Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец крыши закончились, и пришлось остановиться. Тайши провела своих спутников между строениями и оказалась на маленькой площади на краю квартала.
— Зачем мы сюда пришли? — спросил старший юноша. — Мы забираемся все глубже в город. Нам нужно… — Его голос оборвался, когда из темного переулка вышла огромная тень. — Во имя Тяньди, что это? — шепотом спросил он.
— Воистину, во имя Тяньди, — фыркнула Тайши, когда ее двое спутников шагнули к ним навстречу. — Пахм, Цофи, это Цзянь и…
— Синьдэ, — промямлил тот, продолжая таращить глаза на огромного брата Ханьсу.
Пахм, так же вытаращившись, смотрел на Цзяня. На лице Ханьсу читался отупелый восторг, который выглядел просто уморительно. Тайши не винила его. Встретить главный объект своей религии — из ряда вон выходящее переживание для любого монаха Тяньди. Она посмотрела на Цзяня, который, в свою очередь, пялился на Цофи. Возможно, он тоже переживал духовный опыт, хоть и не высшего порядка.
Тайша перевела взгляд с одного на другую.
— Вы знакомы?
— Нет, — ответила Цофи и помахала рукой. — Привет.
Цзянь напряженно отвел взгляд.
— Привет.
Да что с ними стряслось?
— Герой Тяньди, — проговорил Пахм. — Купаться в лучах твоей славы — наивысшая честь для меня.
Он опустился на колено; ему по-прежнему приходилось смотреть на предмет своего поклонения сверху вниз. Слова Ханьсу внушили остальным, особенно Цзяню, еще большую неловкость. Тайши видела этот унылый взгляд почти каждый день, когда обучала мальчика. Она надеялась, что Гуаньши раз и навсегда отучил Цзяня от скорбно-угрюмого выражения лица. Видимо, зря.
— Вся городская стража сейчас повыскакивает на улицы, как клопы из горящего бардака, — сказала она. — Мы можем где-нибудь переждать ночь?
— Школа сгорела дотла, мастер, — ответил Синьдэ. — Где вы остановились?
— Мы прибыли в город два часа назад, — сказала Цофи. — Тайши не успела бы вовремя вас отыскать, если бы не оставила нас здесь и не помчалась вперед.
Юноши переглянулись.
— Заночуем у кого-нибудь дома? У Сайыка? Или у тетушки Ли? — предложил Синьдэ.
Цзянь покачал головой.
— Сайык сейчас, скорее всего, сидит в своем семейном особняке в квартале Ониксовый Цветок, окруженный Немыми. А тетушку Ли я не хочу подвергать опасности. У нее молодые племянницы. Как насчет больницы?
— Михе не понравится, если мы заявимся посреди ночи, — задумчиво произнес Синьдэ. — Хотя, возможно, она нас не выставит. Но сначала нужно спросить разрешения…
— Некогда спрашивать разрешения. — Тайши загнала всех в тень, когда мимо входа в проулок пробежал патруль. — Надеюсь, больница — надежное место. Можно добраться до нее обходными путями? — Она указала на Пахма. — С нами слон.
— Где? — спросил Пахм.
— Я имею в виду тебя, великан.
К счастью, в городе царила неразбериха, солдаты и стражники бегали повсюду. По слухам, загорелось десятка полтора зданий. Поговаривали, что схватили нескольких поджигателей-катуанцев. Из городских ворот атаковал неизвестный враг. Половина стоявших на улицах зевак полагала, что Цзяи взят в осаду. Другая половина соскучилась и пошла спать.
Солдаты, стражники и пожарные были слишком заняты, чтобы обращать внимание на маленькую компанию, кравшуюся в потемках. Беглецам удалось миновать ворота, ведущие в Шафрановую Догму, а там до больницы было рукой подать. Сильнее всего они рисковали, когда барабанили в запертую дверь, пока в темном окне не замаячила зажженная лампа.
Михе — та самая, которая, возможно, не выставила бы их — отнюдь не пришла в восторг от того, что приятели возникли у нее на пороге посреди ночи и привели с собой целую кучу незнакомцев.
— Привет, Михе, — начал Синьдэ. — Прости, пожалуйста…
— Недоумки, вы меня разбудили, — перебила Михе, зевнула и отвернулась, волоча подол длинной поношенной ночной рубашки по полу, как шлейф скверно подогнанного свадебного платья. — Ноги вытирайте!
Они все ввалились в переднюю, и Цзянь закрыл дверь.
— Где доктор Куи?
— У себя дома, за городом, — сказала Михе, направляясь к себе. — В больнице живет только ее бедная ученица. Бабка может лечь на столе. Где поместятся остальные — меня не волнует.
Тайши ощетинилась:
— Ты кого назвала бабкой?
Синьдэ указал на нее.
— Михе, это Линь…
Михе отмахнулась.
— Завтра.
И скрылась в спальне.
Тайши оценила ее непоколебимое желание выспаться. Она повернулась, обозревая свою пеструю компанию. Брат Ханьсу вышел в крошечный больничный садик — только там он не рисковал расшибить голову. Тайши за него изрядно беспокоилась. Она не потащила бы Пахма с собой, если бы Люмань при последнем издыхании не назначил его Стражем Тяньди. Он признался Тайши, что такой должности на самом деле не существует, но молодому монаху нужно было за что-то держаться, чтобы не утратить веры. Люмань умолял Тайши позаботиться о том, чтобы Пахм целым и невредимым вернулся в монастырь Каменного Цветка.
— Он славный юноша, — прохрипел умирающий великан, с трудом хватая воздух ртом. — Пожалуйста, присмотрите за ним, мастер. Помогите ему сохранить веру и вернуться домой.
«За что мне это?» — подумала Тайши, но Люмань умер, и ей пришлось заботиться о чрезмерно чувствительном молодом монахе, переживающем внутренний слом. Пахм держался замкнуто и высокомерно с тех пор, как они погребли Люманя; за время путешествия в Цзяи они не обменялись и десятью словами. Даже Цофи не могла его подбодрить. И ел он за троих.
К слову о мрачном нраве — Тайши взглянула на героя Тяньди, который дулся, стоя в сторонке, как будто она только что отобрала у него любимый игрушечный меч. Что это он насупился?
— Как дела, мальчик? — спросила Тайши.
Он прищурился и поджал губы, словно собирался вызвать ее на бой. Только тут Тайши поняла, что Цзянь сдерживает слезы.
— Чем я плох? — хрипло выговорил он.
Тайши подумала, что список выйдет длинный.
«Давай, скажи что-нибудь доброе. Утешь его».
— Ты задаешь сложный вопрос, дружок. С тобой связано много…
— Признайте это! — перебил он, почему-то ткнув пальцем в Цофи, и плотина рухнула — по его лицу покатились слезы. — Дело не в том, что вы не хотели брать ученика. Вы не хотели брать в ученики меня. Поэтому вы уехали и нашли себе кого получше.
Тайши разинула рот.
— Что? Ты думаешь, эта долговязая болтушка — моя ученица? Наследница семейного стиля Чжан? — Она взяла со стола деревянную миску и позвала: — Эй, Цофи!
Дочь картографа оторвалась от полок с травами, которые изучала.
— Что?
Тайши метнула миску по отлогой дуге через всю комнату. Она пролетела меж вытянутых рук Цофи и стукнула ее в лоб. Девушка согнулась вдвое.
— Старая карга! За что?!
Тайши повернулась к Цзяню:
— Доволен?
Тот явно смутился:
— Она не… тогда что она здесь делает?
Тайши вздохнула:
— Не знаю. Но за безнадежные случаи я не берусь.
По правде говоря, Тайши была рада, что Цофи решила составить ей
