Читаем без скачивания Мир на краю бездны - Александр Шубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Президент Литвы А. Сметона настаивал на военном сопротивлении Советскому Союзу, но не получил поддержки военного командования. После этого он покинул Литву 15 июня, после чего президентом автоматически стал Меркис.
14 июня полпред К. Никитин тревожно докладывал: «Эстонцы проводят усиленную военную подготовку. Проведена тайная мобилизация офицеров запаса и рядовых… На вокзале по ночам жены и семьи призванных с плачем провожают отъезжающих… местному населению раздается оружие»[791].
Но правящая элита Прибалтики не решилась сопротивляться. Отказ от сопротивления не случаен. Советский Союз имел массовую поддержку в самой Прибалтике из-за острых противоречий в обществах трех стран. Нельзя забывать, что, в отличие от Финляндии, Эстония (с 1934 г.), Латвия (с 1934 г.) и Литва (с 1926 г.) оказались во власти авторитарных режимов, заимствовавших многие формы фашистского корпоративного государства. Социальная напряженность, нараставшая в этих небогатых странах с началом Великой депрессии, не могла быть снята с помощью демократических и плюралистических методов. Забастовки подавлялись, демонстрации разгонялись, проводились аресты активистов рабочего движения (не только коммунистов).
Давление СССР раскалывало общество стран Прибалтики, в то время как в Финляндии — сплачивало. Это подсказало Сталину технологию советизации — опробованную Гитлером «контролируемую революцию»: политическое давление, организация паралича силовых структур и массовые демонстрации недовольных режимом сил, которые теперь нельзя подавить. Результат — переход власти к сторонникам теснейшего союза с СССР, организация «демократических выборов» (свободных выборов в этих странах не было давно, так что манипулировать неопытными избирателями было несложно) при одновременном подавлении национальной оппозиции. По словам Л. Стронг, наблюдавшей за ходом выборов в Литве, «люди просто не понимали, что такое выборы»[792]. Конечно, это касалось не всех избирателей, но было типично для авторитарных стран. В итоге новые парламенты должны совершенно законно и конституционно присоединить Прибалтику к СССР. По этому сценарию и развивались события.
17-21 июня ключевые пункты стран Прибалтики были заняты советскими войсками. Ни о какой оккупации речи не было — ввод войск был аккуратно оформлен соглашениями. Выступая 16 июня новый премьер-министр Литвы Меркис заявил: «Дорогие литовцы и все жители Литовской Республики, необыкновенно быстрое развитие международных событий в последние дни сказалось и в нашем крае… Мы уверены, что прибытие новых воинских частей из Советского Союза в Литву произошло именно в целях большей безопасности самой Литвы и Советского Союза»[793].
Советскую армию встречали толпы восторженно настроенных противников правящих режимов. Полиция и военизированные формирования принялись разгонять митингующих, в столкновениях пролилась кровь. Противники ввода советских войск на митинги не выходили. В нескольких местах советские войска были обстреляны, несколько десятков солдат погибло. В Эстонии и Латвии было введено военное положение. Политическая напряженность нарастала. Советские представители потребовали убрать национальные вооруженные силы и военизированные формирования с улиц, что поощрило просоветские массы к дальнейшим выступлениям. Донесения комиссаров частей РККА из Прибалтики полны сообщений о местных жителях, которые подходят к советским солдатам, жалуются на жизнь, на власти, на хозяев и высказываются в подобном духе: «Буржуи у нас трещат по швам, а рабочие наши сейчас ожили — это все благодаря вашему приходу. Спасибо вам, дорогие товарищи»[794]. Большой популярностью пользовались советские песни в исполнении войск. Жители Прибалтики с песнями расстаются с прошлым: «Собралась большая толпа народа и слушала красноармейские песни, высказывая свое одобрение аплодисментами и криками „ура“!.. Затем молодежь стала петь вместе с красноармейцами» [795]. Разучив песни, их стали исполнять на митингах и демонстрациях. По словам Л. Стронг, «День и ночь, целыми неделями не прекращалось пение на улицах Каунаса»[796]. «Поющие революции».
Пока советские войска не вмешивались в ситуацию, в то же время являясь решающим аргументом на политических переговорах, которые вели советские представители. Новые правительства в большинстве своем формировались не из коммунистов, которые только что вышли из глубокого подполья и насчитывали в каждой партии по несколько сот человек, а из просоветской интеллигенции.
17 июня было сформировано новое правительство Литвы во главе с Ю. Палецкисом, левым ляудинником (народным демократом), известным как один из организаторов «Народного фронта» в 1936 г. Фигура Палецкиса и других левых интеллигентов в правительстве должна была показать, что к власти в Литве пришел «Народный фронт». Тут же были организованы массовые манифестации в поддержку нового правительства. Вскоре Палецкис стал и президентом — Меркис подал в отставку.
20 июня президент Латвии Ульманис с согласия представителя СССР А. Вышинского назначил премьер-министром профессора А. Кирхенштейна. Он немедленно объявил политическую амнистию. Встречать политзаключенных вышла 70-тысячная демонстрация сторонников демократии и советской власти. Для одних это был момент освобождения от диктатуры Ульманиса, другие несли лозунги «Да здравствует 13-я советская республика». По приказу нового правительства полиция и военизированные формирования ушли с улиц на время демонстрации. Поняв, куда клонится, полицейские массами покидали службу. Часть демонстрантов числом в 4–5 тысяч пыталась прорваться в президентский дворец и поднять над ним красный флаг. Вызванные по телефону советские войска взяли дворец под охрану и уговорили возбужденных сторонников советизации разойтись.
21 июня президент Эстонии Пятс назначил премьер-министром писателя И. Вареса, творившего под псевдонимом Барбарус. Интересно, что Варес участвовал в войне против Советской России в качестве санитара. Став известным в Эстонии писателем и общественником, он в январе 1940 г. поддержал избирательную кампанию В. Яануса, левого рабочего активиста и члена находившейся в подполье компартии.
Назначение Барбаруса премьером запоздало — к этому времени «контролируемая революция» в Эстонии вышла из-под контроля. Столкнувшись с запретами демонстраций, левая оппозиция стала проводить собрания рабочих на предприятиях. Вместе действовали левые социалисты, располагавшие «трудовой фракцией» в парламенте, профсоюзные активисты, недовольные запретами на профсоюзную деятельность, и коммунисты. Обсудив ситуацию, леваки решили провести 21 июня мощную, направленную против режима Пятса манифестацию. Сама демонстрация вписывалась в планы советских представителей, но она оказалась гораздо радикальней, чем хотелось бы: «Часть людей не поняла нашей политики, смену политики, смену правительства расценила как революцию и в демонстрацию… внесла элементы Октября»[797], — докладывал советский полпред.
21 июня на улицы Таллинна вышло несколько десятков тысяч человек под красными флагами и знаменами запрещенных прежде профсоюзов. С балкона советского полпредства их приветствовал советский представитель Жданов. Собравшись у президентского дворца, митингующие стали требовать освобождения политзаключенных. Вышедший на балкон президент Пятс ответил, что заключенные будут освобождены только в законном прядке. Тогда по призыву одного из профсоюзных лидеров митингующие разделились на три части. Одна пошла освобождать заключенных, другая — захватывать арсенал, третья — брать под контроль почту, телеграф и полицейское управление. «Демонстрация по дороге останавливалась, — докладывал полпред К. Никитин, — проводились краткие митинги и шли дальше. Примерно часам к трем или четырем дня народное движение вышло из рамок демонстрации. Были захвачены оружейные склады, роздано на руки оружие, полиция в страхе разбежалась и попряталась куда попало»[798]. Над башней «Длинный Герман» взвилось красное знамя.
Посол осуждает действия «провокаторов», накаливших толпу (особенно он недоволен адвокатом Кахра, который с красным флагом в руках возглавил колонну портных), а также выступление начальника политотдела корпуса Иванова, который, охваченный эйфорией революции, «не понял совершавшихся событий» и произнес перед демонстрантами «возбужденную речь». Впрочем, большой роли выступление советского комиссара не сыграло, гораздо весомее был сам факт присутствия советских войск. Один из организаторов революции 21 июня Х. Аллик вспоминал: «21 июня ни один из красноармейцев не тронул ни одного эстонского буржуа. Однако, несомненно, присутствие в Эстонии войск Красной Армии настолько парализовало боевой дух фашистской клики, что она не решилась применить оружие, хотя при других условиях, вероятно сделала бы это»[799].