Читаем без скачивания Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Г. Матвеев

— Сомневаюсь; эти острова заселены и эксплуатируются, — ответил Реаль. — Л вот этот подозрителен. — Он указал на едва заметную точку на карте. — Примерно в ста пятнадцати милях от Позабытого берега существует островок Панданго. На новых мореходных лоциях он отмечен как необитаемый. Лежит он в стороне от оживленных морских путей! Прежде, как я узнал от одного старого моряка, на нем пытались добывать кокосовые орехи, развести сахарные и кофейные плантации, но ничего не получилось. В дни войны на каменном утесе, отделенном от острова проливом, была служба наблюдения и база для заправки кораблей — охотников за подводными лодками. Землями владеет «Юнайтед фрут».

— Самое подходящее место для концлагеря, — признал метис. — Какую же помощь мы можем оказать?

— В их положении самое ценное — свобода!

— Но остров, без сомнения, под надежной охраной?

— Тюрьма в Сан-Стефанио ведь тоже охранялась. Однако это не помешало спасти семнадцать товарищей, — возразил Реаль.

Все вспомнили дерзкое проникновение в тюрьму отважных помощников Реаля, освободивших товарищей, приговоренных к смертной казни.

— Это не тюремный замок, куда вы добрались на пригородном автобусе, — подчеркнул председатель.

— Новые обстоятельства потребуют и нового плана действий, — сказал Хосе.

— Установить связь с этим островом — нелегкая задача.

— Можно другое предпринять: отправиться на остров и организовать побег, — предложил Реаль.

Все переглянулись.

— Это слишком рискованно! — произнес председательствующий.

— Вы говорили так же, когда готовили «визит» в замок Сан-Стефанио, потом поздравляли с успехом. Помните?

— Помню и повторяю еще раз: слишком рискованно! В случае опознания вас ждет верная гибель.

— Она ожидает многих в случае ареста, но я что-то не замечаю бледных лиц, — отозвался Реаль. — Кроме того, Хосе Реаля нельзя опознать. Согласно официальным сообщениям полиции, его уже не сущест­вует.

— Но что вы сможете сделать там один? — спросил метис.

— Я и не собираюсь действовать в одиночку. На острове наши товарищи, коммунисты. Я окажусь лишь фитилем, поднесенным к пороху. К тому же можно наладить связь. Течение приносит не только продырявленные кечи, но и другие плавающие предметы.

— Хорошо, — сказал председательствующий. — Хотя предложение Реаля необычное, но я о нем доложу Центральному Комитету. — И он обратился к Хосе: — Прошу к завтрашнему дню разработать подробный план проникновения на остров и налаживания связи.

Деловая жизнь в столице Южной республики затихла. Наступил час, когда дневной свет стал уступать место быстро надвигающейся тропической ночи. Высокие здания банков и торговых компаний начали терять во мгле свои очертания.

Вдруг с крыши одного из небоскребов, словно стая голубей, разлетелись листовки. Кружась и кувыркаясь в воздухе, они падали на панели, на мостовые. Пешеходы хватали их и спешили исчезнуть в узких переулках.

Но вот послышались свистки. Забегали полицейские. Они кого-то поймали, стали бить… Завыли сирены тюремных машин.

Не прошло и получаса, как в центре был восстановлен прежний порядок, зажглись уличные фонари, и стали вспыхивать разноцветные огни световых реклам, зазывающие в игорные дома, рестораны, ночные бары, кинотеатры…

С огромной афиши беззаботно улыбалась, показывая жемчужные зубы, холливудская кинозвезда с красиво изогнутыми фальшивыми ресницами.

На главном проспекте появились хорошо одетые праздные люди.

Послышались завывание и грохот джазов. Двери кафе и баров раскрывались настежь, столики по желанию публики выносились на улицу. Их занимали отдыхающие биржевые дельцы и маклеры, пришедшие за чашкой кофе почитать вечерние газеты, столичные щеголи с дамами, желающие утолить жажду пивом со льдом или прохладным кокосовым соком.

Тут нее шныряли и чумазые мальчишки. В поисках заработка они пролезали под столики и начинали наводить глянец на обувь посетителей баров, а те лениво награждали их пинками и очень редко — монетами.

По центральной площади столицы проносились автомобили, обгоняя старинные, поблескивающие лаком кабриолеты и фаэтоны в парных упряжках.

Невдалеке раскинулся старый тенистый сквер. Здесь народу было немного.

— А если они опознают вас, Хосе? — тихо спросила Долорес сидящего рядом с ней широкоплечего парня в грубой одежде.

— Наши специалисты основательно потрудились над моим превращением в «неизвестного», а личное дело с фотографиями уже списано полицией в архив, — ответил он.

— Вы действительно неузнаваемы. Особенно эти усы: они придают какое-то, я бы сказала, наивное выражение. Да вы ли это? — рассмеялась она, еще раз вглядевшись в преображенного Реаля.

— Я теперь ковбой, вернувшийся на родину. С вами расстаюсь на неопределенный срок. Риск не в опознании, а в ошибке… но л не допущу ее. Через два — три месяца поселяйтесь на Позабытом берегу. Прикиньтесь болезненной горожанкой, нуждающейся в морском воздухе. По утрам, и как можно раньше, прогуливайтесь вдоль полосы прибоя и вглядывайтесь в предметы, выброшенные морем. Особое внимание обращайте на скорлупу кокосовых орехов. Шифр вам известен. Ждите вестей от Энрико. Но это, наверное, будет не скоро.

Реаль вытащил бумажник и, вытряхнув все содержимое в широкополую ковбойскую шляпу, стал отбирать ненужное.

— Второй паспорт навредит, — сказал он, кладя его в открытую сумочку Долорес. — Фотокарточки — тоже. Здесь четыреста аргентинских песо… гонорар за статью в прогрессивном журнале. Возьмите их, не отказывайтесь. Вам они понадобятся, а у меня — станут лишь добычей полицейских. Себе оставлю только две долларовые бумажки и несколько сентавосов. Прошу паспорт с моим новым именем.

Она вытащила спрятанный на груди паспорт и сунула ему в бумажник. Хосе запихал отощавший бумажник в задний карман брюк, затем, взглянув на часы, снял их и надел на запястье Долорес.

— Пусть они напоминают вам о минутах. проведенных вместе, — едва слышно произнес он.

— Как коротки были эти минуты! — вздохнула Долорес.

Реаль поднялся со скамьи. Встала и она. Наступил последний момент расставания.

— Я скоро вернусь, и тогда… — он умолк, не решаясь закончить фразу.

— Что же будет тогда, Хосе? — тихо спросила она.

— Если бы вы знали, как трудно было всякий раз расставаться! Хотелось… Даже сегодня не осмелюсь… — Он неожиданно обнял ее и поцеловал. — Ждите меня. Начнем не раньше сезона дождей Я обязательно вернусь.

Хосе быстро зашагал в сторону неоновых огней, мигающих на площади. Долорес видела, как он оглянулся у фонаря и помахал шляпой.

— Почему ты не сказал всего этого раньше, милый и глупый Хосе? Как трудно было тебе произнести простые слова! А я так ждала их, — прошептала она.

Долорес вновь опустилась на скамейку и, сжимая в руках сумочку, стала вслу­шиваться: не донесутся ли свистки полицейских?

Прошло около получаса. К скверу вдруг приблизилась возбужденная толпа. Впе­реди двигались полицейские. Они вели, вернее — волочили человека с бес­силь­но склонившейся головой. Рядом шагали двое в штатской одежде. Один из них стирал кровь с подбородка и бранился:

— Чему вас только учат, ослы! В таких случаях нужно действовать ре­ши­тель­но, а не собирать толпу. Тащите его в нашу машину; она дежурит за углом.

Поравнявшись с Долорес, человек в светло-серых бриджах добавил:

— А сильный, скотина! Троих разбросал! Прямо буйвол какой-то…

За тайными агентами двигалась в отдалении толпа зевак. Долорес при­сое­ди­нилась к ним.

Полицейские дотащили арестованного к за­кры­той черной машине, бросили его в кузов и стали уса­жи­­ваться сами.

Вскоре, завывая сиреной, черная машина ум­ча­лась в темноту, озаряемую вспышками реклам.

Долорес, сдерживая слезы, смотрела ей вслед и думала: «Теперь я могу сказать товарищам: «Все прошло удачное. Но какая же это удача, когда его без сознания бросили в машину! Не разбили ли они ему голову? Какие бессердечные, звери!»

Под утро депутата скотоводов дона Гонсалеса, едущего в Чикаго для переговоров, вторично выпроводили из бара лайнера. Бурная кровь потомка конкистадоров[6] звала к мщению, но природная сметливость подсказывала: «Здесь поднимать стрельбу нельзя. В море нравы крутые, не спасет и депутатская неприкосновенность». Все же он не мог спокойно стоять на палубе, — хотелось с кем-нибудь поделиться своими горестями.

Палуба лайнера была еще безлюдна. Лишь у прохода к люкс-каютам за столиками под тентом сидели на шезлонгах два скучающих джентльмена. Дон Гонсалес заплетающейся походкой направился к ним и стал жаловаться.