Читаем без скачивания Весь Роберт Хайнлайн в одном томе - Роберт Хайнлайн

я ничего об этих ордерах не знаю, если они даже и существуют. Но даю вам свое личное заверение, что немедленно займусь этим, установлю, кем они были выданы, и буду действовать соответственно. Что еще я могу обещать?

— Очень многое, сэр. Я могу предположить, как были оформлены эти ордера. Кто-то, находящийся на вашей службе, в порыве рвения упросил сговорчивого судью подписать их… чтобы схватить меня и моих друзей и допросить тайком от вас. Тайком от всех, сэр! Мы готовы обсудить наши проблемы с вами, но мы не позволим допрашивать нас таким, — Джубал показал на майора пальцем, — в каком-нибудь подвале без окон! Сэр, я полагаюсь на вашу справедливость… но если эти ордера не будут уничтожены сейчас же, если меня не заверят без всяких уверток, что «Человека с Марса», медсестру Бордмен и меня никто не потревожит и мы свободны входить и выходить, то… — Джубал беспомощно пожал плечами, — я должен буду искать защитников. Есть ведь люди и вне Администрации, у которых тоже существует глубокий интерес к делам «Человека с Марса»…

— Вы, кажется, мне угрожаете?

— Нет, сэр. Я просто умоляю вас. Мы хотим договориться, но мы не можем вступать в переговоры, если нас травят. Я прошу вас, сэр, отзовите ваших псов!

Дуглас опять посмотрел куда-то в сторону.

— Эти ордера… если они существуют… они не будут применены; как только я их обнаружу, их аннулируют.

— Благодарю вас, сэр.

Дуглас взглянул на майора Блоха.

— Вы настаиваете, чтобы его посадить?

— Его? Да ведь он только дурак в мундире. Давайте заодно забудем и об ущербе. У нас с вами есть более серьезные вопросы для обсуждения.

— Можете быть свободны, майор.

Офицер С.С. отдал честь, круто повернулся и вышел. Дуглас продолжал:

— Советник, вопросы, которые вы подняли, не могут быть решены по телефону.

— Согласен.

— Вы и ваш… гм… клиент будете моими гостями во Дворце. Я пришлю за вами яхту. Вам хватит часа на сборы?

Харшоу покачал головой.

— Благодарю вас, мистер секретарь. Мы переночуем здесь… а когда придет время, я вытащу свою собачью упряжку или что-нибудь в том же роде… Яхту присылать не надо.

Мистер Дуглас нахмурился.

— Перестаньте, доктор. Вы сами сказали, что конференция будет квазидипломатическая. И я согласен на определенную форму протокола. Поэтому моя обязанность предложить вам официальное гостеприимство.

— Видите ли, мой клиент уже получил полную дозу официального гостеприимства, и потребовалось Бог знает сколько усилий, чтобы от него избавиться.

Лицо Дугласа окаменело.

— Сэр, вы намекаете…

— Я ни на что не намекаю. Смит перенес слишком много, и он не привык к официальным церемониям. Здесь же он будет спать спокойно. И я тоже. Я старик, сэр, и предпочитаю собственную кровать. Кроме того, я должен указать на возможность того, что наши переговоры могут прерваться и моему клиенту придется искать другие пути, так что находиться под вашей крышей ему будет в высшей степени неудобно.

Генеральный секретарь выглядел очень мрачным.

— Опять угрозы. Я думал, вы мне доверяете, сэр. Мне показалось, вы говорили нечто о готовности к переговорам?

— Я вам верю, сэр (до тех пор, пока держу в руках), и мы готовы начать переговоры. Это слово я использую в его буквальном значении, а не, как это часто делают сейчас, в качестве синонима сдачи позиций. Однако мы намерены быть конструктивными. И все же мы не можем начать переговоры немедленно. Во-первых, мы еще не готовы, во-вторых, нужно, чтобы истекло какое-то время. Какое — трудно сказать.

— Что вы имеете в виду?

— Мы предполагаем, что Администрация будет представлена делегацией, которую назначите вы, и такое же право будет у нас.

— Разумеется. Но делегации не должны быть большими. Нам потребуется еще два-три человека. Генеральный юрисконсульт… эксперты по космическому праву… Вести переговоры лучше в немногочисленном составе. Чем меньше, тем лучше.

— Совершенно с вам согласен. Наша группа будет невелика. Конечно, Смит, я, еще Честный Свидетель…

— Это еще зачем?

— Свидетель не помешает. Потом еще один-два человека, но одного из них у нас не хватает. У меня есть указания, чтобы присутствовал человек по имени Бен Какстон… а я этого типа обыскался.

Джубал уже давно ждал случая вставить эту ремарку и теперь спокойно ждал ее результатов.

Дуглас выкатил глаза.

— Какстон? Неужели вы имеете в виду этого дрянного репортеришку?

— Тот Какстон, о котором я говорю, ведет колонку в одном из синдикатов.

— Этого никогда не будет!

Харшоу покачал головой.

— Тогда все кончено, мистер секретарь. Мои инструкции не оставляют мне выбора. Сожалею, что отнял у вас столько времени. Прошу меня извинить. — Он протянул руку, чтобы выключить экран.

— Подождите!

— Сэр?

— Я еще не окончил говорить с вами!

— Прошу извинения у Генерального секретаря. Конечно, мы должны были подождать, пока вы нас отпустите.

— Ладно, ладно… Доктор, вы читаете ту чушь, которую сообщают «Новости» о нашем Дворце?

— Боже мой, конечно же, нет.

— Я бы очень хотел быть на вашем месте. Вести переговоры в присутствии журналистов просто невозможно. Мы их пригласим, когда договоримся окончательно. Но даже, если бы они были допущены, Какстона среди них не было бы… Этот человек — чистая отрава… любитель подглядывать в замочные скважины, да еще самого низкого разбора!

— Мистер секретарь, у нас нет возражений против гласности. Более того, мы на ней будем настаивать.

— Чудовищно!

— Возможно. Но я служу своему клиенту так, как считаю для него полезным. Если мы достигнем соглашений, касающихся «Человека с Марса» и планеты, которая является его домом, я хочу, чтобы каждый человек на нашей планете знал, как это было сделано и к чему мы пришли. Иными словами, в том случае, если мы не достигнем цели, люди должны знать, как и почему провалились переговоры. Никаких «Звездных Палат»[258] не будет, мистер секретарь.

— Черт бы вас подрал, я вовсе не имел в виду «Звездную Палату», и вам это прекрасно известно! Я говорю о спокойных, упорядоченных переговорах, без всякого толкания локтями.

— Ну тогда пусть присутствует пресса со своими камерами и микрофонами, а локти им придется оставить снаружи. Это напомнило мне, что сегодня, ближе к вечеру, мы — мой клиент и я — дадим интервью одной из крупнейших телевещательных компаний, и я объявлю, что мы настаиваем на открытых для публики переговорах.

— ЧТО?! Вы не должны давать никаких интервью… сейчас, во всяком случае… Это… это нарушает дух нашей с вами дискуссии!

— Мне так не кажется. Вы, по-моему, полагаете, что гражданин не может разговаривать с прессой без вашего согласия?

— Конечно, нет, но…

— Боюсь, что все равно уже