Читаем без скачивания Я – Шарлотта Симмонс - Том Вулф

– Ты, что ли? – спросил Грег.

– Я. Я и «Дейли вэйв». Этому уволенному охраннику терять уже нечего, и он сказал, что если потребуется, то готов подтвердить свои показания хоть под присягой.

Грег вздохнул:

– Эдам, ты потрясающий репортер. Нет, я серьезно. В тебе есть это чутье настоящего журналиста. Какую ты работу провернул, просто невероятно! Но, извини за каламбур, нельзя высасывать историю из пальца. Постарайся посмотреть на это дело с моей точки зрения: ну как я могу опубликовать статью, посвященную минету и драке, которые имели место – пусть действительно имели, ты меня убедил, – еще в мае?

Больше всего на свете Эдаму хотелось сказать Грегу всю правду: что тот сраный трусливый редактор. Тем не менее он прекрасно понимал, что дискуссия в таких выражениях не пойдет на пользу никому, и ему в первую очередь. Поэтому он решил ограничиться корректным замечанием:

– Ну ладно… Как скажешь. Но я все-таки остаюсь при своем мнении: это классная история, и из нее получилась бы потрясающая статья. Пойдем дальше: что скажешь про другой сюжет – я имею в виду, про баскетбол?

Грег снова вздохнул и все так же устало ответил:

– Слушай, таких упрямых, как ты, еще поискать. Ну что ты уперся в свои истории? С какой, спрашивается, стати ты так беспокоишься из-за этого, например, баскетбола? Выдвигаешь обвинения, бросаешься такими словами, как «лицемерие»…

Эдам не столько слушал Грега, сколько по губам расшифровывал его речь и при этом… закипал от злости. Грег почему-то вбил себе в голову, что имеет право вести себя с остальными «Мутантами Миллениума» как начальник с подчиненными, причем не только в вопросах, касающихся газеты, где он действительно был главным редактором, но и во всем остальном. Кроме того, сознательно или подсознательно, Грег пытался подавить их даже физически. Например, он притащил в офис «Вэйв» здоровенное дубовое библиотечное кресло с резными подлокотниками, явно подавлявшее габаритами и массой всю остальную мебель в редакции. Вот и сейчас он почему-то стоял на ступеньках, а остальные «мутанты» – Камилла Денг, Роджер Кьюби, Эдгар Таттл и сам Эдам – сидели, как куры на насесте, у его ног…

В ответ на последнее замечание Грега Эдам только развел руками:

– Просто ушам своим не верю.

Спорить дальше, по крайней мере, сегодня, было бесполезно, и Эдам предпочел, по возможности сохранив лицо, избежать продолжения стычки. Он отвернулся и стал смотреть на дорожку, подходившую к колледжу Бриггс со стороны Главного двора Тут Эдам увидел нечто, заставившее его изумленно заморгать. Нет, это действительно она! Та самая очаровательная первокурсница-южанка с невинным и в то же время таким взрослым взглядом. Шарлотта.

Эдам встал и помахал рукой:

– Эй, Шарлотта, привет!

Так, значит, это на самом деле он. Более подходящего момента для появления на ее горизонте Эдам и специально бы придумать не смог. Шарлотта в общем-то и сама не слишком хорошо понимала на что ей сдался этот Эдам, с которым она и виделась-то оба раза при весьма неловких обстоятельствах, но в его защиту имелся один весомый аргумент. Он был пока единственным знакомым ей студентом, который разделял – по крайней мере, разделял в открытую – ее представление об университете как о храме науки, воспитывающем новое поколение интеллектуалов. «Мутанты Миллениума»… Что именно он там по этому поводу говорил, Шарлотта запомнила не слишком хорошо, но в конце концов это не суть важно. И вообще, Эдам не такой уж и страшный, как ей показалось с первого взгляда.

– Иди сюда!

И вот она уже подошла к лестнице колледжа Бриггс, и Эдам представил ее Грегу, Камилле, Роджеру и Эдгару Таттлу. Грег был высокий, худющий как жердь парень с шеей, похожей на карандаш, на которой держалась голова с большой гривой кудрявых волос. У Камиллы было азиатское лицо с гладкой кожей и правильными чертами, но сама девушка показалась Шарлотте мрачной и раздражительной. Роджер Кьюби фигурой напоминал расплывшийся пудинг. Излишний жир сводил на нет благоприятное впечатление, которое когда-то могло произвести его симпатичное и даже мужественное лицо. Кроме того, существенным недостатком Роджера была склонность чрезвычайно тупо шутить. «Шарлотт О'Хара?» – спросил он, когда Эдам представил ему Шарлотту. Эдгар Таттл был высокий и довольно симпатичный, но ужасно необщительный.

– Я обещал Шарлотте познакомить ее с некоторыми реальными «Мутантами Миллениума», а то она не верит, что такие существуют, – сообщил Эдам Грегу, которого, похоже, несколько задело такое замечание, хотя редактор и предпочел промолчать.

– А ты-то с чего взял, что мы реально существуем? – спросил Роджер, наслаждаясь собственным остроумием. – Нет нас – нет, и все.

Шарлотта улыбнулась – из вежливости и чтобы скрыть нервозность, но больше никто на очередную хохму Роджера не отреагировал.

– Слушай, Шарлотта, ты как раз вовремя, – сказал Эдам. – Повтори, пожалуйста Грегу то, что ты мне говорила про Джоджо Йоханссена и про тот случай на семинаре по французской литературе. Он не вполне доверяет моей информации о том, каким образом получают дипломы в нашем замечательном университете студенты-спортсмены. Как там назывался курс?

Шарлотта некоторое время помолчала, а потом коротко ответила:

– «Современный французский роман – от Флобера до Уэльбека». – По правде говоря, она не была уверена, стоит ли рассказывать о том случае целой компании старшекурсников, которых она практически не знает.

– Уэлл-кто? – переспросил Роджер.

– Уэл-бек, – ответила она, предложив более доступное произношение французской фамилии Уэльбека.

– В общем, Вельбот – резюмировал Роджер таким тоном, словно ему покорилась очередная вершина остроумия.

– Он еще довольно молодой романист, – пояснила Шарлотта. – Пока что его и некоторых других представителей его поколения называют нигилистами.

– Да не в этом дело, – перебил ее Эдам. – Суть в том, что Шарлотта записалась на этот так называемый продвинутый курс, а они, представьте себе, читают французские книги… в английском переводе! И это называется продвинутый курс! – Он вопросительно уставился на Шарлотту, ожидая подтверждения. – Правильно?

Она кивнула.

– И расскажи ребятам, почему так получается, – почти потребовал Эдам.

Шарлотта не столько поняла, сколько почувствовала, что от нее ждут каких-то громких обвинений и серьезных претензий. От этого ей стало не по себе. Девушка хотела было сказать: «Я не хочу углубляться в детали», но на это ей не хватило решимости. Тогда она решила обойтись полумерами:

– Преподаватель объяснил мне, что этот курс специально разработан для студентов, у которых возникают трудности со сдачей минимального количества зачетов по иностранным языкам.

– Как фамилия этого преподавателя? – тотчас же спросила девушка с азиатским лицом – Камилла.

– Как, говоришь, преподаватель их назвал? – задал Эдам наводящий вопрос и тотчас же предложил свой вариант ответа: – Студенты с ограниченными возможностями в иностранных языках? Лингвафранка дебилис?

Шарлотта не знала, что ответить на все эти комментарии. Больше всего ей не понравился вопрос девушки: судя по ее тону, эта информация была интересна Камилле не как сплетня. Вопрос она задавала тоном полицейского инспектора или проверяющего откуда-нибудь из министерства. Шарлотта испугалась, что если она «заложит» мистера Левина, который был с ней так любезен и, быть может, даже излишне откровенен, то эта девушка, явно не страдающая избытком доброты, сумеет доставить ему много проблем и неприятностей.

К счастью, Эдам не был настроен полностью раскрывать все секреты своего нового источника инсайдерской информации. Он решил вместо этого наехать на Грега и перевести разговор в русло редакционной политики.

– Половина этих дебилов не кто иные, как обожаемые Грегом баскетболисты. Эти дубины стоеросовые умудряются не только быть полными кретинами, но еще и косить под «тормозов», а наш уважаемый редактор принципиально этого не замечает.

– Как же ты меня задолбал, – сказал Грег. – Я всего лишь хотел объяснить тебе…

Почувствовав, что Грег дрогнул и перешел в оборону, Эдам бросился в контратаку, для чего ввел в бой стратегический резерв.

– Один из этих уродов – мой… куренок… Что, не слышали такого термина? Я у него куратор, и мне полагается его курировать… Значит, он – куренок.

Уступать пальму первенства в остроумии Роджер никому не собирался. Едва Эдам договорил, как он, расплывшись в улыбке, затараторил:

– Кураторы-курировали-курировали-да-не-выкурировали. Что, слабо повторить?

Эдам посмотрел на Роджера как на полного идиота, но решил не отвлекаться на посторонние темы. В конце концов, не хочет Грег замечать, что Роджер со своими прибаутками только мешает нормальной дискуссии, – и черт с ним. Нужно было возвращаться к делу.