и спрятался за широкой спиной охранника, будто говоря, что я его не достоин. Макаров готов вырваться на поле. С выпученными глазами он трясется и кричит, пытаясь разжечь в нас угасшее пламя. Судья добавляет еще пять минут. Еще недавно мне казалось, что время стоит на месте, но сейчас, пропустив три мяча, оно течет неумолимо быстро, рассыпаясь, словно песок из задницы, которой я тряс последние два сезона, не решаясь повесить бутсы на гвоздь. В оставшиеся пять минут вместилась вся моя многолетняя карьера, итоговый вектор которой зависел от одной конкретной игры.
Вышедший вперед Спартак, существенно сбавил обороты. Теперь уже московский клуб засел в глухую защиту, а мы ратным кавалерийским наскоком отчаянно ринулись вперед. И даже вратарь, то и дело вбегал в штрафную, чтобы с помощью длинной шеи дотянуться до зависшего в воздухе мяча. Но и этот подход не принес результатов. Спартак окопался, выжидая остаток матча. Я смотрю на судью. Тот, со свистком во рту внимательно следит за игрой, с готовностью оборвать ее в любую секунду. Кажется, что уже все. Кубок никогда не будет моим. Но в глубине души я все равно надеюсь на чудо. Судья сосредоточен, но не свистит. Пегас идет в последнюю атаку. Я получаю мяч, спотыкаюсь, встаю, бегу из последних сил, готовый распластать кишки по газону. Проталкиваю мяч в штрафную. Ухожу от защитников. Вратарь прыгает мне в ноги, я обвожу его, спотыкаюсь и падаю на газон. Корчась от отчаяния и боли, держусь за подвернутую ногу, понимая, что упустил последнюю возможность. Сегодня на глазах у сына я был в шаге от того, чтобы завоевать трофей и все равно его упустил. Закрыв глаза, я распластался на газоне. В отчаянии мне хочется исчезнуть, зарыться под зеленую траву и больше не выходить на свет. Трибуны презрительно гудят, за их шумом не слышно свистка. Надо мной суматоха. Игроки Спартака кидаются на судью, готовые его съесть. Кривоножко активно спорит. Судья подошел к вратарю и взметнул вверх карточку красного цвета. Трибуны загремели, наполняясь густым дымом. На поле стало жарко, как в аду. Чтобы остудить пыл, судья достал желтую карточку и показывал каждому, кто на него смотрел.
Сменив шторм, на умеренный штиль, судья ткнул пальцем на белую точку. Он назначил пенальти и удалил вратаря за фол, которого не было. Уж я то знаю, отчего я упал. А судья, видимо, нет. Я растерянно стою на поле, глядя вслед уходящему вратарю. Не жалея матерных слов он проходит мимо кубка, который вновь блестит на солнце, напоминая, что может все-таки стать моим. Судьба подарила нам шанс. Спартак остался в меньшинстве, без основного вратаря, истратив последнюю замену. Мы уступаем в один мяч, но с одиннадцати метров я не промахивался уже много лет. И уверен, что не промахнусь и сейчас. Пока один вратарь сменял другого, а трибуны гремели и нагоняли дым, я растерянно блуждал между славой и совестью.
Если забью, то сравняю счет. В овертайме мы будем иметь численное и моральное преимущество и наверняка задавим соперника и я, все-таки, выиграю кубок. Но будет ли эта победа честной? Наполнится ли хрустальная чаша стоящего рядом кубка душой. Будет ли она олицетворять доблесть, спортивную славу и успех? Или же станет вечным напоминанием трусости и бесчестья? Я сомневался и размышлял. Вряд ли судья
