Читаем без скачивания Воин пяти Поднебесных: Пророчество - Уэсли Чу

Цзяню хотелось сорвать с чужака маску, но сперва надо было позаботиться о Гвайе. Та, по-прежнему хватаясь за бедро, смотрела на Цзяня так, словно у него отросла вторая голова. Она поежилась, когда он приблизился.

— Слухи не лгут. Ты действительно мастер.

— «Спасибо, Гиро, что спас меня», — огрызнулся он. — Ах, не стоит благодарности.

Гвайя так и не поблагодарила его, когда он поднял ее на ноги.

— Для кого ты шпионишь? — поинтересовалась она.

Цзянь со вздохом подсадил старшую ученицу на стену.

— Потом поговорим… если доведется. Я поищу остальных, а ты ступай за помощью. Осторожно, на той стороне скользкий склон, весь покрытый…

Гвайя спрыгнула. Послышался плеск, а потом взвизг.

— Фу, какая мерзость!

Из школы послышался очередной крик. Цзянь заспешил на кухню и прокрался по коридору в главный двор. До него доносились звуки боя — лязг стали, удары кулаков о тело, крики вперемешку с рычанием и стонами. Он добрался до тренировочной площадки и пришел в ужас. Там валялись пятеро убитых — трое из них ученики. Здесь, видимо, совсем недавно кипела яростная схватка. Вазы с водой были перевернуты и разбиты, конюшни горели, вырвавшиеся на волю животные неистово метались по двору.

Цзянь заметил еще двух людей в масках. Один тут же исчез в главной зале, другой повалил наземь ученика и погрузил его голову в пруд с карпами. Цзянь уже собирался напрыгнуть на него со спины, когда из кухни показался третий человек в маске. Цзянь нырнул в разбитую вазу и свернулся, лежа в луже. Этот третий держал в руке цепной кнут, который оставлял за собой кровавый след через весь двор. Все они носили разнородную, кое-как сшитую, скверно пригнанную одежду и больше походили на полевых батраков, чем на профессиональных убийц.

Двое в масках кивнули друг другу, и человек с кнутом исчез в доме, а тот, кто топил пленника, продолжил свое дело. Ученик махал руками и лягался, но постепенно слабел. Как только убийца остался во дворе один, Цзянь выскочил из вазы и устремился к нему. К сожалению, он поскользнулся на первом же шаге, задел какую-то разбитую посудину, и она с дребезгом покатилась по каменным плитам. Убийца, разумеется, поднял голову и увидел, как Цзянь, спотыкаясь и чуть не теряя равновесие, летит на него. Он бросил несчастного ученика и поднялся, вынимая из ножен на спине два изогнутых меча.

Цзянь содрогнулся при этом зрелище, но не замедлил шага. Изогнутые мечи хороши против других мечей, но против посохов и дубин тоже ничего себе. Боец мог зацепить и поймать клинок противника крюком на конце, а затем нанести удар рукоятью. В руках опытного военного искусника изогнутые мечи были смертельным оружием. Цзянь ненавидел их всей душой, поскольку неопытный человек, взявший кривые мечи, скорее покалечил бы сам себя. Он мог продемонстрировать шрамы в знак доказательства.

Цзянь перестал надеяться, что противник ему достался не слишком умелый, как только обрушил на него дубинку. Прежде чем та угодила в цель, боец в маске поймал ее на крюк и повернул лезвие. Дубинка с силой крутанулась в руках Цзяня, и тот чуть ее не упустил. Чтобы не выронить дубинку, юноше пришлось изогнуться и подставиться под второй меч. Он потерял равновесие и плюхнулся ничком — только благодаря этому ему не отсекли руку.

Цзянь с трудом перевел дух. Двойные мечи оказались гораздо эффективнее, чем он думал. Он перекатился на спину, беспомощно наблюдая за тем, как его противник пинком отбросил дубинку в сторону и двинулся к нему, выписывая мечами восьмерку в воздухе.

Цзянь зашарил вокруг, ища оружие — камень, хоть что-то, — но под руку попадались только веточки. Он швырнул в противника землей, но тот даже не замедлил шага. Когда юноша уже думал, что ему настал конец, две мощные руки обхватили человека в маске за шею сзади и нажали. Убийца попытался достать врага клинком через плечо, но тут его голова резко повернулась в сторону, и он, обмякнув, повалился наземь.

За спиной у незнакомца в маске, тяжело дыша, стоял очень мокрый и очень злой Сайык. Оскалившись, он пнул того, кто его чуть не утопил, в бок, переступил через труп и протянул Цзяню руку.

— Ты спас меня, заморыш.

Цзянь принял протянутую руку и поднялся.

— А ты меня. Что это за люди?

— Сейчас узнаем. — Сайык сорвал капюшон с убитого и выругался: — Катуанское отродье!

Цзянь почувствовал, как кровь застыла в жилах. Он-то был уверен, что это просто месть Южного Креста. Правители послали бы за ним Немых, а профессиональные охотники за наградой не явились бы столь скверно снаряженными. Ему не приходило в голову, что за Предреченным героем могут охотиться катуанцы.

Цзянь вспомнил катуанку, пытавшуюся его похитить.

Они знали, где он, и, очевидно, пришли, чтобы отомстить за убитого Хана. Нападение на школу предстало перед Цзянем в новом свете.

Он потянул Сайыка за рукав.

— Надо отсюда выбираться. Здесь может быть целое войско! Я знаю, как выйти.

Цзянь указал в сторону заднего двора.

Сайык посмотрел на главный дом. Явно у него были другие мысли.

— Я найду мастера.

Цзянь нагнал его у черного хода. Из дома доносились звуки боя. Ломалась мебель, несколько голосов перекрикивали друг друга.

— Это Гуаньши, — сказал Сайык. — Я его сопение узнаю где угодно.

— Там и Синьдэ!

Шум усиливался по мере того, как юноши крались по пустому коридору. Они уже почти достигли двери в хозяйскую гостиную, когда сквозь бумажную стену пролетело чье-то тело. Цзянь сорвался с места и ногой ударил пытавшегося встать катуанца в лицо.

Заглянув в гостиную, они увидели окровавленного Гуаньши, который сражался с тремя одетыми в черное убийцами. Синьдэ боролся еще с одним, который прижимал его к стене. Застывшее лицо старшего ученика сулило мало хорошего.

Мастер Гуаньши размахивал своим длинным топором Конеубийцей с яростью, достойной его звания и репутации. Огромное золотистое лезвие, описывая в воздухе ослепительные дуги, вращалось вокруг Гуаньши. Трудно было поверить, что таким большим и тяжелым предметом можно двигать столь изящно и быстро, но в руках мастера громадный топор летал, как опытный партнер в танце.

На глазах у Цзяня и Сайыка Конеубийца пронзил одного из нападавших насквозь. Мастер уперся сапогом в грудь убитого и высвободил клинок. Он развернулся как раз вовремя, чтобы отразить прямой удар напавшей сбоку катуанки. Легкий меч в ее руках так и мелькал, но огромный топор каким-то чудом не отставал от меча — клинки ритмически звенели, словно колокола.

Гуаньши не стал зевать, когда противница размахнулась слишком высоко. Он