Читаем без скачивания Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972 - Федор Раззаков

«У Барнета были человеческие слабости, одна из них – пьянство. Алкоголизм разрушает организм, но самое главное – он отбирает у человека характер. А Барнет и так не был сильным. В приступе ярости он, казалось, все вокруг мог разнести, но, остынув, снова становился мягким, уступчивым, расстерянно ищущим для себя опору. Он был человеком загульным, и, когда после очередного загула приходил в себя, обычно испытывал чувство страшной вины. Из него тогда можно было вить веревки, и многие этим пользовались.

Я частенько вынужден был пить вместе с ним, потому что ему после инфаркта пить было категорически нельзя. Алла Казанская, его супруга, попросила меня: «Вы молодой, здоровый человек, если Борис Васильевич предложит вам выпить вместе с ним, пожалуйста, берите все на себя». И я старался. Мучительно было наблюдать, как разрушается эта могучая личность».

С 1959 по 1965 год Барнет снял всего два фильма: «Аленка» (1961) и «Полустанок» (1963). Критика не жаловала эти картины, да и сам режиссер был ими не слишком удовлетворен. Хотя на самом деле это было вполне добротное кино: в меру обаятельное, в меру смотрибельное. В первом фильме речь шла о 9-летней девочке Аленке, которая попала на целину, во втором – о маститом художнике, который, почувствовав кризис творчества, уехал в глушь, на какой-то богом забытый полустанок.

Между тем от создателя таких шедевров, как «Девушка с коробкой», «Окраина» и «Подвиг разведчика», коллеги ждали чего-то большего. В итоге к началу 60-х годов Барнет растратил весь свой авторитет и на родном «Мосфильме» числился по разряду второсортных режиссеров, от которого мало кто ждал каких-либо открытий. Эта ситуация все сильнее и сильнее угнетала Барнета. К тому же не все ладно было у него и со здоровьем. В самом конце 50-х годов ему сделали операцию – вырезали полжелудка. Все эти обстоятельства и стали причиной разыгравшейся вскоре трагедии.

В 1964 году Барнет загорелся снять фильм о В. Ленине, но директор «Мосфильма» Сурин внезапно возразил: «Барнету снимать о Ленине? Никогда!» Режиссер в сердцах написал заявление об уходе со студии. Прямо в кабинете директора на промокашке, которая подвернулась ему под руку. После чего решил податься на Рижскую киностудию. В те дни сценарист М. Маклярский (это он был одним из авторов «Подвига разведчика») принес ему сценарий будущего фильма «Заговор послов», где речь шла о том, как чекисты (а автор сценария сам когда-то работал в «органах») в 1918 году раскрыли заговор, который организовали послы нескольких стран во главе с англичанином Локкартом.

Жене Барнета сценарий не понравился, и она посоветовала мужу не браться за него. Но тот проигнорировал мнение супруги, мотивируя это огромным желанием работать и желанием доказать своим коллегам, что его еще рано списывать со счетов. Это обстоятельство и предопределило исход дела – в августе 1964 года Барнет уехал в Ригу для съемок картины. Однако уже вскоре пожалел об этом. Ни одного артиста из тех, кого он хотел бы снимать, к нему на съемки не отпустили. Сценарий его тоже не удовлетворял, он пытался его переделать, но до конца это дело довести так и не удалось. В один из дней он позвонил жене в Москву и стал жаловаться на свои неудачи. Жена буквально закричала в телефонную трубку: «Бросай все! Возвращайся!» Барнет пообещал, однако слова своего не сдержал. Он не хотел возвращаться назад проигравшим. Однако и победителем ему стать было уже не суждено.

Решение уйти из жизни пришло к Барнету в декабре того же года. Член сценарной коллегии Рижской киностудии Освальд Кубланов рассказывал впоследствии о случае, который произошел с Барнетом именно в те самые дни. Они зашли в магазин рыболовных принадлежностей, и Барнет, покупая леску, сказал: «Большую рыбу выдержит. И... повеситься на ней можно...» На этой леске он и в самом деле вскоре повесился.

23 декабря 1964 года Барнет пишет своей дочери прощальное письмо. Вот его текст:

«Олюшка, прости меня, родная моя, любимая!

Лучше так, как я сделал, чем «коптить» и прозябать на старости лет.

Я потерял веру в себя, но верю, что ты, моя умная, моя хорошая, найдешь в себе мужество и не осудишь меня.

Аллонька, эти мои слова к Оле – обращены и к тебе.

Прости! Я виноват во всем. Я виноват перед тобою, но, вместо того чтобы отвечать и нести ответственность перед тобой, я – «убежал». Было бы сил побольше, было бы веры в себя побольше – не убежал бы.

Как я хочу, чтобы у тебя, впереди, были светлые, счастливые дни.

Борис.

Мне назначена республиканская пенсия (так мне сказали в Комитете – в Москве). Вспомни об этом, когда понадобится устраивать материальные дела Оли.

Алла, Олюшка, дорогие, милые. Не упрекайте меня. Что же делать?

Сознание причиняемого вам горя, неожиданного удара усложняет всю эту мою последнюю «процедуру». Страх причиняемого вам горя сильнее всех остальных страхов, но положение, как говорится, «ни туды – ни сюды».

Алла, поговори в Комитете: мне назначена республиканская пенсия – это очень важно для Оли, для пенсии для нее. Не думайте, пожалуйста, что я свожу счеты с этой штукой, именуемой жизнь, таким «несчастненьким» и жалким. Ведь мне уже седьмой десяток. Пора.

Р. S. Еле-еле дотянул до 8 января».

8 января 1965 года на 63-м году жизни Борис Барнет покончил жизнь самоубийством, повесившись в номере рижской гостиницы.

Фильм «Заговор послов» доснял режиссер Николай Розанцев. Он вышел на экраны страны в 1966 году и занял в прокате скромное 23-е место (17,9 млн зрителей).

«Культ личности»: «про» и «контра»

Несмотря на печальную судьбу «Андрея Рублева», ситуация в обществе ясно указывала на то, что команда нового генсека все сильнее склоняется в политике в сторону державного курса. Повторюсь, что вызвано это было не столько личным желанием Брежнева, сколько внешними обстоятельствами: надо было укреплять разбалансированное «оттепелью» государство как изнутри, так и вовне.

Именно этим объяснялось сворачивание критики культа личности Сталина в советском обществе. С тех пор как Хрущев впервые поднял этот вопрос на ХХ съезде КПСС в феврале 1956 года, кремлевское руководство смогло убедиться, что обществу в целом этот процесс приносит сплошные неприятности. Плюс служит мощным идеологическим козырем для западных стратегов «холодной войны», которые исключительно на нем и делали свой черный пиар Советскому Союзу. Ведь разоблачать сталинские репрессии можно было до бесконечности, причем нагнетая ситуацию вокруг этого все сильнее и сильнее. Взять тот же кинематограф.

Начав, в общем, с невинных эпизодов «про культ» в таких фильмах, как «Чистое небо», «Если ты прав» (в этой ленте впервые в советском кино был показан колымский лагерь), «Тишина», «Живые и мертвые», кинематографисты из стана либералов затем вознамерились пойти гораздо дальше. Так, мэтр советского кинематографа Марк Донской в 1963 году задумал снять фильм «Без тернового венца», где речь шла о судьбе тех советских чекистов, которые стали жертвами сталинских репрессий. В фильме предполагалось воспроизвести и садистские допросы в лубянских подвалах, и сцены массовых расстрелов, и ужасы ГУЛАГа, и массу других реалий из сталинских времен.

Если бы подобное кино, снятое на главной киностудии страны, увидело свет, то это дало бы мощный импульс другим киностудиям начать активно разрабатывать тему сталинских репрессий. Как откровенно пишет киновед-либерал Валерий Фомин:

«Вслед за „первыми ласточками“ на студиях страны готовились сценарии, задумывались фильмы, в которых тема культа должна была из побочных, сопутствующих решительно переместиться в центр повествования. Кинематограф готовил себя к тому, чтобы сделать свой по-настоящему крупный и принципиальный для себя шаг к правде о пережитой страной великой исторической трагедии. И тем самым хоть как-то искупить свою вину перед народом за прошлые свои сладкие песнопения и торжественные гимны кровавому режиму. Более того, всем своим могучим арсеналом кинематограф мог тогда способствовать решающему перелому в развернувшемся сражении за расчистку народного сознания от идеологических мифов сталинизма...»

Ну к чему привела некогда великую страну подобная «расчистка народного сознания», мы теперь хорошо знаем: в годы горбачевской перестройки именно тема разоблачений культа личности Сталина стала магистральной в идеологии перестройщиков. И им понадобилось всего четыре года (1987–1991), чтобы так запудрить мозги миллионам людей, что те с легкостью не только прокляли свое «мрачное прошлое», но и отреклись от настоящего, согласившись на разрушение собственной страны. Если господин Фомин приветствует развал и уход в небытие великой державы, то, как говорится, флаг ему в руки и барабан на шею. Я же лично считаю это трагедией. Так вот, эта трагедия могла произойти за двадцать лет до перестройки, но не произошла именно потому, что тогда руководство страны оказалось более адекватным (тот же Брежнев был еще полон здоровья и сил) и сумело остановить тот чернушный вал, который накроет страну при Горбачеве.