Читаем без скачивания Танцующая с лошадьми - Джоджо Мойес

Мак взял ее за руку, и она сжала ее, благодарная за тепло и силу, боясь, что он может выпустить ее ладонь. Сара поехала легким галопом по краю арены, красиво и медленно, строго контролируя каждое движение. Она сидела неподвижно, будто статуя. Наташа повернулась посмотреть на старика и увидела, что всадники сняли шляпы и прижали их к груди. А потом один за другим поехали вслед за Сарой, опустив голову, отдавая дань увиденному.

Мак выпустил ее руку и потянулся за фотоаппаратом, сделал несколько снимков. Наташа нашла бумажный платок и поняла, что ее переполняет радость. То, что сделала Сара, было потрясающе. Она заслужила, чтобы кто-то это запечатлел.

Лошадь перешла на рысь, потом на шаг. Всадники переглядывались, словно были удивлены своим поведением. Когда девочка направилась к центру и повернулась лицом к старику, они распределились по сторонам арены и стали наблюдать. Сара, с посеревшим от напряжения лицом, остановила лошадь. Все четыре ноги располагались строго по одной линии, бока лошади повлажнели от пота, напряжения и усталости.

– Она это сделала, – прошептал Мак. – Сара, умница, ты только что это сделала.

Девочка тяжело дышала, опустив голову, она приветствовала старика, будто воин, вернувшийся с битвы. Старик снял шляпу и кивнул. Даже со своего места Наташа видела, как внимательно девочка на него смотрит, каждая клеточка ее тела стремилась услышать его приговор. Наташа затаила дыхание и снова взяла Мака за руку.

Grand Dieu шагнул вперед. Он смотрел на Сару, словно хотел увидеть в ней что-то новое. Лицо было серьезным, глаза добрыми.

– Non, – сказал он. – Мне жаль, юная леди, но мой ответ «non». – Он протянул руку и погладил шею лошади.

У Сары сделались большие глаза, будто она не могла поверить в то, что слышит. Она ухватилась за гриву Бо, потом бросила взгляд на места для зрителей, возможно впервые увидев Наташу и Мака. Потом, вздохнув, соскользнула с лошади и потеряла сознание.

Глава 26

Выражение скорби по усопшим – безумство, ибо оно наносит вред живым, мертвым это чувство неведомо.

Она молчала на протяжении короткой поездки в château, не противилась, когда Наташа взяла ее за руку: возможно, хотела поддержать, возможно, боялась, что девочка снова исчезнет. Они понимали, что не время задавать вопросы.

Когда приехали в château, Наташа отвела Сару в свою комнату, раздела, как маленькую, и уложила в огромную постель. Укутала одеялами худые плечики. Девочка закрыла глаза и уснула. Наташа сидела рядом, положив руку на спящую девочку, словно этот небольшой человеческий контакт мог принести ей успокоение. Никогда и никого она не видела настолько худым и бледным. Она представила, через что пришлось пройти Саре, и это ее потрясло.

После того как Grand Dieu вынес свой вердикт, началась суматоха. Когда Сара упала на песок, они с Маком бросились на арену. Мак поднял на руки безжизненное тело, а Grand Dieu взял поводья. Слышались возбужденные крики, мадемуазель Фурнье закрыла лицо руками. Когда Мак проходил мимо, Наташа удивилась, с какой легкостью он поднял Сару, будто пушинку. Ее тронуло, как бережно он прижимал девочку к себе. Перенесенная в офис, через несколько минут Сара пришла в себя. Они сидели по обе стороны от нее, и Наташа бережно держала голову девочки на коленях. Эпическое путешествие на время отдалило их друг от друга, и никто не знал, как реагировать.

Потом Сара посмотрела на Мака, не понимая, как он здесь оказался, и снова закрыла глаза, будто решила, что не способна с этим справиться.

– Сара, все хорошо. – Наташа погладила ее потные свалявшиеся волосы. – Ты не одна. Ты теперь не одна.

Но девочка, видимо, ее не слышала.

Местный доктор, которого вызвали с другого конца École Nationale, диагностировал сломанную ключицу и множественные ушибы. Сказал, что прежде всего ребенку нужен отдых. Принесли чай. Оранжина. Печенье. Сару заставили поесть и попить. Она повиновалась, почти не сопротивляясь. Взволнованные люди говорили по-французски. Наташа плохо понимала. Она поддерживала совершенно обессилевшую девочку, пытаясь вселить в нее силу и отвагу. Просила у нее прощения за то, что подвела.

C’est incroyable. Слух быстро распространился по École Nationale, и люди в бриджах для верховой езды и фуражках приходили взглянуть на юную англичанку, которая прибыла сюда, проделав путь через половину Франции.

C’est incroyable. Наташа слышала, как люди повторяли это шепотом, когда Мак нес Сару к машине. Она отметила, что взгляды, которыми их провожали, выражали отнюдь не восхищение. Будто подвиг Сары мог свершиться по недосмотру с их с Маком стороны. Она не чувствовала обиды, считая, что они, вероятно, правы.

Бо отвели в ветеринарный центр, где занялись его ранами. Ночь он должен был провести в стойле. Как сказал Grand Dieu, это самое малое, что они могли сделать для такого животного. Потом Мак сказал, что Grand Dieu долго стоял, глядя на Бо, когда тот, накормленный, напоенный и перевязанный, опустился на толстую подстилку из золотистой соломы, простонав от удовольствия.

– Alors, – сказал старик, не глядя на Мака. – Всякий раз, когда мне кажется, что я знаю все о лошадях, возникает что-то, что меня удивляет.

– У меня то же чувство в отношении людей, – заметил Мак.

Grand Dieu положил руку ему на плечо:

– Поговорим завтра. Приходите в десять. Она заслуживает объяснения.

Теперь, когда Сара наконец заснула, Наташе казалось, что только постоянная бдительность не даст девочке исчезнуть. День сменился вечером, небо потемнело. Наташа съела шоколадку и выпила бутылку воды из мини-бара. Прочитала несколько страниц книги, оставленной кем-то из гостей. Сара не шевелилась. Время от времени, обеспокоенная неподвижностью девочки, Наташа склонялась над ней и проверяла, дышит ли та. Потом снова возвращалась на кресло.

Когда она вышла в коридор вскоре после восьми, ее ждал Мак – казалось, уже довольно долго. Она заметила у него новые морщины – плод напряжения последних дней. Наташа бесшумно закрыла за собой дверь, и он встал на ноги.

– Она в порядке. Но очень замерзла. Хочешь на нее посмотреть?

Он покачал головой. Тяжело вздохнул и выдавил улыбку:

– Все-таки мы ее нашли.

– Да.

Наташа удивилась, почему, вопреки ожиданиям, это их не радует.

– Я все думаю… – он запнулся, – она так выглядела… Что могло произойти…

– Понимаю…

Они стояли в коридоре. Пахло старым лаком, старинные ковры заглушали звуки. Наташа не могла отвести от него глаз.

Он шагнул вперед и кивнул в сторону своей комнаты: