Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все четверо стояли в гостиной, тяжело дыша.
— Вы еще в состоянии драться? — спросил Гуаньши, внимательно глядя на Синьдэ.
— Да, мастер, — решительно ответили Сайык и Цзянь.
— Да, мастер, — повторил Синьдэ, едва ворочая языком.
— Вы трое, ступайте за помощью, — велел Гуаньши. — Выбирайтесь через задний двор.
— А как же остальные? Как же школа? — спросил Цзянь.
— Я пойду искать выживших.
— Но…
— Не спорь со мной, сынок, — резко перебил Гуаньши, выводя учеников из гостиной. — Хороший воин знает, когда делиться мыслями, а когда следовать приказам.
Они устремились вслед за мастером в дальнюю часть здания, петляя по комнатам и торопливо минуя темные коридоры. Повсюду они находили следы битвы. Столы и шкафы были опрокинуты, стулья сломаны. Они обнаружили еще четыре трупа — двух учеников, садовника и катуанца в маске. У Синьдэ на глаза навернулись слезы, когда он увидел Каосана, многообещающего юношу, который поступил в школу лишь месяц назад. Сайык выругался, обнаружив, что второй убитый — его друг Сыан. Хоть Цзянь и презирал Сыана, он тоже невольно ощутил боль и ярость при виде судьбы, постигшей однокашника.
— Это я виноват, — сказал Сайык. — Они пришли за мной. Проклятые катуанцы хотят отомстить моему отцу. Я их заставлю заплатить.
Они свернули в коридор, выходящий в сад, когда в дверях появилась одинокая катуанка с копьем в руке. Казалось, ее совсем не пугали превосходящие силы противника. Женщина медленно опустила оружие и кончиком острия коснулась пола. Официальный вызов на бой.
— Некогда! — крикнул Гуаньши, занес Конеубийцу и двинулся к катуанке.
Быстро взмахнув копьем, та нанесла удар, едва Гуаньши оказался в пределах досягаемости, — ей почти удалось обогнуть лезвие топора и ударить наставника по ногам. Гуаньши перескочил через копье и обрушил Конеубийцу на нее. Драка могла закончиться мгновенно, но катуанка уклонилась от нападения, а второй удар отбила, ловким движением подставив древко. Двигалась она почти небрежно, но быстро и мощно.
Могучие удары блещущим лезвием Конеубийцы женщина парировала своим более длинным оружием. Оба выискивали у противника слабые места. Поначалу казалось, что бойцы равны. Копье двигалось в руках катуанки небывалым, как думал Цзянь, образом. Оно казалось живым существом, извивающейся змеей, которая постоянно сжималась, разжималась, качалась из стороны в сторону, кусала и наносила удары, защищая свою хозяйку.
Почуяв, что дело серьезное, Гуаньши стал маскировать свои движения, чтобы противнице было труднее их предугадывать. Цзянь всегда считал Синьдэ прекрасным воином, но его умения меркли в сравнении с тем, как владел лунсяньской техникой Гуаньши. Если Синьдэ скрывал свои действия, как бы оставляя размытый след, то эхо ударов Гуаньши словно жило собственной жизнью. Невозможно было понять, где настоящий удар, а где иллюзия. Его две руки превратились в восемь, две ноги — в четыре. Конеубийца блестел так ярко и двигался так быстро, что бойцов как будто окружал сияющий вихрь.
К большой досаде Цзяня — а также Синьдэ и Сайыка, — катуанка не только успешно оборонялась от Гуаньши, но и выдерживала град ударов, не отступая.
Юноши ахнули.
— Это настоящий мастер, — тихо сказал Синьдэ.
Два мастера сходились в поединке редко. А Гуаньши и катуанка были вдобавок еще и превосходными мастерами. Однако, по мере того как бой продолжался, оба начали выказывать признаки усталости. Гуаньши достаточно было нанести всего один удар — и несколько раз у него это почти получалось, — но Конеубийца так и не достигал цели. Катуанка держалась поодаль и пользовалась превосходящей длиной своего оружия, чтобы измотать Гуаньши. Медленно, царапина за царапиной, она покрывала противника ранами. Одеяние Гуаньши постепенно превращалось в лохмотья. На них выступали красные пятна.
Долгая схватка закончилась, когда Гуаньши обрушил Конеубийцу на женщину, надеясь рассечь ее пополам. Топор врубился в каменную стену и застрял. Катуанка тут же воспользовалась этой возможностью и бросилась вперед. Гуаньши пришлось выпустить Конеубийцу, чтобы перехватить обеими руками наконечник копья; они продолжали бороться, пусть даже сквозь пальцы у Гуаньши текла кровь. Проведя еще несколько мгновений в яростной схватке, они поменялись местами и разошлись. Мастер Гуаньши держал в руках копье катуанки.
Женщина подошла к упавшему на пол топору, поддела его ногой, запросто подбросила вверх и поймала. Она повернула Конеубийцу в руках, полюбовалась им, перебросила топор Гуаньши и торжественно поклонилась.
— Отличная вещь, мастер. Нет нужды длить бессмысленную жестокость. Отдайте мне мальчишку, и больше никто сегодня не умрет.
Гуаньши ответил поклоном и вернул ей копье.
— Лунсянь скорее превратится в пыль, которую развеют ветра времени, чем пожертвует жизнью ученика.
— Только честь.
— Только честь, — согласился Гуаньши.
— Ваше оружие будет возвращено нетронутым вашей семье, — сказала катуанка.
Гуаньши благодарно кивнул.
— Кому вернуть ваше оружие, если вы погибнете?
Женщина ненадолго задумалась. Гуаньши добавил:
— Клянусь, Лунсянь не будет требовать возмещения.
Женщина кивнула:
— В Катуанском квартале живет человек по имени Кваза. Он знает, что делать.
— Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы мое тело не подверглось поруганию, — попросил Гуаньши. — Я уже давно не видел дочь.
— Сожгите мое тело до прибытия стражи, — запросто отозвалась женщина. — Моя семья погибла вместе с Незрой.
Мастера продолжали обмениваться желаниями относительно последних ритуалов. Гуаньши отказался молчать о том, что на школу напали катуанцы, однако согласился сохранить останки противницы и вернуть их сородичам. Женщина в ответ пообещала, что единственной жертвой после гибели Гуаньши станет тот, за кем она пришла. Наконец обе стороны условились, что ни слова о случившемся не будет сказано властям. Цзянь не понимал, отчего Гуаньши на этом настаивал, однако катуанка не возражала.
— Да будет так, — сказал Гуаньши, поклоном подводя итог переговорам и касаясь кулаком раскрытой ладони.
— Воистину, — ответила женщина, поднося кулак к сердцу.
Оба мастера приготовились к новой схватке. Гуаньши закатал рукава и поднял Конеубийцу. Он негромко произнес:
— Слушайте, мальчики, вам пора уносить ноги. Немедленно. Я постараюсь выиграть побольше времени.
Все трое были потрясены. Глаза Синьдэ и Сайыка наполнились слезами. Если Гуаньши приказал им уйти до окончания поединка, значит, он сомневался в его исходе.
— Мастер… — голос Синьдэ оборвался. — Вам понадобится наша помощь, если вы будете ранены.
— Вряд ли, сынок, — сказал Гуаньши и взглянул на учеников. — Слушайте внимательно, вы все. Бегите отсюда подальше. На кону стоит больше, чем вы думаете.
— Это все из-за меня, мастер, — хрипло выговорил Сайык. — Проклятые катуанцы явились за мной. Они хотят отомстить моему отцу. Я готов пожертвовать собой!
— Не будь глупцом и не спеши расставаться с жизнью, — ответил
