Читаем без скачивания История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С помощью ресурсов, собранных на границах Бельгии, Рейна, Италии и Пиренеев, Наполеон, продолжавший рассчитывать на передышку в четыре месяца, не терял надежды превозмочь огромные опасности своего положения. Однако покорность населения законам о воинском наборе с каждым днем уменьшалась. Стараясь сделать менее чувствительными для населения жертвы, которых от него требовали, Наполеон рекомендовал завершить сначала набор трех последних лет и пока не прибегать к набору из предыдущих. Этот первый набор должен был доставить 140–150 тысяч человек. По той же причине он захотел, чтобы в первую очередь обратились к провинциям, которым грозило вторжение, то есть к Ландам, Лангедоку, Франш-Конте, Эльзасу, Лотарингии и Шампани, где настроения были устойчивее, а опасность ощущалась острее.
Но мало было набрать людей, их следовало экипировать, вооружить, снабдить верховыми и тягловыми лошадьми. Наполеон приказал создать дополнительные мастерские в Париже, Бордо, Тулузе, Монпелье, Лионе и Меце, дабы изготовлять в них обмундирование и белье из полотна и шерсти, которые реквизировали или закупали за наличные деньги.
Имелись порох, свинец, железо всякого рода, холодное оружие, пушки, но недоставало ружей, и их нехватка стала одной из главных причин краха. Во времена процветания Наполеон довел производство ружей до миллиона. Но после Русской кампании более пятисот тысяч ружей остались погребенными в снегах, в Германской кампании мы потеряли двести тысяч, и довольно большое количество французского оружия осталось в иностранных крепостях. Наши арсеналы были исчерпаны. Ружейные мастерские создавать было труднее, нежели мастерские по изготовлению одежды и амуниции, но собрать людей и не суметь их вооружить значило не сделать ничего. Странность, хорошо характеризовавшая политику, столь увлеченную завоеванием и столь забывчивую в отношении обороны, состояла в том, что когда Франция оказалась в опасности, ей труднее было найти триста тысяч ружей, чем триста тысяч человек, для которых они предназначались.
Рабочих из провинций, где занимались обработкой металла, призвали в Париж и Версаль, дабы устроить там мастерские по изготовлению и ремонту огнестрельного оружия. Такие же мастерские основали в крупных крепостях второй линии. Прибегли и к другому средству раздобыть оружие: начали разоружать иностранные полки, ибо все они, за исключением швейцарцев и поляков, стали ненадежны. В один день в различных пунктах были разоружены голландцы, ганзейцы, хорваты и германцы, а их кавалеристы спешены. Эта мера доставила несколько тысяч ружей и несколько сотен лошадей. Затем опустошили морские арсеналы. Однако завоевательный дух Наполеона был столь силен, что в ту минуту, когда у императора не хватало ружей для обороны Парижа, он не побоялся отправить морем из Тулона в Геную 50 тысяч ружей для Италии.
Проявляя чудеса административной активности для восстановления материальных ресурсов, Наполеон подумал запастись и некоторыми ресурсами благоразумной, хоть и запоздалой политики и отправил во Франкфурт генерала Делора для переговоров с неприятельскими генералами о сдаче крепостей Вислы и Одера на условиях немедленного возвращения гарнизонов во Францию вместе с вооружением и багажом. В случае принятия этих условий, генерал Делор должен был сделать те же предложения относительно гарнизонов Гамбурга, Магдебурга, Виттенберга, Эрфурта и других.
Имелся еще один ресурс, еще более огромный, который представляли собой испанские армии, если бы их можно было передвинуть с Пиренеев к Рейну. Независимо от численности, они были превосходны и несравненны, ни одно европейское войско не стоило полков маршалов Сюше и Сульта. Не будет большой смелостью сказать, что если бы восемьдесят тысяч человек, которыми располагали в ту минуту Сюше и Сульт, оказались между Рейном и Парижем, коалиции никогда не удалось бы приблизиться к стенам нашей столицы. Чтобы привести их туда, требовалось заключить мир с испанцами, но этот мир, который с виду заключить было так легко, вернув испанцам их короля и территорию, на самом деле заключить могло оказаться труднее, чем тот, который надеялись заключить в Мангейме. Ведь недостаточно было Наполеону отказаться от Испании и уйти за Пиренеи, чтобы она согласилась не переходить их сама в компании с португальцами и англичанами. Наказание за ошибки было бы слишком легким, если бы достаточно было перестать их совершать, чтобы упразднить их последствия.
Как мы говорили, Наполеон решился оставить Испанию примерно двумя годами ранее, не открывая этой тайны, которая всё же оставила достаточно много следов в архивах, чтобы история могла в ней усомниться. Между тем такой человек, как он, не мог с легкостью отказаться от завоеванного и еще годом ранее надеялся сохранить провинции Эбро. Однако и эта последняя мечта, наконец, улетучилась, и Наполеон решил просто вернуть Испанию Фердинанду VII, если тот подпишет мир и заставит свой народ признать его. Условия договора легко было представить. Прежде всего, Фердинанд VII и принцы, содержавшиеся вместе с ним под стражей в Валансе, будут освобождены; также будут возвращены военнопленные и крепости. Взамен испанские армии вернутся восвояси, потребовав, чтобы английские войска, в свою очередь, вернулись в Англию. Казалось, что после таких актов взаимного удовлетворения Франции и Испании уже нечего будет требовать друг от друга. Но простое с виду положение осложняли досадные обстоятельства. Испанцы мечтали отомстить и в свою очередь опустошить Францию. Англичане, столь мощно содействовавшие их освобождению, вряд ли собирались удалиться, когда им укажут, и уйти за Пиренеи по требованию, исходившему из Кадиса или Мадрида. К тому же Англию и Испанию связывало обязательство не вступать в сепаратные переговоры. Наконец, Кортесы, управлявшие Испанией от имени короля, не спешили сложить свою власть к стопам Фердинанда VII, и далеко не столь сильно, как Испания и сам принц, желали его возвращения. В любом случае, они хотели вернуть ему скипетр только при условии, что он принесет присягу Кадисской конституции.
По всем этим причинам и англичане, и представители Испании могли не согласиться утвердить подписанный в Валансе договор, чтобы получить обратно Фердинанда VII, которым вовсе не дорожили. Да и сам Фердинанд, освободившись, мог уже не вспомнить о договоре, который вернул ему свободу, и говорить, что ничем не обязан тому, кто его обманул, взяв на вооружение довод Франциска I, ничуть не осуждаемый докторами государственного права: обязательство, взятое в плену, ничем не связывает. Поведение Наполеона в
