Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По крайней мере, молодой человек пережил нападение на школу (в основном благодаря тому, что она оставила его стеречь ворота). Ночью Сали потеряла половину отряда, хороших бойцов… во всяком случае, верных. Они были готовы рискнуть жизнью ради блага Катуа.
Они встретились за разбитой дверью брошенного дома. Хампа, казалось, был измучен еще больше, чем она.
Сали ухватила парня за рубашку.
— Я велела тебе уйти с остальными и догонять беглецов.
— А я сказал, что мое место рядом с вами, — огрызнулся тот. — Говорите что хотите.
В конце концов он выказал немного силы духа. Сали этого ждала. Ритуал Неповиновения был давней традицией среди Бросков Гадюки. Как долго наставник сможет давить, прежде чем новичок наконец даст сдачи? Хампе понадобилось немало времени. Сали тоже. По крайней мере, Хампа не льнул к ней так, словно она была Ханом. Даже Цзяминь не требовал столько униженного поклонения.
Она уже собиралась поздравить его с тем, что наконец он отрастил зубы, но вдруг принюхалась и отпрянула.
— Что за вонь?
— Я прыгнул в зеленую реку, которая течет посреди города, — ответил юноша и содрогнулся. — Так и спасся. Чжунцы страшно неопрятны. Их водоемы забиты мусором.
У Сали не хватило духу сказать ему, что в Цзяи нет никакой реки.
— Что ты делал на крыше? — спросила она.
— Меня отыскал один из друзей Самайи. Я наблюдал за вами. Пойдемте.
Хампа провел ее в маленький заброшенный храм Тяньди, наполовину ушедший в лужу сточных вод. В задней части здания оставалась кладовка — еще сухая. В углу лежала куча сена, посреди пола виднелся недавно потушенный очаг.
— Отдохнем, — сказал Хампа. — Самайя скоро к нам придет. Можете лечь там.
У Сали не хватило сил спорить. Ночная битва отняла у нее больше сил, чем она думала. Как-никак, пришлось схватиться с двумя мастерами. После Лунсяня она вымоталась. Этот мужчина драться умел — будь он помоложе, она не отделалась бы так легко. Оба поняли, каким будет исход, как только клинки скрестились. Она оставила бы ему жизнь, если бы он сдался, но мастер твердо вознамерился спасти мальчишек. Этот порыв был достоин уважения.
А старуха… представляла собой нечто иное. С первого удара Сали ощутила ее силу. Кем была эта женщина и что она делала в Цзяи? Сали измоталась, всего лишь противостоя ударам.
Она всегда неохотно вспоминала о том, что обычно побеждала Цзяминя, прежде чем он сделался Вечным Ханом, а затем начала ему проигрывать. Так вот, эта женщина не уступила бы и Хану. Если она взялась защищать Предреченного героя, значит, миссии Сали пришел конец. Вряд ли она сумела бы в одиночку победить великого мастера.
Усталость наконец взяла верх над тревожными раздумьями. От соломы пахло гнилью и блевотиной, стебли царапали кожу, но сон одолел Сали, едва та закрыла глаза.
Глава 39. В укрытии
Михе влетела в больницу, громко хлопнув дверью, аж затряслись стены.
Цзянь, который как раз спорил с Цофи насчет того, как лучше расставить склянки на полках, поднял голову.
— Привет, Михе, как прошла встреча… — он смущенно кашлянул, — с друзьями?
— Некогда! Прячьтесь все, живо! Она идет сюда!
Только одна женщина, по мнению Цзяня, могла внушать такой страх. Он вскочил и схватился за ближайшее оружие. Им оказалась метелка.
— Что? Она нас нашла? Как?
Пахм и Синьдэ, сидевшие у очага, на котором кипел маленький чайник, поднялись.
— Кто нас нашел? — уточнил старший ученик.
— Моя наставница, кто еще! Сейчас будет срочная операция! — И ученица иглоукалывателя принялась смахивать все подряд со столов и рассовывать вещи по углам. — Почему здесь такой бардак?
Тайши, дремавшая на столе посреди комнаты, приподняла полотенце с лица.
— Что ты несешь, девочка?
— Доктор Куи придет через час! Нужно все прибрать! Шевелитесь!
— А. Разбуди меня за пять минут до ее прихода, — сказала Тайши, накрыла лицо полотенцем и отвернулась.
— А я думал, твоя наставница за городом, — сказал Цзянь.
— Гиро, срочная операция! — крикнула Михе и принюхалась. — Что за вонь?
Пахм указал на кипящий горшок.
— Мы варим рисовый суп. Хочешь есть?
Михе прищурилась:
— Да, я умираю от голода, но почему так странно пахнет?
Она указала пальцем на мелко нарезанные травы, лежавшие на дощечке.
— Это то, что я думаю?
Пахм взял какой-то корешок и принюхался.
— Ты имеешь в виду имбирь?
Михе выхватила из огромной ручищи скрюченный корешок и потрясла им перед носом у Пахма.
— Нет. Это — кроличий корень. Им лечат бесплодие, и он на вес золота. Кто разрешил тебе брать его с полки?
Пахм страшно смутился. Он возвышался над остальными, даже когда сидел на корточках.
— Я не знал…
— Мастер меня убьет, тупой ты осел. Этот корень созревает раз в шесть циклов!
Ханьсу склонил голову.
— Прости, — промямлил он и вышел.
Михе тоже смутилась, когда огромный монах, понурившись и волоча ноги, удалился в сад.
— Что с ним такое? А, ладно. Беритесь за уборку! Если Куи обнаружит, что я превратила больницу в ночлежку, она выкинет на улицу нас всех.
— Послушай, — негромко сказал Синьдэ. — Это вышло случайно. Не ругай Пахма. Он хотел как лучше. У нас ничего не было, кроме риса, и он решил приготовить что-нибудь вкусненькое.
— Я еще даже не начала его ругать!
— Пахм все принимает близко к сердцу. Пожалуйста, будь с ним помягче.
Михе пожала плечами.
— Как скажешь. Я уже обо всем забыла. Просто придется накопать еще корня, а это нелегко. — Она повернулась к Цзяню. — Слушай, Гиро, то есть Цзянь, ну или кто ты там. Зажги вон те свечи. Нужно растопить воск до прихода мастера.
— Я сделаю, — сказала Цофи, отходя от полок с пузырьками.
Когда Цзянь потянулся к очередной склянке, она немедленно вернулась и шлепнула его по руке.
— Не трогай ничего, пока я не вернусь. Я не хочу, чтоб ты нарушил мой порядок.
Потирая руку, он наблюдал за Цофи, которая направилась на помощь Михе. Кто она такая, чтобы отдавать ему приказы? Цзянь задумался. За те три дня, что они просидели в больнице, он выяснил, что Цофи кропотлива и внимательна. Даже слишком. Ничто, казалось, от нее не ускользало. Она не только умела хорошо считать. Также Цофи обладала неприятной способностью предугадывать его действия. Она продемонстрировала это, с треском обыграв Цзяня в «осаду» — известную настольную игру, для которой требовались расчерченная деревянная доска и горсть цветных камушков. Цофи безжалостно обставила противника девять раз из десяти, причем самым невеликодушным образом, злорадно отвоевывая клетку за клеткой, пока Цзянь не оставался с одиноким камушком на
