Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не я была вожаком, — возразила Сали. — Не знаю, кто пустил этот слух.
— Ну, никто и не утверждал, что ты вожак. Говорили, что все это начал какой-то мальчишка-жестянщик. — Кваза достал треснутый глиняный чайник и две чашки. — Но Незра знает своих героев. Мы все полагали — все знали, — что, раз уж ты присоединилась к заговорщикам, ты станешь голосом своего народа.
Сали покраснела и посмотрела по сторонам.
— Я должна кое в чем признаться.
— Ты можешь говорить со мной откровенно, Сальминдэ.
— Это все ложь. Говорят, я явилась, чтобы спасти свой народ. Но я просто разыскивала сестру. И даже не думала… — она обвела жестом убогий домишко, — о страданиях, которые терпели мои соплеменники. Это Мали убедила меня помочь людям. Я опозорена.
— Я знал, зачем ты приехала, дитя, и все знали. Твоя семья всегда была честолюбива, высокомерна, даже спесива, но не забывала о чести. В этом тебя никто не упрекнет. Важно лишь то, какой выбор ты сделала. Ты бы могла покинуть город вместе с Мали и вернуться в Травяное море. Никто не сказал бы о тебе худого слова. Но ты предпочла остаться и рискнуть.
— У меня закончились мешки… — проворчала Сали.
В глубине души она знала, что охотно бросила бы своих соплеменников на произвол судьбы, если бы Мали не сопротивлялась. К счастью, ее добрая заботливая сестренка оказалась еще и упрямой.
Они сидели и пили чай, пережидая суматоху в городе. Приятно было отдохнуть после ночных приключений. Кваза, неизменно хороший рассказчик, вспоминал детство Сали. Та много раз слышала эти истории. Кваза любил их перебирать. Звуки знакомого голоса успокаивали и согревали ее.
— Ты, не дрогнув, можешь усмирить взглядом стаю хищных птиц, однако вопишь как девчонка при виде безобидного садового паучка. — Кваза не то закашлял, не то засмеялся. — Я тоже должен кое в чем признаться. Помнишь мешок с пауками, который оказался у тебя на седле, когда ты обучалась конному бою?
Сали содрогнулась.
— Не напоминай.
— Это я насажал пауков в седельные сумки. По приказу Алины. Насколько я помню, ты с треском провалила испытание.
— Что?! — Сали побагровела. — Я направила лошадь прямо к водопаду, и мы обе чуть не утонули…
Кваза хрипло засмеялся.
— Знаю. В конце концов я тебя оттуда выудил.
Это произошло давным-давно, но жгучее унижение по-прежнему напоминало о себе. Наставники все-таки отучили Сали бояться пауков, пускай для этого им пришлось продержать ее в яме с насекомыми три дня. Но до сих пор мерзкие многоногие твари ей не нравились.
Сали сидела, одной рукой держа чашку, а другую положив на рукоять кнута. По правде говоря, она слушала Квазу лишь краем уха, а в голове у нее крутились события минувшей ночи. Она подобралась так близко. Она настигла мальчишку. Это был ее шанс — возможно, единственный для Сали и для всего народа Катуа, — и она потерпела поражение. Уже дважды. От такого позора не отмоешься. Очистить свое имя она могла лишь одним способом. С губ Сали сорвалось проклятие.
— Что случилось? — спросил Кваза, заметив ее стиснутый кулак.
Беспокойство Сали никогда не оставалось для него тайной.
— Прости. Я отвлеклась, — Сали взглянула на утренние лучи, пробивавшиеся сквозь щели. — Не знаю, удалось ли беглецам выйти из города. Тех, кто выжил после нападения на школу, я отправила следом. И понятия не имею, где Мали и мой ученик.
Кваза поднял бровь.
— Сальминдэ, у тебя есть ученик?
Она вздохнула:
— Честно говоря, это было необдуманное решение, которое я приняла со зла.
— Хочешь, я схожу на разведку? Изможденный старик не вызовет у стражи подозрений.
— Нет, ты и так сделал достаточно, друг мой. — Сали допила чай и встала. — Уже почти полдень. Мне пора. Спасибо за приют и утешение.
Мысль о том, что, вероятно, они видятся в последний раз, нахлынула на нее с небывалой силой.
— Спасибо за все.
Улыбка и непоколебимое спокойствие Квазы были так же приятны теперь, как в тот день, когда перепуганная, взволнованная девочка впервые вошла в дом Бросков Гадюки.
— Ты подарила старику драгоценное последнее воспоминание, дитя мое.
Сали обняла его и повернулась к двери.
— Почему ты не ушел со всеми? Неужели предпочитаешь умереть здесь? Твой дом — в Травяном море.
Кваза пожал плечами.
— В Цзяи десятки стариков поддержали подпольщиков, но сами решили не уходить. Дело не в том, что нам не хочется домой. Мы стары и слабы, мы лишь задержим беглецов. Наша жизнь близится к концу. Мы надеемся, что, оставшись, поможем грядущим поколениям увидеть то, что больше не увидим мы.
На глазах Сали выступили слезы, голос дрогнул:
— Твое место всегда будет у моего очага, названый дядя, и, пока бьется мое сердце, ты будешь в нем жить.
Они долго стояли, обнявшись. Руки у Сали дрожали. Она знала: даже если ей удастся выбраться из Цзяи, часть ее души останется здесь.
— Однажды я вернусь за тобой, — сказала она.
— Я уже обрел покой, — решительно произнес Кваза, провожая ее до двери. — А теперь веди домой свой народ.
Сали покинула дом Квазы, раздираемая противоречивыми чувствами. Ей до сих пор не приходило в голову, отчего так много подпольщиков предпочло остаться. Если побег окажется удачным, те, кто остался в Цзяи, будут позабыты. Впрочем, Сали решила приложить все силы, чтобы к их жертве отнеслись с должным почтением.
Ночной хаос утих с рассветом, но в воздухе еще висело напряжение: стражники стояли на перекрестках и патрулировали улицы. Сали пришлось пробираться задними дворами и переулками, пока она не достигла ворот квартала. У гостиницы она обнаружила целую толпу.
Дыхание у нее замерло, когда стражники вытащили хозяина гостиницы Эсуна и швырнули его на колени. Стражник с двумя перьями на шляпе, торчавшими, как кроличьи уши, во всеуслышание объявил на катуанском, что арестованный принимал у себя заговорщиков. Затем, под крики и оханье толпы, другой стражник накинул на шею Эсуна петлю и затянул ее, нажав ногой в спину.
Сали подавила желание выскочить, броситься в драку и уложить на месте как можно больше чжунцев. Она напомнила себе, что бессмысленные жертвы — не жертвы вовсе, а просто тщетная попытка исцелить раненую гордость. И все-таки пылкий нрав и ярость чуть не одержали верх над разумом.
— Эй, эй… наставница, Сальминдэ! — прошептал кто-то сверху.
Сали подняла голову и увидела на соседней крыше Хампу. Он махал рукой, стараясь не привлекать к себе внимания чжунцев.
Она тихо выругалась.
— Хампа, что ты здесь делаешь?
Он ткнул пальцем в конец переулка и исчез.
— Вот дурак.
На сей
